По просторам жизненных случаев

Я не совсем осознал, что произошло, но по испуганному лицу мамы понял, что все плохо. Бросив «хозяйственные товары», мы с мамой: она с сумкой с продуктами, я с леденцом, рванули в продуктовый. Мама бежала впереди, а я семенил за ней по мокрому снегу, крепко держа в маленькой руке палочку с леденцом.

– Быстрее, быстрее, давай сынок! Ох, Коля, какая же я рассеянная!

– Беги, мама, а я за тобой, я же знаю куда. Вон видно магазин-то!

– Ну уж нет! Не хватало мне тебя ещё потерять! Смотри под ноги, может здесь, где выпал. Ох!

Под ногами серый снег – каша после дождя. Бежали и смотрели. Нет кошелька. Запыхавшись, влетели в магазин. Пожилая женщина, можно сказать бабушка, наверное, уборщица, стояла возле стола, где продукты в сумки складывают. Я сжимаю леденец, боялся, когда бежал, что его потеряю…

– Извините, вы кошелька здесь не находили? – чуть не плача, спросила у бабушки в халате мама. – Коричневый такой, кожаный. То-ли на столе оставили… А может, на полу где? Выпасть мог. А?

– А сколько было в нем? – спросила женщина.

– Да почти вся зарплата. Вот продукты только купила. Да пятерку долг отдала на работе. Ой, рублей девяносто где-то. Что же делать?

– Этот? – женщина вынула из кармана халата мамин кошелёк.

– Ой! Вот счастье-то! Он! Да этот! Да мой! Вот спасибо вам! Ну что бы я делала, если бы не вы!

– Ээх! Ребята! На. Деыяносто один рубль с мелочью. На столе тут лежал. А вот утащил бы если кто? Что делала бы месяц с сынишкой? Смотрю кольца-то нет обручального…

– Да, да растяпа. Вот… Можно я отблагодарю? Вот… – мама хотела от души, от радости дать женщине купюру. Полезла в кошелек.

– Ну ты это брось! Не обижай меня. Не надо.

– Простите, простите меня. Извините, пожалуйста. Да я это от радости. Спасибо вам, – благодарила как могла мама.

– Ладно, ладно, идите, не теряйте больше. Мальчонка какой хороший. У меня тоже мальчишка, внук. Во втором классе учится. Озорник! А ты ходишь в школу?

– Уже скоро пойду! – заважничал я.

И пошли мы опять в хозяйственный. А сейчас в наше время, в 21 уже веке вернули бы потерянный кошелек хозяину? Я все-таки думаю и верю, что да!

2022

Покатались

Летним, пригожим, солнечным, жарким деньком в июне, в субботу получилось так, что всегда занятой, наидобрейшей души мужичок был свободен. Отличный работник с золотыми, что называется, руками, маленький бизнесмен, мелкий буржуа что ли, ну как его еще описать? Чуть полненький, средних лет, веселый, по возможности помогающий кому только сможет и чем только сможет…

– Ну не терять же такую удачу! Свободен! Погода – ах, хороша то как! А поедем ка, дети, сегодня на велосипедах! Далеко! На целый день, а? Надо же когда-то и отдыхать! И вообще это ещё и полезно! – придумал мужчина.

– А вкусненького чего-нибудь будет? – оживилась дочка.

– Ну конечно! По пути, – обрадовал ее отец. – Сын, давай собирайся! Едем!

– Ура! Ура! Хорошо! Вкусно закусить, покататься на веле в отличную погоду! Да почти всей семьей! Жаль, мама занята, все работает, такое редко! – язвил подросток сын.

– Ладно, хватит умничать! Быстрее давай, чтоб мы тебя не ждали, – в строгости якобы пресек речь сына мужик.

Катались. Сухо. Чисто. Москва. Яркая листва. Движение, щебетание, шуршание и вообще какие-то дела птиц в этой свежей листве радовали глаз… Поели хот-догов, мороженого, орешков и еще всякого вкусного и вредного. Сытые ехали вокруг большого пруда. В пруд лезут пьяные. А глубокий пруд-то! Вода еще холодная. Мужик с детьми проверил, потрогали. Погода только начала «баловать». Холодно до этого дня было. Не успела водичка прогреться. У мужика сердце екнуло!

– Ну куда? Куда? – вслух размышлял он.

Пьяных было двое – он и она. Пьяному что? Все по колено. Поплыли еле-еле. На поверхности воды водоросли, причем «в количестве», густые. Все путанные, перепутанные. Они – пловцы эти, запутались в них. Обратно «рванули», а силишек нет! Он кое-как продвигался к берегу. Греб из последних сил. Она начала тонуть. Плыть не могла. Не получалось у неё грести. Скорее всего еще и судорога случилась. – нередкое дело у пьяных в воде. Вся в водорослях, отчаянно барахталась, пыталась кричать о помощи, но обессиленный хрип заглушала вода. На берегу заволновался народ, но это были бабушки, дети и женщины. Не было мужиков, которые могли бы спасти тонувшую.

У мужичка разрывалось сердце! Ураган мыслей в секунду: Тонет! Спасать надо! Но к ней сейчас рвани, ведь схватит – вместе на дно пойдём! Погубит нас! У меня дети! Ох как же быть? Нет, не потяну я! А то, как вместе потонем! И это на глазах у своих детей! Кто о них позаботиться? Не то. Не о том думаю! Что делать-то? Нет… не отважусь. Риск ох громадный. А дети ещё маленькие. Уже вон перепугались. Оой нет, не полезу …

Так и уехали… Пруд скрылся позади. Июньский денек продолжал ласкать тёплой погодой. Суббота. Машин мало. Вокруг прелестно. Много гуляющих. Спокойствие. Но уже как-то не было настроения кататься. Может, через минут 50 поехали домой. Путь самый короткий лежал через «тот» пруд. Да и тянуло туда мужичка.

– Может обошлось как-то? – надеялся он.

На берегу сидел спасшийся пьяный. Весь синий, с тупым мутным взглядом. Лицо перекошено от ужаса, рядом труп женщины, машины МЧС, скорой и полиции. Вот и все, – думал мужичок. У него защемило в левом боку. – А может надо было? Эхх…

Сын молчал.

– Папа, папа тете плохо? Ее вылечат? – выспрашивала дочка.

– Да, – соврал папа.

Семья поехала дальше к дому, и папа понял, что всю жизнь, вспоминая этот «свободный день», у него на душе будет не по себе. Спустя лет десять, рассказав это приятелю, он с грустью заметил:

– Вот как-то, вина что-ли какая. Ну кошки по душе когтями что ли! Вот не по себе мне, как вспоминаю про это…

– Ты все сделал правильно! Прости, это цинично звучит, но дети важнее пьяной! Твоей вины там нет. Ты думал о своих детях. И, на мой взгляд, принял верное решение.

– Знаю, но когда вспоминаю, есть душок какой-то. Смешанные, неприятные чувства. Думается: а может надо было все-таки попытаться? Осадок остался!

2022

За клубникой

Пацанчики, лет по 13 нам. Договорились за клубникой ночью залезть к одному деревенскому ? Василь Егоров его звали. Строгий, высокий, морщинистый с выцветшими от времени радужными оболочками глаз, почти беззубый дед лет 70, а может и 80. Ну так он мне запомнился. Уж больно крупна, хороша, дивна, ярко-красна на солнце она была у него – мы днём разведали. В деревне разрешали нам «молодым» гулять аж до утра. Встретились вечером, на лугу посидели, на срубленном тополе. На мотанье побыли – так это у нас называлось. И человек семь смельчаков (Василь Егоров был суров), как стемнело, и все остальные «непросвещенные» разошлись, двинулись «лакомиться». Вообще, у всех у нас, кто полез за клубникой, в огородах своих бабушек, мам да дедушек была клубника-то! Но… запретный плод слаще!

– И че ты напялил белую рубашку-то? – возмущался Сергей, глядя на Женьку.

– Да ну ладно тебе! Ну што ты придрался? Время-то гляди! За двенадцать перевалило! Спит он! – оправдывался Жека.

– Да, да, да! Как мишень белая! – подхватил, подзуживая Васек.

– А если не спит? А вдруг по нужде встанет? И тут ты в виде белого пятна! – злился Сергей.

– Ну все хорошо, ладно, тихо уже! Молчите, идём дело делать! Хватит кудахтать как девки! – прервал всех Михан.

Через «зады» залезли на грядки. От Луны холодного, белого света было вполне достаточно, чтобы видеть огромные, спелые, сочные, ароматные, душистые ягоды. Рассыпались по грядкам. Ели. Смаковали. Чавкали. Какое же наслаждение! Таящие во рту, водянистые, крепкие, сладкие, прохладные, какого-то прям небесного вкуса ягодки. Ну райское наслаждение! Вокруг тихо. Огромное количество ярких звёзд на чистом, черном небе глядит на нас. А вкусно! Азарт! Чуть забылись. Сначала шепотом, а потом и в полный голос заговорили. И…вот она кара! – Василь Егоров:

– Ах вы бестии! Все! Всем ща конец будет! Убью! Ща пса своего! Харитон, ату их! Ща я его с цепи! Ух подлецы какие! Ща, ща! – задыхался он от гнева.

Грозно взвыл, залаял здоровый пёс-дворняга. От внезапного ужаса мы такого «стрекача» дали – ох! Я несся словно летел! Только видел под ногами, как мелькнули грядки с клубникой, потом замелькали грядки с картошкой. Еще через мгновение черные, колючие кусты, разделяющие огороды. И опять картошка. А сзади быстро удалялся бас Василя Егорова и хриплый лай его пса Харитона. Ободранные, все в черноземе и пятнах от клубники, грязные, испуганные, но и с приятным чувством сытости от ягод, а еще от того, что вроде все позади, что никто из нас не покалечился, не попался, и что пса своего не спустил Василь Егоров, встретились мы на лугу.