Гнев изгнанников

– С вами пойдут мои люди, – Скади два раза ударила небольшим молоточком по резной розетке на столе.

В комнату вошел коренастый воин в доспехах, которые, похоже, ему были изрядно тесны.

– Моя императрица, – войдя в комнату, командир императорской охраны опустился на колено.

– Тэрей, с этим человеком отправляйтесь в форт, возьмите людей и займитесь поисками, Хранитель Корен в вашем распоряжении.

– Слушаюсь.

– И еще, постарайтесь организовать все так, будто вы исследуете торговые пути и ищете богатые города для торговли.

– Каменки… – Корен осторожно поправил императрицу, – но в тех местах всего один большой каменок, так что лучше искать богатые многодворцы.

– Да, – согласилась Скади, а потом решительно подошла к Корену и добавила, указав на него длинным и тонким пальцем, утяжеленным Перстнем Власти: – надеюсь, вы не подведете?

– Не подведу, моя императрица, – Корен часто закивал и попятился к выходу.

* * *

Утренний туман над протокой начал рассеиваться под ярким светом солнца, а на усохших листьях болотного кустарника стал таять иней. Моя очередь сторожить была под утро. Перенеся «собачью вахту» и встретив рассвет, я развел огонь и, поставив греться воду к завтраку, изучал подорожный лоскут.

– Далеко еще? – проснувшись, спросила Дарина.

– К обеду будем на заимке Ласа, держи, – я протянул Дарине кружку с чаем и лепешку.

Так и случилось, и именно эта территория на подорожном лоскуте была пропорционально и топографически более-менее отображена в виде аккуратных и точных стежков яркой нитью.

Сразу не стали причаливать и выбираться на мостки, а оставив заимку Ласа позади на сотню метров, затащили лодку в сухой камыш и решили дождаться сумерек.

– Может, останешься пока здесь? – спросил я Дарину, примкнув к огнестрелу магазин и дослав патрон.

– Нет, – категорично ответила она и перекинула лямку колчана через голову, – теперь только вместе.

Я посмотрел на свою амазонку, в очередной раз убедившись в ее решительности. Тоска в глазах пропала, в чертах лица появились какие-то новые выражения, жесткие и лишенные страха.

– Хорошо, но без моей команды ты ничего не делаешь, а если я что-то прикажу, то выполняешь, договорились?

– Да…

Пробрались через камыш и кустарник, затем краем леса вышли к дороге, ведущей на заимку со стороны тракта.

– Подожди, ну я же просил, – придержал я за плечо Дарину, когда она, завидев Ласа у сарая рядом с баней, хотела выбежать из леса. Но не удержал, Дарина побежала к низкой оградке.

Лас, услышав, как его окрикнули, повернулся в нашу сторону с таким лицом, что я уже все понял… Хотя раньше надо было понять – глава рода колет дрова… ага, очень, можно подумать, натурально относительно местных реалий, и на территории заимки никого.

– Засада! – Лас махнул рукой в нашу сторону, а потом развернулся к дому и, перехватив топор, решительно направился к двери.

– Дарина! – крикнул я, сильно испугавшись за нее, выскочил из подлеска, догнал и схватил за руку: – Стой же, назад!

Но поздно, наперерез Ласу из-за дома выскочили двое, в сотне метров из леса вышли еще пятеро «тевтонцев» и направились в нашу сторону. Дарина остановилась и быстро извлекла лук из колчана, стрелу… Выстрел… Все происходило очень быстро, я растерялся, не зная, что делать, то ли хватать Дарину и волочь ее в лес, то ли выручать Ласа… Сраженный стрелой наемник, что был рядом с Ласом, упал, а второго, в пару неуловимых взглядом ударов, отправил к предкам сам Лас.

– Бегите же! – снова крикнул Лас, поспешил к дому и вдруг резко остановился, словно наткнулся на препятствие – поймал грудью стрелу, обмяк и упал.

– Давай! – схватив Дарину за плечи, я развернул ее к лесу. – Беги к лодке!

Но бесполезно, откуда-то взявшаяся сила, разбавленная вспыхнувшей ненавистью, помогла Дарине вывернуться, снова натянуть тетиву и выстрелить в одного из приближающихся «тевтонцев», но впустую, стрела лишь чиркнула по доспеху и ткнулась в землю. Шесть… восемь… двенадцать… – начал я считать противников глазами, вскидывая огнестрел и заслоняя собой Дарину. Выстрел, второй, третий… но тут перестал слушаться затвор – плохо опрессованное донце пластиковой гильзы сгубило все мое преимущество в бою. Сунув оружие в чехол, я потащил из ножен меч.

– Беги к лодке! – прикрикнул я на Дарину.

Но куда там! Дарина будто впала в какой-то транс – лицо каменное, бледное от злости, приставным шагом она отходила в сторону, тянула одну за другой из колчана стрелы и выпускала их в сторону врага, но тщетно, доспехи надежно защищали иноземцев. Словно игрок в регби, я подбежал к Дарине и сбил ее с ног.

– Обратно! К лесу!

– Позор на весь род! – суча ногами и колотя меня по спине, кричала Дарина. – Нужно принять бой!

– Если мы сейчас умрем, позора не меньше, да и проку немного! – рыкнул я на нее. – Мы тут как на ладони!

Дарину не слушал, было лишь желание найти укрытие, связать ее там, оставить и вернуться.

Я вскочил на ноги и, схватив Дарину за ворот кафтана, как нашкодившего котенка, поволок ее к ближайшим деревьям. Ощущение опасности заставило меня резко повернуть голову и увидеть, как от сарая два наемника спешат нам наперерез.

– К лодке! – зло зашипел я и толкнул Дарину вперед. – Прошу тебя, беги к лодке, уплывай и жди меня в шалаше у колодца на нашей заимке!

В лунном свете было видно, как блестели ее глаза, наполняясь слезами, время растянулось. Дарина кончиками пальцев коснулась моего лба, провела рукой по лицу. Затем резко развернулась и побежала к протоке. Время вновь ускорилось, я заметил, что у одного из наемников, что бежит в мою сторону, в руках сеть…

– Спайдермен хренов! – сказал я, смещаясь к лесу и занимая позицию между убегающей Дариной и этими двумя. Было видно, как «тевтонцы» тоже медленно приближаются, за ними еще трое наемников с зажженными факелами в руках и… ну да, Хранитель, должно быть тот самый…

Тот, что был с сетью, уже почти добежал до меня и остановился в пяти шагах, широко размахнувшись для броска, совершить которого я ему не дал, удачно метнув выхваченный из-за пояса топорик. До второго я сам сократил дистанцию, подавшись вперед, опустился на колено с длинным выпадом и ткнул того мечом в живот.

– Ну-ка отдай, – вернув меч в ножны, я наступил ногой на корчащегося на траве несостоявшегося рыболова и с хрустом вытащил топорик у него из груди.

«Надо еще потянуть время, дать Дарине уплыть дальше», – подумал я и, достав ТОЗ, снова попробовал дернуть затвор – никак. В отчаянье я стал бить по рычагу затвора обухом топорика, и получилось! Гильза с раздутым донцем упала в траву, я дослал патрон и, сменив опустевший магазин, прицелился, подняв оружие.

– Прячьтесь! – крикнул Хранитель, увидев мои манипуляции, и сам стал прятаться за широкой спиной наемника, понимая, что я держу в руках.

Но «тевтонцы» не понимали, трое из них ускорили шаг, и идущий самым первым громко сказал:

– Сдавайся!

– Сейчас, разбежался! – ответил я и нажал на спуск.

Пролетев не более десяти метров, пуля, пробив кирасу и при этом сильно деформировавшись, буквально взорвала грудь иноземца, и тот упал замертво. Все замерли, и те, кто шел на меня, и еще трое, что вышли из-за бани с луками в руках. А я стал смещаться к хозяйственным постройкам, за которыми были мостки, а затем побежал, быстро и не оглядываясь. Вскочив в одну из двух лодок Ласа, по дну второй я несколько раз ударил топориком, схватился за весло и с силой оттолкнулся от мостков. Парой гребков я задал направление, снова взялся за оружие и, целясь в Хранителя, выстрелил. Однако тот прятался за спины людей, одному из которых и прилетело. Преследовать перестали, явно испугавшись оружия, извергающего пламя и грохот и убивающего на расстоянии.

Глава одиннадцатая

С тяжелым сердцем я оглядывался на поднимающийся дым со стороны заимки Ласа, мне было хорошо слышно, как трещат бревна горящих строений, крики несчастных, погибающих в огне, и видно алое зарево над рощей. Я буквально ощущал их боль, казалось, кровь в моих венах вот-вот закипит от злости. Одновременно со злобой хотелось рыдать и выть от обиды, от чувства вины, но лишь зуд в переносице и горящее лицо стали альтернативой слезам.

Относительно скоро, примерно через час, я был у устья протоки, за сотню метров до озера, прижал лодку к камышу, выбрался на берег и осмотрелся поверх сухого кустарника. То ли от стресса и напряжения, то ли действительно с каждым своим проявлением способности хорошо видеть в темноте, хорошо различать далекие звуки и, самое главное, чувствовать опасность заставили меня присесть на корточки. По спине пробежали мурашки, но это не было вызвано испугом, скорее это неприятие моим изменяющимся организмом того, что происходит вокруг меня. Протока была перекрыта несколькими длинными жердями, в ямке на берегу горел костер, и четверо наемников, соревнуясь в остроумии, стояли рядом со связанной по рукам и ногам Дариной, которая, словно мешок, была заброшена на седло одной из лошадей. Еще двое копошились в лодке, перебирая и прицениваясь к нашему добру. Я подался вперед, аккуратно ступая и стараясь не шуметь, шаг за шагом, в холодной темноте и стелящемся от озера тумане подобрался почти вплотную, и лишь клинок моего меча предательски блеснул в свете появившейся из-за облака луны.