Семь крестов

– Дело в том, что один человек из свиты Гзанды очень падок до азартных игр. И вот недавно они с Томасом в «Рябой кобыле» сели играть в кости. Тот проигрался в пух и прах и, чтобы не отдавать последние гроши, поведал Рыжему одну занимательную историю. Однако при этом пригрозил, что, если тот вздумает проболтаться, язык шарлатану больше не понадобится. Поэтому только чех может вывести тебя на Гзанду. Ладно, давай собирайся, начинает темнеть, если удача будет на нашей стороне – тебя никто не узнает.

Рыжий Томас указал Гектору на заведение, где он давеча облапошил странного монаха, мухлюя буквально на глазах у вдрызг пьяного святоши. Никакой надежды встретить в «Рябой кобыле» этого Джанлуку у Пса не было, ибо он знал всех монахов и священнослужителей во всех трех городах и городских слободах наперечет – италийцев в них не значилось. Бальтазар, которого он встретил по пути в «Кобылу», тоже никогда ничего не слышал о Джанлуке, а если кто и знал людей в Кёнигсберге, особенно новых, так это был владелец закхаймского «Медного ворона», пристанища всевозможных сплетен, Бальтазар Прустовский.

Зайдя в трактир, Пес заказал кружку «кислой служанки» и занял место в углу скупо освещенного зала. Таверна, как и большинство питейных заведений города, кроме общего обеденного помещения, имела еще и постоялые комнаты на втором этаже. Подняться туда можно было, забравшись по широкой, с расшатанными перилами лестнице, что начиналась от главного входа и подпиралась толстенными балками, на которые по всем граням крепились железные подсвечники.

Столами служили по две положенные на козлы широкие доски. Потертые скамейки, разделенные подлокотниками на отдельные сиденья, стояли лишь с одной стороны, другую оставляли свободной для подачи блюд и напитков. Еще несколько столов на четыре места располагались по углам заведения. Отхожее место, видневшееся со входа чуть поодаль от кладки дров, представляло собой скособоченную конуру, завешенную дырявой власяной занавеской.

Посетителей было немного: какой-то ремесленник шептал что-то на ухо весело хохотавшей девице, два рыбака за кувшинчиком ягодного вина, отчаянно жестикулируя, обсуждали неожиданно взлетевшие цены на сельдь и небольшая компания бродячих музыкантов весело пропивала первый заработок своего балагана на ярмарке.

Святым духом здесь и не пахло, и, когда взору Гектора предстало плохо промытое дно пивной кружки, он в очередной раз проклял Томаса, Бэзила и Гзанду до кучи. В любом случае, независимо от того, встретит он сегодня Джанлуку или нет, Пес твердо решил напиться до беспамятства. Благо денежки появились и повод был.

Махнув хозяину, усердно делавшему вид, будто он протирает деревянные кружки, чтобы тот нацедил еще пива, Гектор глубоко вздохнул, вспоминая свои лучшие годы. Когда дядя был жив и Пес еще не скатился в пропасть блуда и долгов, они занимались ввозом русской пушнины, шведской меди, венецианского стекла, племенного голландского скота и норвежской рыбы. Они держали свою контору, и никаких проблем с законом тогда и возникнуть не могло.

Под Шонвальде у них даже было почти сто пятьдесят хуф[8 - Хуфа – мера площади, равная 17 гектарам.] земли, где в трех деревнях работали крестьяне, исправно платившие оброк. Последние из оставшихся Бронте жили ни в чем себе не отказывая, пока однажды к дяде в дверь не постучали. Вдруг отчетливый стук по дереву вернул Пса из сладких объятий воспоминаний, навеянных кружкой слегка прокисшего пивка.

– Не стучи так громко, бес тебя возьми. – Двое человек мрачноватого вида, пару минут назад присевшие за соседний от Гектора стол, чем-то громко брякали по дереву.

– Да тут все равно никто не слышит, Теодор, не обращай внимания. Ну что? По маленькой для начала? – Один из новых посетителей, здоровенный детина, своим внешним видом не внушающий ни малейшего доверия, волосатой ручищей вытряхнул из кармана на стол несколько игральных костей.

Второй, с виду ничем не примечательный игрок, был невысокого роста, с бегающими бесцветными глазами и потрескавшимися губами. Запыленная одежда, серого цвета лицо – казалось, исчезни, никто и не вспомнит, как он выглядел.

– Слышит – не слышит, какая разница? Надо всегда быть начеку, понял, верзила? – Только теперь Пес заметил, что у второго игрока в голосе явно проскальзывает какой-то иностранный акцент. – Начнем с шиллинга, а там посмотрим. Эй, хозяин, а ну-ка, обслужи гостей!

После того как на их столе появилось пиво, листья салата с горчицей и жареный поросенок, нашпигованный гречкой и ветчиной, парочка подозрительных личностей, перешептываясь, стала как можно тише кидать кости на стол. Гектор понял: вот он – шанс, и вероятно, единственный. Ведь монах сказал Томасу, что скоро собирается покинуть город, чтобы и дальше продолжать свою священную миссию, возложенную на него самим Господом.

Застать его сегодня здесь было великой удачей, ведь не обязан же он возвращаться в эту самую корчму, в конце концов. Молнией в голове прусса пронеслась мысль: а может, это Бэзил заботливо подсобил своему подопечному горемыке? Захватив с собой кружку, прусс не спеша подошел к их столу.

– Прошу прощения, уважаемые господа, я тут краем уха случайно услышал обрывок вашего разговора и понял, что люди вы серьезные. Да и такой богатый стол. Разрешите составить компанию?

– Чего тебе, букашка? – здоровяк наполовину обернулся в сторону Гектора. – Не видишь, мы отдыхаем? Проваливал бы подобру-поздорову.

– Подожди, Эрих. Вдруг у него что-то важное, давай послушаем, – человек, представившийся Теодором и говоривший с чудным заграничным акцентом, пригласил Пса к себе за стол.

– Спасибо, великодушный господин. Я тут слегка разжился серебром на ярмарке и, будучи человеком немного искушенным в игре, хотел предложить свое скромное участие в вашей честной партии.

– А сколько у тебя серебра? – Эрих с подозрением оглядел чужака. – Как ты правильно понял, люди-то мы серьезные, на мелочевку размениваться не станем.

– Для начала грошенов[9 - Грошен – серебряная монета весом 1,6 грамма.] десять достаточно?

– Хм, вполне… – Щуплый человечек по имени Теодор острым взглядом долю секунды изучал прусса, затем вытер губы после очередного глотка: – Пока мы играем по шиллингу. Три дубля подряд забирают ставку, играем тремя костями с засученными рукавами. Все ясно?

– Чего тут непонятного, я согласен, шиллинг так шиллинг. – Монетка с изображением гохмейстера[10 - Гохмейстер – также гроссмейстер, Верховный магистр, глава ордена.] опустилась в общую копилку.

Игра шла с переменным успехом. С головой погрузившись в бросание костей, Гектор на какое-то время даже забыл о своей задаче. Сейчас его больше заботил выигрыш, чем выуживание необходимых сведений. Здоровяку Эриху везло как утопленнику, и он проиграл почти все свои деньги. Спустив основной запас, верзила стал шарить по укромным местам в своем затрапезном одеянии. Монетки, как из-под ловкой руки фокусника, появлялись на свет то из какого-то потайного кармана на спине, то из башмака.

В конце концов он потерпел полное фиаско, постоянно выбрасывая самые низкие комбинации. Редко его кости выпадали больше, чем на десять, в то время как у Теодора почти никогда не показывали меньше этой цифры. Гектору везло с переменным успехом, и в итоге больше всего денег сосредоточилось именно у щуплого игрока.

Обозленный проигрышем Эрих, проклявший слишком коптящую свечу и не вовремя чихнувшего рыбака, попросил не продолжать игры без него. Он пообещал, что вернется через полчаса с новой порцией серебра. Перед тем как покинуть «Рябую кобылу», гигант одарил соседей по столу недобрым взглядом и, бормоча проклятия, стремглав выскочил за дверь.

Меж тем Пес, все-таки вспомнив, зачем он здесь, раздумывал, как наилучшим образом использовать эти драгоценные минуты. К тому же, судя по неприличным шуткам Теодора, тот был уже изрядно пьян. Как бы его вынудить назвать свое имя? А может быть, это вообще не тот человек? Вдруг Пес обознался? Как проверить? Где же этот Бэзил: когда он нужен – его нету, а когда провалиться бы ему – так он тут как тут. Ладно, есть только один способ разговорить этого дохляка.

– А кто такой этот Эрих? Не похоже, чтоб вы были закадычными друзьями. – Гектор лишь слегка пригубил пива, все-таки благоразумно решив совсем не напиваться.

– Кто? А, этот никчемный забулдыга? – Неприятный господин с акцентом, напротив, казалось, решил выпить все пиво в таверне, то и дело заказывая себе очередную порцию «служанки». – Я его толком не знаю, познакомился с ним только сегодня вечером, когда он тут за углом приставал к продажным девкам. Я заметил у него в кошельке деньги, и у меня возникла приятная мысль переложить их в мой. Играет он, согласись, скверно.

– Это уж точно. По-моему, я как-то видел его в порту. Похоже, грузчик.

– Грузчик не грузчик, но, судя по разговору, он еще тот разбойник.

– А вы, позвольте узнать, Теодор, из каких краев к нам прибыли?

– Тебе что за дело? Сидим, играем – чего еще надо? – Несмотря на то что Теодор был уже предельно близок к тому, чтобы лбом ткнуться в стол, оказалось, его пронзительный взгляд не утратил своей ясности. – Был тут недавно один рыжий боров, раздел меня до нитки. Вот сегодня приходится отыгрываться. Ладно, зачем нам ждать этого громилу? Давай по хальбшоттеру. Сколько можно мелочиться.

Гектору ничего не оставалось, как согласиться. У его соперника к этому моменту денег скопилось вдвое больше, но отступаться было нельзя, невзирая на большие шансы повторить вчерашний подвиг Томаса. Пес вовремя смекнул, как надо действовать дальше, и совсем перестал пить, лишь по мере опустошения бокала Теодора он снова и снова угощал его пивом.

Когда тщедушный игрок наконец клюнул носом в тарелку с поросенком, прусс, не мудрствуя лукаво, смел половину выигрыша противника себе в кучу. Теперь у него монет стало вдвое больше. Нечленораздельное бормотание Теодора, когда он очнулся, судя по всему, должно было означать злобную брань в сторону Фортуны.

Не прошло и пяти минут, как точки на ребрах костей стали отчаянно двоиться в глазах иноземного гостя, и Гектор на свое усмотрение стал называть значение суммы, выпавшей на трех кубиках. Спустя некоторое время Теодор поставил свой последний грошен. Эриха все еще не было, хотя прошел уже час с момента его ухода.

Если верить рассказам Рыжего, то Джанлука вчера так не напивался и был способен говорить, а сейчас, трясущейся рукой дотягиваясь до вожделенной кружки, иностранец, пуская длинную слюну, мычал что-то невнятное.

– Я не хочу забирать у вас последние деньги, Теодор, – изображая на лице жалость, Пес отодвинул монету назад хлюпику. – Они наверняка вам нужнее. Я не могу…

– А что же ты хочешь, прусское отродье? – От неожиданности Гектор оцепенел, когда что-то холодное и очень острое уперлось ему в пах. – Не дергайся, иначе хозяйство вмиг окажется на полу. Кто ты такой и кто тебя подослал?

– Я-я-я никто, бродячий торговец из Мемеля[11 - Мемель – ныне город Клайпеда, Литва.]. – Гектор едва поверил своим глазам, когда увидел перед собой абсолютно трезвого человека. – Зовут Генрихом. Здесь оказался случайно. Решил немного подзаработать.

– И чем же ты торгуешь, Генрих, лживый негодяй? Я всегда знаю, когда люди мне врут. И обычно – это последний раз, когда они врут в своей жизни. Но тебе я дам еще один шанс, – лезвие уперлось еще сильнее в тело Пса, – кто ты такой?

– Хорошо, Теодор, убери свой нож. Я скажу правду. Меня действительно зовут Генрих, только я не торговец, а игрок. У меня есть друг – Рыжий Томас. Он сегодня рассказал мне о том, как обыграл тебя намедни вчистую. Я тоже захотел попытать счастья в надежде, что ты опять появишься здесь.

– Что еще тебе рассказал этот рыжий болтун?

Кинжал до сих пор находился под столом в непосредственной близости от причиндалов Гектора.

– Что тебя зовут Джанлука. Больше ничего, – на этот раз Пес не обманывал ставшего неожиданно опасным противника, поскольку на самом деле больше ничего не знал, ведь изибитый Рыжий не стал вдаваться в подробности своей встречи с монахом.

– Вчера я, и правда, немного надрался. Перед этим, правда, в монастыре мы попробовали немного вермута. Ладно, Генрих, я верю тебе. А теперь верни мое серебро, а заодно и свое тоже, грязный мошенник, и пошел вон отсюда, пока я не выпустил твои несчастные кишки.

Хилый с виду Джанлука-Теодор ловким пинком выбил стул из-под Гектора, заставив того с грохотом рухнуть на давно не мытый пол под дружный гогот всех посетителей «Кобылы». Перед выходом Пес сыпанул несколько монет, из тех, что утаил от обидчика, хозяину заведения за пиво и поспешил ретироваться, чтобы не привлекать ненужного ему внимания.

Свое первое поручение он с треском провалил. Перед глазами мгновенно встали две книги, а следом за ними черти и адские котлы с грешниками. Воображение продолжало рисовать ужасающие картины дьявольских изуверств до тех пор, пока Гектор не вспомнил основное слово, произнесенное тщедушным человечком: «монастырь». Рыжий сказал, что Джанлука монах, а тот утверждал, что пил вино в каком-то монастыре. Какой это может быть монастырь? Зачем Бэзилу какие-то монахи? Чертовщина какая-то.

Гектор отошел за угол трактира и присел на корточки, чтобы попытаться сложить воедино догадки и факты. Из какой общины Джанлука? Кармелит или францисканец? Только почему итальянец, это редкость в здешних краях. Что-то тут нечисто.

– Эй, милейший, эта блоха еще там? – грубый голос заставил Пса вернуться в реальность, и он поднял глаза. Перед ним стоял их недавний партнер по игре – великан Эрих.

– А, это ты. Да, он там, ободрал меня как липку. Я еще, когда ты был с нами, заметил, что он жульничал, но не хотел об этом говорить. Не был уверен. А сейчас сомнений нет.