Панджшерский узник

– Ладно, потом поймешь. Тут не все так просто, как у нас в «учебке» было. И сколько мы будем тут торчать, столько и будем терпеть. Скорее бы попасть на боевые, и скорее бы прошли эти самые тяжелые полгода! Потом будет легче.

– Смотри, тот самый боевой офицер! – Таджибеев толкнул Саида локтем и кивнул на дорожку, по которой мимо казармы шел капитан Воротин.

– Куда ты… – Саид не успел остановить друга, как тот вышел из курилки и, старательно топая ногами, подошел к офицеру:

– Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Воротин остановился и насмешливо оглядел невысокого нескладного таджика. Саид, проворчав нелестное в адрес Сархата, поспешил на выручку.

– Ну…

– Товарищ капитан, возьмите нас к себе в разведроту! – выпалил Таджибеев. – Не подведем! Мы из пулеметов полсотни «духов» перебили!

– А, герои-пулеметчики…

Азизову не очень понравилось, с какой интонацией разведчик произнес «герои-пулеметчики». Это смутило и немного разозлило. Можно подумать, что они с Сархатом выпрашивали себе медали, просили всем рассказывать о том бое. А тут еще друг своим поведением внимание привлекает.

– Да, правда, возьмите, – уныло поддержал Сархата Саид, понимая всю бесполезность их затеи.

Он решил, что надо не только выручать друга, но и попытаться все-таки найти нормальную мужскую службу, а не дневалить целыми неделями, не выслушивать унизительные реплики в свой адрес. Нет, нельзя было сказать, что старослужащие относились именно к двум молодым таджикам как-то предвзято. Он видел, что так пренебрежительно относятся вообще ко всем молодым солдатам, независимо от национальности. Да и в своем кругу «дедов», как в армии называли тех, кому служить оставалось полгода, было много ребят с Кавказа и из Средней Азии. И там все были равны. Но все же Саиду и самому было стыдно из-за своего нынешнего положения. О чем отцу написать? Об этих нарядах по столовой и уборке территории? Позор! А врать не позор? Но ведь придется врать. Или как минимум какое-то время умалчивать.

– Знаете, что я вам скажу, парни. – Улыбка медленно сошла с лица Воротина, и теперь он выглядел очень усталым и терпеливым. – Вы, наверное, хорошие пулеметчики, спорить не буду. Но у нас свои правила, а они написаны кровью. Послужите здесь с полгода, осмотритесь. Проявите себя с лучшей стороны, вот тогда и поговорим. В разведке нужны не герои, а крепкие, выносливые, умелые и дисциплинированные ребята. И переводчики в разведке всегда нужны. Вы пока служите там, куда вас командование поставило. Через полгода поговорим… – Он похлопал Саида по плечу и двинулся по своим делам.

Азизов вздохнул и хмуро посмотрел на товарища:

– Ну чего ты полез к нему? Вот он тебе прямым текстом и выдал, что им нужны дисциплинированные.

– Что, опять на тумбочку, опять на кухню? – уныло проворчал Таджибеев.

– И про это он тебе тоже четко сказал, что им нужны крепкие и выносливые. А чего мы будем стоить, если от таких трудностей уже ныть начнем. И потом, он же сказал – в разведке нужны переводчики! Подождем…

На следующее утро снова началось то, что так раздражало Таджибеева. Замстаршины роты вновь поставил молодежь в наряд по столовой. И ничего страшного, что только вчера сменились из наряда.

– Все ребята заняты делом, а вы как два болвана слоняетесь без дела!

Сархат чуть было не сорвался, но Азизов вовремя его остановил, уговаривая не ссориться и не нарываться на неприятности. Так ведь не долго и на гауптвахту попасть.

Но до наряда по кухне в этот раз не дошло.

Через час в роту позвонили из штаба и приказали рядовым Азизову и Таджибееву срочно прибыть к дежурному. Наскоро почистив полусапожки и подтянув ремни, друзья отправились к зданию штаба.

– Да, это они, – кивнул тот самый прапорщик-таджик, который первым подошел к самолету, когда привезли на базу новичков из Союза.

«Неужели на склад?» – забеспокоился Саид.

Прапорщик кивком велел солдатам следовать за ним. Возле одной из дверей «кладовщик» остановился и велел ждать. Азизов и Таджибеев с волнением переглядывались, озирались по сторонам, перешептывались. Сейчас происходило что-то важное в их жизни и службе? Возможно. Ведь так просто двух молодых солдат в штаб не вызывают.

«Неужели медали пришли и позвали за награждением?» – подумал Саид, но вслух не произнес. Как-то так само собой сложилось, что говорить об этом у них стало не принято.

Мимо ходили офицеры и прапорщики. Солдаты то и дело вытягивались, прижимаясь спинами к стене, и отдавали честь. В кабинетах гудели кондиционеры, а в коридоре было душно. Хотелось снять зеленые форменные панамы, расстегнуть «хэбэшку» на груди. А тем временем там за дверью что-то решалось важное. Дверь неожиданно приоткрылась, и голос прапорщика позвал:

– Азизов! Зайди…

Саид поправил головной убор, расправил складки х/б под ремнем и шагнул в кабинет. Прапорщик стоял у стены с большой картой мира, а за столом, заваленным пачками бумаг, расположился крупный мужчина с погонами подполковника на плечах и глубокими залысинами на голове. Гудел старенький кондиционер, вдобавок на тумбочке жужжал вентилятор. Саид нерешительно поднял руку к головному убору. Его сюда привел прапорщик, но докладывать, видимо, надо старшему по званию:

– Товарищ подполковник, рядовой Азизов по вашему приказанию прибыл.

– Вольно! – усмехнулся офицер и показал авторучкой на стул: – Сидай, пулеметчик! Тоби не жарко? Привычный? А мне продыхнуть нечем! Плавлюсь в вашем климате…

Напоминание о пулеметчиках резануло слух, но Саид пропустил это слово мимо ушей. Еще не хватало выслушивать насмешки от всех вокруг. Так еще и прилепится прозвище «пулеметчик». С наслаждением стащив панаму с потной бритой головы, он сел на предложенный стул.

– Значит, с отличием окончил учебный центр! – разглядывая солдата и шелестя бумажками, заговорил подполковник неторопливо. – Значит, говоришь, хороший стрелок? И с пулеметом обращаться умеешь? А скажи-ка, дружок, как на духу, какие языки ты знаешь?

– У меня мама окончила педагогический институт в Душанбе и преподавала на кафедре таджикского языка и литературы. Я знаю узбекский, дари, фарси и пушту. И сам я учился в Политехе – после первого курса призвали.

– Ты гляди, какой у нас солдат образованный пошел, – засмеялся подполковник.

– А я вам говорил! – улыбнулся прапорщик.

– Ну, если правильно называть, по-научному, то это таджикский фарси. А там, где большая плотность проживания узбеков или…

– Стоп! – подняв широкую ладонь, остановил Саида подполковник. – Про Таджикистан не надо. Мы в Афганистане, поговорим про него и про афганские языки. Знаешь, на каких языках разговаривает местное население?

– Ну, если опять говорить научным языком… – Саид перестал волноваться, почувствовав себя в привычной среде, говоря на знакомые темы. – Если по-научному, то Афганистан, насколько я знаю, страна многонациональная и с большим количеством языков и наречий. Весь этот регион, вместе с нашими республиками Средней Азии, формировался много тысяч лет, языковые различия очень маленькие. Здесь есть два официальных языка: пушту и таджикский дари, язык местных таджиков. Его еще называют фарси-кабули. Он не особенно отличается от таджикского фарси. А еще есть языки автохтонные, языки региональные, языки меньшинств. Есть даже афганский жестовый язык. А вообще практически все население в Афганистане понимает таджикский и персидский. Или новоперсидский фарси…

– Лингвист! – кивнул на Азизова подполковник, хитро улыбаясь.

– А я вам говорил, – подмигнул подполковнику таджик-прапорщик. – Парень знает и свободно изъясняется на дари и пушту!

Саид пожал плечами. Для него в этом не было ничего необычного. И почему эти двое так уперлись в языковые вопросы? Заниматься закупками продовольствия у местных? А может, пленных допрашивать надо?

– У мамы много знакомых и друзей, – заговорил он. – Часто приезжали родственники из-за границы. Я вырос с их детьми и с детства научился общаться.

– Вот что, Азизов. – Подполковник вдруг стал серьезным. – Вижу, парень ты грамотный, современный. И боевой! Я хочу взять тебя к себе. Я – военный советник, подполковник Кравченко Сергей Иванович. Это мой помощник, прапорщик Рахманкулов. Помощник, переводчик, а заодно и начальник охраны в гарнизоне в Пишгоре. Нас мало, всего восемь человек, из них шестеро солдат. Трое должны уволиться в запас, и им нужна смена.

– Я согласен, – сглотнув, кивнул Саид. – Я – готов!

– А твоего согласия, дружок, никто не спрашивает, – расхохотался Кравченко. – Это армия, здесь приказы выполняют. Но раз согласен, то хорошо. Значит, не против твоей воли. Теперь скажи насчет своего земляка, Таджибеева.

– Он был моим «вторым номером» в бою, – поспешно заговорил Саид. – И я хочу служить с ним вместе…

– Ладно, ладно, – махнул рукой подполковник и посмотрел на прапорщика: – Ты как, Рустам?

– Вроде бы нормальный парень. Да и сдружились они, в бою вместе побывали. Я бы взял обоих. Позвать его?

Таджибеев, когда узнал, куда их берут служить, чуть не подпрыгнул от радости прямо в кабинете. Но надо отдать ему должное, сдержался и только смотрел на Кравченко и прапорщика-переводчика блестящими от восторга глазами. На вопросы, которые ему задавал подполковник, Сархат отвечал бойко, с какой-то даже лихостью, хотя и с сильным акцентом.

– Ну и хорошо, – закончил свои вопросы советник. Но тут в дверь постучали, она приоткрылась, и в проеме появилась голова помощника дежурного по части.