Конь в малине

– С чего вы взяли! – Она фыркнула. – Я вовсе не скрываюсь. Это моя комната свиданий. При маме-то неудобно. – Она посмотрела на меня с вызовом.

А я пребывал в сомнениях. Мне вдруг очень захотелось ей поверить. Вряд ли подобная женщина, почти девушка, могла быть замешана в чем-то серьезном. Куда ей! Ее же соплей перебить можно! Да-а, но тогда получается, что я в тупике… Была, правда, крохотная зацепка – та пауза, которую Паутова сделала между словами «с этой» и «женщиной», но чтобы зацепиться, мне катастрофически не хватало информации. Оставалось отыгрывать назад.

– Ладно, – сказал я примирительно. Достал блокнот, черкнул на страничке несколько цифр, вырвал листок. – Если вдруг встретите доктора Марголина или он вам позвонит, брякните мне вот по этому телефончику. В любое время суток.

– Хорошо. – Она вновь прижала руки к груди. – Спасибо вам огромное!

– За что? – удивился я.

– За то, что не стали меня бить.

И такую подозревать в чем-то!..

Я фыркнул:

– У вас, моя милая, превратные сведения насчет морального облика наших доблестных частных детективов. Мы никогда не бьем свидетелей, если они не пытаются ударить нас.

Альбина Паутова вздохнула – не то с облегчением, не то сомневаясь в правдивости моих слов. А я вспомнил, что забыл осмотреться: все это время мы так и проговорили в прихожей.

– Могу я заглянуть к вам в комнату?

Зеленые глаза вновь вспыхнули, но она промолчала, лишь посторонилась, пропуская меня.

Комната была обычной меблирашкой. И конечно оказалась пуста. Как и санузел.

– Под кровать загляните! – насмешливо посоветовала Альбина. – И за портьеры обязательно! Вдруг именно там прячется доктор Марголин!

– Работа такая. – Я с готовностью выполнил ее указания. – Все, извините. – И направился к двери.

– Подождите, санинспектор!

Я обернулся.

Она достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, прикурила и оценивающе посмотрела на меня:

– Вам ведь все равно на кого работать… Не могли бы вы мне помочь?

– Будет все равно лишь тогда, когда я завершу дело нынешнего клиента.

Мне вдруг чертовски захотелось ей помочь. Это было странное чувство: так, наверное, относится отец к своей взрослой дочери, столь родной, но, увы, столь же непутевой.

– Какая вам требуется помощь?

– Просто надо кое-что кое-откуда забрать…

– Что и откуда?

Она вновь задумалась. И отрицательно покачала головой:

– Нет, извините! Мне неудобно просить вас от этом.

Понятно, подумал я. Амурные дела… Находятся ведь и до «линеек» охотнички. Как правило это педофилы, у которых кишка тонка связываться с несовершеннолетними. А тут все в кайф – на ощупь почти ребенок, а уголовный кодекс на подобную связь плюет с высокой колокольни! Вот и получилось, что любовник снимал ее голой, а теперь разбежались, и она хочет забрать пленки и сидюшники. А может, даже пахнет шантажом… Мы с боссом за такие дела стараемся не браться. Грязи много – денег мало…

– Извините! – повторила она.

И я ушел. Будто сбросил со своих плеч неподъемный груз… Спустившись по лестнице, заглянул в берлогу комодообразной хозяйки.

– Моего духу уже нет, мамаша!

Клуша благосклонно кивнула.

– Простите, мамаша, – продолжал я. – Скажите, к Альбине, кроме меня, кто-нибудь приходил?

Клуша оторвала свой комод от стула, на котором восседала с видом царицы Клеопатры, подошла ко мне:

– Никто, милок. Не сомневайся, верная она тебе. У меня на это глаз – алмаз!

Я изобразил невероятное облегчение и вложил в старухину ладонь еще одну десятку.

– Если вдруг появятся, постарайтесь узнать, кто таков и чего ему надо.

– Господи, до чего же вы, мужчины, ревнивы! – Клуша спрятала деньги в стол. – Все выведаю, милок, не сомневайся. Приглянулся ты мне.

– Только Альбине о моей просьбе ни в коем случае не говорите. Незачем ей знать.

– Не скажу, милок, не скажу.

Все было на мази, и я отступил на заранее подготовленные позиции. Выйдя на улицу, закурил и немного посидел на знакомой скамеечке, слушая пение птиц и благосклонно поглядывая на спешащих мимо петербурженок. Потом вспомнил, что у меня во рту с утра крошки не было, и решил заглянуть на рынок, схрумкать хоть парочку бананов. Прошелся вдоль торговых рядов, прицениваясь. Пустой номер – цены везде одинаковы! Тоже мне рынок! Впрочем, это рынок по-русски, наверняка все мафией схвачено…

И тут ко мне вновь привязалась давешняя цыганка. Поскольку в работе был временный перерыв, шугать ее я не стал, отстегнул от щедрот пятерку.

– По ладони будешь или как?

– Нет, красавчик, я не обманщица. Вырви три волоска из своей шевелюры.

Я выщипнул несколько волос. Цыганка зажала их в кулак, подула на него, положила левую руку мне на сердце. Я сразу насторожился – в кармане под ее ладонью находились документы. Между тем цыганка закатила глаза и забормотала дежурный набор гадальных фраз:

– А ждет тебя, бриллиантовый, дорога в казенный дом, но беды не будет… А сохнет по тебе, яхонтовый, блондинка, тебе знакомая… А дети твои, алмазный, все живы, только один мальчоночка мертвенький…

Я фыркнул: видно, какая-то из моих подружек умудрилась залететь, и пришлось ей, бедной, сделать аборт.

Цыганка открыла глаза, убрала руку от моего кармана (документы остались на месте – я следил внимательно), добавила с улыбочкой:

– Позолоти ручку – дальше скажу!

Смеха ради я достал еще пятерку.

– А бояться тебе, изумрудный, надо девы рыжей и зеленоглазой…