Баловень – 2

– Охотно вам верю…

Глава 10. Похоронка

Елена Сергеевна Коробова постепенно возвращалась к жизни и обживалась на новом месте. После памятного разговора с мужем она хоть и с трудом, но пересмотрела свой взгляд на события, круто изменившие многолетний семейный уклад. И даже служба сына в армии перестала казаться ей катастрофой. В немалой степени такому повороту способствовала беседа с отцом, бывшим высокопоставленным партработником, а ныне заслуженным пенсионером союзного значения. «Понимаешь, дочка? – Неторопливо говорил Сергей Иванович, с благодарностью принимая из её рук чашку горячего чая. – Время не стоит на месте. Лично я не понимаю нынешнее руководство. Не понимаю, но и не возмущаюсь громко. Михал Сергеевич решил народцу побольше свободы дать? Интересно, а с чего он решил, что её не было? Всё с ног на голову перевернул. «Застой» какой-то выдумал. Позёр и болтун! На основы замахнулся. Такой подход – это мина замедленного действия. Как и когда она рванёт не знает никто. И я не знаю. Дай Бог не дожить мне до этого… Одно я знаю точно: у руля станут новые люди. Не усидит Мишка на троне. Кишка у него тонка. Он даже Никите в подмётки не годится. Несёт ахинею. Думает, что его болтовня реальные дела заменит. Нет. Не выйдет. Это сейчас народ хлопает в ладоши, не вслушиваясь. А когда вслушается и поймёт, что ничего путного генсек так и не сказал и не сделал… Вот тогда он и полетит, кувыркаясь. Я думаю, что твой Юра правильную ставку сделал. Прочувствовал ситуацию. Моя школа! Ты как хочешь, но Павлик свою дурь вовремя выкинул. Как говорится, нет худа без добра. Плохо, конечно, что человек пострадал… Но куда ж без этого? Его выкрутасы забудутся в конце концов. А вот то, что он в армии служил, да ещё и в Афганистане… Такое никогда не забывается. И мужу твоему в росте поможет, и Пашке в будущем пригодится. Ведь когда власть меняется, а дело к этому и идёт, все начинают народу доказывать, что их руки и совесть чисты, как снег на Северном полюсе… Прямь ангелы. Ну а потом… А потом, дочка, всё на свои места становится. И выиграет тот, кто в смутное время поближе к сильному был. И поддержал. Здесь мелочей не бывает. Такие вот дела». Елена Сергеевна не сказала отцу, что её перестала волновать карьера мужа. Зачем расстраивать старика, для которого эта тема ещё недавно была смыслом жизни? Просто она осознала, что Павел, её сын, незаметно для неё вырос, стал мужчиной и сам будет выбирать свой путь. Когда вернётся домой.

***

Коробова встретила домработницу в коридоре, буквально сгорая от нетерпения. Она уже сама спускалась к почтовому ящику, но надеялась, что ей просто не повезло:

– Почту проверяла? – Елена Сергеевна даже сумки с продуктами взяла из рук Аннушки, чтобы та побыстрее отдышалась.

Помощница, тяжело вздохнув, опустилась на пуфик:

– Устала… Проверяла, Леночка Сергеевна… Пустой, зараза. Нету там ничего. Одни газеты лежат. Я их даже брать не стала.

На глазах хозяйки навернулись слёзы:

– Четвёртую неделю от Павлика писем нет. Даже не знаю, что и думать… Надо сказать Юрию Алексеевичу. Пусть попробует с командованием связаться. Это же безобразие!

Женщина покачала головой:

– Ну, свяжется он с генералами, а те ответят, мол, всё в порядке. Какое им дело до простого солдатика? Конечно, если бы они знали, чей Паша сынок, то давным-давно или домой возвернули, или около себя пригрели. От греха подальше. А то и время попросят. Дескать, разузнать надо. Да и позабудут потом. Ребёнок-то не ихний!

Елена Сергеевна, не найдя слов для ответа, развернулась и прошла на кухню. Сидя за столом, она молча наблюдала как домработница хлопочет около плиты, занимаясь обедом. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, тихо спросила, советуясь:

– Что делать будем, Анюта? Четвёртая неделя заканчивается… Как бы не случилось чего. Которую ночь не сплю…

Та, как будто ждала этого вопроса. Прикрыв крышкой кастрюлю, повернулась к хозяйке:

– И думать о таком не смейте! Себя в молодости вспомните. Часто ли батюшку своего письмами баловали? Насилу я заставляла пару строк черкануть. – Увидев, как помрачнело лицо Елены Сергеевны, подошла к столу и присела рядом. – Вы только не ругайтесь. Думаю, в Загорск мне надо съездить.

Коробова даже руками всплеснула в негодовании:

– Чего ради? Что ты там забыла? Не ближний свет…

Аннушка, зачем-то оглянувшись по сторонам, вплотную наклонилась к хозяйке и зашептала:

– В тамошней лавре старец есть. Мне мои подруги во дворе сказали. Всё про всех знает и никому в помощи не отказывает. Святой человек!

– Что за глупости? Уж лучше к Джуне обратиться. Она, говорят, жену Байбакова вылечила. – Елена Сергеевна в гневе поднялась с места. – Я тебе о Павлике, а ты… – Не договорив, она вдруг замолчала, впервые в жизни увидев упрямство и непоколебимую решимость во взгляде безропотной до сей поры экономки.

Анна опустила глаза и ответила незнакомым голосом:

– Вы что хотите делайте, а я завтра поутру и поеду. Первой электричкой. Расписание сегодня на вокзале списала. Еды я наготовила. Вам только разогреть надо будет…

– Я поеду с тобой! – Коробова и сама не поняла, как эта фраза сорвалась с языка. Но сказав, она внезапно почувствовала облегчение.

– Нет, Леночка Сергеевна! Ни к чему нам Юрия Алексеевича расстраивать. Не поймёт он. Да и неприятности у него могут возникнуть. Чай не последний в партии человек. А я вернусь и всё-всё вам подробно расскажу. Ничего не утаю. Хорошо?