Афганистан. Записки из прошлого

– Федор! Как ты думаешь, почему духи не могли попасть по гарнизону, стреляя с территории крепости?

Командир батареи ответил сразу, практически не раздумывая:

– Скорее всего их просто не доучили. При оптимальном угле возвышения снаряды установки летят примерно на восемь с половиной километров. Это значит, что они запросто могли обстреливать батальон и из крепости, и даже на километр подальше.

Начальник штаба согласно кивнул:

– Вероятно пошли по пути наименьшего сопротивления. Смонтировали установку в кузове пикапа. Так вот, обстрелы начинаются перед послеполуденным намазом. Это означает, что мы с высокой точностью можем определить время очередной акции. И ещё это означает, что на подготовку операции у нас есть целых пять часов. Думаю, что времени вполне достаточно.

Командир батальона жестом остановил докладчика:

– Ты уверен, что операцию надо проводить именно сегодня?

Капитан не стал скрывать своего недоумения:

– Конечно, сегодня! А как иначе? У нас нет гарантий, что душманов всё-таки научили грамотно определять этот самый оптимальный угол. Если мы будем медлить, то последствия могут быть печальными. Или трагическими. На выбор…

Майор снова завёлся. Оттолкнув руку замполита, пытавшегося удержать его на месте, он поднялся во весь рост:

– Хватит! Не тупой, всё понимаю. Следи за словами капитан. – Успокоившись, он опустился на стул. – По делу есть что предложить? Без трагизма и печали.

Начальника штаба не смутила вспышка командира. Положив на карту остро заточенный карандаш, он приступил к докладу:

– Предлагаю организовать выезд бронегруппы в составе мотострелкового взвода в район крепости. Якобы на рекогносцировку. Мы уже направляли к крепости свои подразделения и у местного населения такой выезд не вызовет подозрений, – взяв в руку карандаш, указал точку на карте, – вот здесь, на развилке грунтовок, вдоль нашей дороги проходит гряда, она невысокая, но полностью закрывает видимость со стороны зелёнки. Самое удобное место для высадки разведвзвода. На крайней высотке стоит полуразрушенный мавзолей, откуда хорошо просматриваются пути подъезда к крепости. С разведчиками должен быть грамотный специалист от артиллерии, умеющий быстро и точно определять координаты цели. В задачу этой группы будет входить непрерывное наблюдение за крепостью и, если можно так сказать, вычисление позиций, с которых духи производят пуски эрэсов. При появлении автомобиля с реактивной установкой, в момент, когда душманы уже выйдут на позицию, корректировщик должен будет оперативно передать на батарею координаты площадки. Ну а боги войны нанесут свой «удар возмездия». Что касается отряда, имитирующего рекогносцировку, то им в крепости надо будет пробыть около часа, а затем убыть в расположение батальона. После уничтожения артиллеристами мобильной установки, мы и поставим в крепости свой гарнизон. Усиленный мотострелковой взвод, например. Можно будет оставить людей из «маскарадной» группы. Это уже на ваше усмотрение. Думаю, что вся операция не займёт больше часа с момента артудара. Для этого мы должны уже сейчас подготовить и бронегруппу для псевдорекогносцировки, и подразделения, которые станут гарнизоном крепости. Доклад закончил.

Присутствующие смотрели на своего командира, ожидая его реакции. Майор молча разглядывал карту. Наконец он обвёл взглядом офицеров:

– А если в крепости на момент прибытия ряженых рекогносцировщиков будут духи?

Капитан ответил сразу. Он был готов к этому вопросу:

– Маловероятно. Но если в крепости всё-таки окажутся басмачи, то они либо уйдут по-тихому, либо обозначат своё присутствие огнём. В первом случае подразделения действуют по плану, а во втором…, во втором группа должна будет ответить пулемётным огнём и не вступая в затяжной бой, вернуться в батальон. Разведгруппе задача меняться не должна. На случай, если духи решат проверить мавзолей, отход разведки надо будет поддержать огнём артбатареи и выходом второй бронегруппы. В любом случае мои предложения – лишь основа для замысла, и они должны корректироваться при принятии решения. Да и в ходе подготовки операции тоже.

Комбат размышлял вслух, продолжая всматриваться в карту:

– Рискованно. Подъездные пути к крепости могут быть заминированы. В мавзолее может оказаться какой-нибудь пастух. Да мало ли? Неплохо было бы получить «добро» от бригадира. В любом случае пункт дислокации новой заставы надо согласовывать с ним.

В приглушённый монолог майора вмешался замполит:

– Командир! У нас нет времени на согласования. Решай, Андреич! Политическое прикрытие я тебе гарантирую. Я справлялся у вертолётчиков, через сорок минут два борта идут в бригаду. Место я себе забронировал. Извини, что без твоего ведома. Через два часа я уже буду разговаривать с начальником политотдела. Если ты, конечно, не возражаешь. А с Начпо бригадиру сориться не с руки. У подполковника мощная поддержка в Главпуре. Так что через три часа жди звонка от меня из политотдела бригады. Будет нам бригадирское «добро». Даже не сомневайся.

В комнате раздался одобрительный гул. Подчинённые живо обсуждали предложения начальника штаба и последние слова замполита. Комбат взмахнул рукой и дождавшись тишины, обратился к командиру артиллерийской батареи:

– Кого планируешь с разведвзводом послать?

– Разрешите мне лично выехать. Что-то засиделся я здесь.

Майор не согласился:

– Твоё место на огневых позициях. Если всё сложится как расписал Борисыч, от твоей работы будет зависеть исход всей операции. Это – не шутки!

Старший лейтенант пожал плечами:

– Тогда мой зам. Он спец в этом вопросе. Будьте спокойны, товарищ майор, не подведём. Он не подведёт, и я не подкачаю. Ударим как надо, и куда надо. Мы – лучшие!

– Посмотрим, – комбат вновь повернулся к замполиту, – ты отвечаешь за свои посулы?

По лицу капитана было видно, что его задел вопрос:

– Андреич! Я, по-моему, никогда слов на ветер не бросал…

Командир батальона уже подыскал слова, которые должны были успокоить разволновавшегося офицера, но в этот момент где-то вдалеке послышался то ли свист, то ли гул, а через пару секунд земля чуть вздрогнула от разрывов.

Все вскочили с мест, но майор остановил подчинённых:

– Куда? Духи уже отстрелялись, а дежурный через пару минут доложит обстановку. – Он старался держаться спокойно, но предчувствие беды накрепко засело в сердце. Повернув голову к начальнику штаба, спросил не скрывая раздражения. – Что капитан, гладко было на бумаге? Все твои расчёты насмарку. Коту под хвост…

– Нет, товарищ майор! Изменение душманами графика обстрела по сути ничего не меняет. Операцию надо начинать сегодня. Просто сроки реализации растянутся по времени. Разведчики должны быть готовы к более длительному поиску. Если, конечно, вы не придумали другого варианта.

Комбат не успел ответить. В помещение без стука ворвался дежурный по батальону:

– Товарищ майор! Духи обстреляли шестую заставу. Есть погибший и один раненный. Данные уточняются.

Майор почувствовал, как заколотилось сердце и холодный пот заструился вниз по позвоночнику. Стараясь держать себя в руках, отрывисто приказал командиру миномётной батареи:

– Езжай на шестую. Разберись в обстановке. Доложишь по связи. Если будет необходимо, оставайся на заставе до следующего утра. – Дождавшись, когда за миномётчиком и дежурным закроется дверь, обратился сразу ко всем, – замысел операции утверждаю. Начальник штаба, конкретизируй задачи всем участникам. Я пошёл докладывать в бригаду. Вернусь, подключусь к работе. У меня всё. Приступайте.

Комбат решил начать операцию без согласования с командованием бригады. Он не испугался ответственности, хотя и понимал, что сильно рискует карьерой. Но разве карьера ценнее людских жизней? В конце концов шансы на успех были достаточно высоки, а там, как говорится, победителей не судят. Проводив замполита к вертолётной площадке, и отдав ему последние, самые важные указания, майор вернулся в штаб, где его ожидали подчинённые. Коротко взглянув на часы, спросил, обращаясь к начальнику штаба:

– Всем всё понятно?

Капитан ответил спокойно, не отводя глаз:

– Мы отработали задачи поминутно. Старались учесть все мелочи, так что сбоев не будет.

– Ты уверен? Все уверены?

Помещение наполнилось разноголосым гулом. Каждый присутствующий хотел выразить свою поддержку командиру. Комбат, подобно дирижёру, взмахнул рукой и, дождавшись тишины, подвёл итог короткому совещанию:

– Смотр готовности проводить не буду. Нет у нас времени на смотрины. Положусь на ваш опыт. И ещё, – командир вдруг умолк и, оглядев подчинённых, негромко продолжил, – мы только предполагаем, что операция будет скоротечной и без потерь с нашей стороны. Но, как говорится…, сами знаете, что. Короче, бойцов выбирайте только в добровольном порядке. Из тех, кто в батальоне больше года. На уточнение списков даю полчаса. Стартуем через сорок минут. Всё! Работайте.

Командир разведвзвода подтолкнул локтем лежащего рядом старлея-артиллериста:

– На. Глотни. Это – отвар верблюжьей колючки. Горькая, но жажду утоляет на раз. И желудок крепит как бетон.

Офицер отложил бинокль в сторону и взял фляжку:

– Знаю. Сами только её и пьём. – Мельком взглянув на часы, повернул голову к разведчику. – Слышь, разведка, ты время засекал? Сколько наши ещё в крепости отсиживаться будут?