Тени города. Часть вторая

Теней оказалось много, почти столько же, сколько Леброн видел в катакомбах. Одной из Теней удалось проскользнуть сквозь кордон и напасть на частного детектива. Вспомнив прошлый опыт, он испугался и инстинктивно закрылся руками. Тень врезалась в него и сбила с ног; он упал на что-то мягкое. Бертон, закричав, махнул рукой с ножом, но тварь успела отскочить, и как только у Леброна открылась грудь, она вновь прыгнула на жертву.

Бертон понял, что едва ли успеет воспользоваться ножом, который в его неумелых руках оказался просто бесполезной железкой, прежде чем Тень разорвет его грудь своими острыми, как бритва, когтями, но тут вдруг мелькнула желтоватая сталь и вонзилась ночному чудищу прямо в голову. Тварь коротко взвизгнула, рухнула на землю и медленно растаяла черной дымкой.

– Спасибо, – выдавил из себя Бертон.

– Не зевай, – бросила ему Хелин, держа нож наготове и ожидая очередного нападения.

Бертон медленно поднялся на ноги и тоже решил быть повнимательней; Охотники, конечно, профессионалы, но не всесильны, и даже развешанное по всему телу золото с серебром не смогут уберечь от когтей и зубов. Только сейчас он заметил, что упал на труп одержимого, того, что сбил с ног Грасса. Частный детектив оглядел себя и чертыхнулся – вся куртка и штаны измазаны кровью. Единственный плюс – она была чужая.

Леброн не знал, сколько точно прошло времени, но Охотники, казалось, даже не запыхались, уничтожив последнего противника. Теперь на земле валялось всего шесть тел, считая и первых двух одержимых. Несколько Охотников оказалось поцарапано, но не сильно.

– Здесь слишком узко, – пробормотал Бобби. – Будь мы в месте попросторней, эти Тени нас даже не задели бы.

– А мне нормально, – пожал плечами Грасс, пряча короткие кукри.

– Вот и радуйся, – произнес Бобби, убирая свой длинный меч в ножны на поясе.

Дальше пробирались медленно. Бертона и Хелин взяли в кольцо ради защиты, что многим было не очень-то по душе: самим бы как защититься, а тут еще дилетантов на шею посадили. С Тенями и одержимыми ими людьми встречались еще не раз, но все обходилось лишь царапинами да ушибами.

Потолок был низкий, чуть выше двух метров, что всего в два раза меньше ширины коридоров, хотя попадались и еще менее широкие. Бертон лишь радовался источнику света, состоящему из мелких и тусклых светильников, украшающих потолок каждые метров пять. Какой-никакой, а свет.

Прошло примерно полчаса со спуска в лабиринт, когда они, наконец, наткнулись на нужную им деревянную дверь, обитую железом, такую же, как и десятки дверей до этого, за каждой из которых находилась обычно небольшая комнатушка, иногда набитая Тенями и одержимыми. Ни одного Охотника, преданного Жнецу, так и не было встречено, из-за чего остальные начинали нервничать.

Помещение за дверью разительно отличалось от прочих. Множество железок и деревяшек всевозможных форм, и все предназначены для одной цели. А еще запах гари, едва не разъедающий глаза. Но самое главное – крест. Икс-образный, он находился посреди комнаты, и на его фоне с трудом угадывался силуэт висящего на нем человека.

– О боже, Джон! – воскликнул Бобби и подбежал к нему, тут же пытаясь нащупать пульс, и, судя по всему, нащупав, с облегчением вздохнул.

Бертон едва узнавал в этом побитом человеке того самого Джона, сражающегося на мечах на темной улице. Он помнил его крепкое телосложение, выделяющееся даже под одеждой, и хмурое решительное лицо, сейчас же перед ним предстал лишь безжизненный каркас былого человека. Он был тощ и изнеможен, все тело, казалось, изрезали мелкие осколки, и раны все еще не успели затянуться, да и затянутся ли? Волосы отрасли, скрывая осунувшееся лицо с впалыми щеками и глазами.

Бобби схватил обтянутый череп Джона и поднял голову, одновременно стараясь убрать с лица волосы. Оно было все в синяках и крови, нос, судя по всему, не так давно кровоточил.

– Джонни, ты меня слышишь?

– Кажется, – прокряхтел в ответ Джон, – я заснул… и вижу сон впервые… за последние десять лет.

– Это не сон, сынок, мы пришли тебя спасти.

– Не сон? – переспросил он. – Даже не знаю… радоваться мне… или нет.

Бобби усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Чего вы стоите, остолопы? – прикрикнул он на остальных Охотников, не оставшихся на страже за дверью. – Снимите его уже.

Первым опомнился Грасс и осмотрел крест.

– Оковы припаяны, причем совсем недавно, – сказал он. – Их так просто не открыть.

Бобби досадливо поджал губы и огляделся вокруг. Казалось бы, в подобном месте должно найтись все, что угодно, но абсолютно все вещи были бесполезны, даже кусачки с длинными рукоятями.

– Не на кресте же нам его тащить? – развел руками Бобби и вновь пригляделся к орудию. – А ну-ка, ребятки, встаньте здесь, – он указал на место возле креста, а сам зашел за спину, разглядывая механизм, после чего двумя-тремя движениями перевернул крест почти на самый бок и вынул меч.

Никто сразу и не понял, что он собирается делать, пока клинок не поднялся к самому потолку.

– Не надо! – выдавил из себя Джон, с трудом поворачивая голову, силясь рассмотреть Бобби.

– Не дергайся, – ответил тот. Он глубоко вдохнул горький воздух и закашлялся, что лишь усилило тревоги Джона.

Клинок обрушился с молниеносной быстротой, не ожидаемой от человека возраста Бобби. Острие прошло сквозь дерево не как сквозь масло, но как сквозь сыр точно. Верхняя часть деревяшки с оковами отвалилась, и рука Джон безвольно повисла над землей, касаясь пола лишь отделенным концом креста.

– Недаром я каждый день меч натачивал.

Бобби стал переворачивать крест на другой бок, и тело Джона оторвалось от дерева.

– Держите, говорю! – крикнул он, хотя и с опозданием, так как его уже подхватывало несколько пар рук.

Бобби проделал те же манипуляции со второй рукой, но не так успешно. Хлынула кровь, окропляя пыточный механизм знакомой алой жидкостью.

– Ничего серьезного, – подытожил Бобби, осмотрев пораненную руку Джона. – Эх, возраст берет свое.

С ногами пришлось несколько повозиться, так как меч несколько затупился, а сам Бобби обливался по?том; для умелого и точного удара необходимо было иметь сверхчеловеческую концентрацию и точность, а это затрачивало как физическую силу, так и психическую.

Джона положили на пол, предварительно подстелив несколько плащей и курток. Теперь стало намного удобней, и Викинг топором отсек лишние бруски, оставшиеся от креста, к которым крепились оковы. Топор не был предназначен для рубки дров, лишь для рубки врагов, как сказал сам Викинг, но не жалел затупленного в хлам оружия: «Друзья-Охотники куда важнее каких-то там железяк».

Лишенный привычного оружия, Викинг решил, что от него будет больше пользы, если он сам понесет Джона на загривке. Теперь тех, кого следовало защищать, стало трое, если считать только стоящих на земле. Но если Хелин и Бертон чем-то и могли помочь, Викинг с Джоном на плечах вряд ли мог участвовать в сражении, хотя и уверял, что освобожденный из оков, пусть и фигурально, так как на нем все еще висели кандалы, весит не больше пушинки.

Они не далеко успели пройти назад, когда вновь натолкнулись на скопище Теней. Действовали они, казалось, еще более ожесточенно и рьяно, за что и платились существованием, но и Охотникам было не так легко, как в начале. Они начали выдыхаться, все раны, полученные на пути, давали о себе знать.

Первая стычка закончилась серьезными ранениями двух Охотников. Раны были не смертельными, но нормально держать в руках холодное оружия они более не могли из-за пораненных и окровавленных рук. Складывалось такое ощущение, словно Тени специально атакуют слабозащищенные конечности. Взамен раненым Охотникам дали автоматы, которые они с трудом, но могли удержать. Больше таиться не имело смысла, все Тени и одержимые лабиринта, наверняка, уже прослышали про чужаков, а потому рисковать сражаться лишь в ближнем бою стало бессмысленно. Началась стрельба.

Ультрафиолетовых фонаря было всего два, один отдали Бертону, а второй Викингу, будто нарочно выбрав двух в данный момент самых бесполезных членов отряда. Обижаться на правду бессмысленно, но частному детективу все же стало несколько досадно. «Не я ли убил двух здоровых одержимых, когда еще даже не знал о том, кто они такие?» Но он тут же себя одернул: тогда те двое даже не воспринимали его всерьез, да и убил он лишь одного, второй, очевидно, выжил.

Вторая группа Теней оказалась не менее ожесточенной, но с ней разобрались быстрее. Автоматы и фонари делали свое дело. Тех Теней, что все же проскальзывали сквозь шквал огня, добивали уже холодным оружием.

Все шло более-менее, пока они не завернули за очередной угол.

Бертон вначале даже и не понял, кто и по кому стреляет, пока стена над его головой не посыпалась каменной крошкой. Все тут же бегом и падая спрятались за угол, из-за которого только что выбежали.

– Куда это вы собрались? – послышался голос, у которого, казалось, даже интонация отсутствовала.

– До выходу хотелось бы, – ответил Бобби.

– Это Шуд, – проговорил Джон, сжимая челюсти. – Он убил Машери.

– Машери?! – ахнул Бобби. – Она была здесь?

– Майлз – Тор – пытался нас вывести отсюда, но на пути встал Шуд, он убил Машери и вырубил Тора, я не знаю, где он сейчас.

Бобби нахмурился, поджав губы, казалось, что он вот-вот расплачется. Бертон догадался, что эта Машери была ему чем-то очень дорога. Не дочь ли?