Тени города. Часть первая

– Хочешь сказать…

– Да. Это было послание.

– И что этим хотели сказать? – поинтересовалась Машери.

– Этого я не знаю, – покачал бармен головой, – но убийца определенно хотел, чтобы тела нашли не мы, Охотники, а простые люди.

Обычные граждане, конечно же, знать не знают о существовании как Охотников, так и Теней, все это держится в строжайшей тайне. Даже смерти простых горожан, которым не повезло оказаться на улице после наступления комендантского часа, тут же засекречиваются, и их родственникам и друзьям приходится писать заявление о пропаже человека. Конечно же, этого человека обычно никто не находит, ни живым, ни мертвым.

Если общественность узнает о происходящем в ночной тьме, вопреки логике, жертв станет только больше, а люди начнут бояться выходить на улицу даже днем, а ночью будут спать при свете всех ламп в доме, а на случай отключения электроэнергии позажигают миллион свечи, что приведет к пожарам. Истерия охватит весь мир быстрее, чем тлеет фитиль, и последствия окажутся катастрофическими. Джон, однако, не совсем был с этим согласен.

– Вокруг места убийства Майлза собралась целая толпа зевак, – подтвердил Джон слова Бобби.

– Вот-вот. Кто-то специально выставляет все это напоказ, но вот зачем?

– Хочет рассекретить Охотников? – предположила девушка.

– Это не имеет смысла. Мы считаемся городской легендой. И даже если кто-то во всеуслышание заявит о нашем существовании, правительство все будет отрицать, а мы на некоторое время заляжем на дно. В толпе нас невозможно вычислить.

Помолчали. Бобби выглядел изнеможенным, даже для того, кто сейчас должен спать, а не разглагольствовать, Машери дергала себя за край теплой кофты, уперев взгляд в пол и не зная, что еще сказать. Зато Джон знал:

– Не обязательно раскрывать Охотников.

– В смысле?

– Охотники с виду ничем не отличаются от обычных людей, даже если показать на одного пальцем, никто не воспримет это всерьез и ничего не сможет доказать, а того, кто показал, сочтут психом. Но вот если показать что-то более необычное.

– Теней, – прошептал Бобби, кивая головой. – Но что даст убийство одного Охотника?

– Смятение, – пожал плечами Джон.

Все снова помолчали.

– Ладно, – ударил себя по коленям Бобби, вставая со стула, – сейчас мне следует последовать собственному совету и отправиться спать. Тебе тоже, Машери. Вечер утра мудренее.

– А, и еще, – обернулся Джон в дверях, – Бобби, ты не мог бы узнать, кого именно убили и настолько сильными они были?

Бармен задумался, а потом безмолвно кивнул.

Глава 3: Старые и новые раны

Джон отправился к точильщику подправить меч. Как оказалось, там уже выстроилась целая очередь, и ему пришлось оставить оружие у мастера, чтобы забрать его уже вечером, а может, и вовсе на следующий день. Благо, мечей у него имелось предостаточно.

Весь оставшийся день Джон провел за тренировками и поисками в интернете любой информации о случившихся убийствах. Данных было мало, так как организация ничего не предпринимала вплоть до сегодняшнего утра, когда стало ясно, что убийства взаимосвязаны, и всю имевшуюся информацию уже передали Бобби.

Организация «Тенелов» строго засекречена и является самостоятельной, ни от кого не зависящей. Ни ФБР, ни ЦРУ, ни АНБ, ни Интерпол, ни другие спецслужбы в мире не обладают властью над «Тенеловом». А о том, чем вообще занимается эта организация, знают единицы. Агенты и сотрудники различных служб имеют лишь малую толику информации, в основном в виде приказов: не трогать «Тенелов», не копать под «Тенелов» и сматывать удочки, если организация так приказала. Каждый член различных спецслужб предполагает, что организация является подразделением другой спецслужбы, и никто не стремится их переубедить.

Джон добрел до дома, где жил его приятель с молодой женой, постоял на другой стороне улицы, всматриваясь в окно на пятом этаже и пытаясь понять, что там сейчас происходит. Плачет ли жена Майлза или просто сидит в прострации? Догадывается ли она, что ее муж умер из-за своей работы? Наверняка.

Охотники предпочитают выбирать себе пару, если вообще выбирают, среди других посвященных, в основном из-за образа жизни: мало кто захочет жить с человеком, который днем спит, а ночью пропадает не пойми где и отказывается об этом говорить, ссылаясь на секретность. А еще обычного человека, если он будет не осторожен, может захватить Тень, и Охотнику не останется ничего, кроме как убить свою любовь. Наверно, из-за всего этого Майлз и нашел себе любовницу среди «своих».

Джон так и не решился подняться в квартиру. Возможно, жена Тора хочет побыть в одиночестве, а если и нет, то она уж точно найдет кого-нибудь другого для утешения, того, кого знает лично. Джон никогда с ней не виделся, а потому мог лишь представиться другом с работы ее мужа, но для нее он все равно останется чужаком.

Постояв так минут пять, Джон все же ушел, тем более что начинался дождь. Он падал мелкими каплями и неприятно бил по голове, стекая за шиворот и по гладко выбритому лицу. Джон редко отращивал бороду, в основном потому, что бритье убивало время. Он пошел в место, куда не наведывался уже больше двух недель. Там он бывал лишь когда время превращалось в тягучую смолу.

«Венерина мухоловка» – один из лучших публичных домов в городе. Красиво украшенное трехэтажное здание с неоновыми вывесками, но не режущими глаза, в основном потому, что ночью лупанарий, как и другие заведения, не считая баров Охотников, попросту не работал. Публичные дома в Нью-Йорке стали открыто разрешены не задолго до Великой Мировой Катастрофы, и всякие религиозные фанатики тут же за это ухватились, пытаясь сопоставить эти два события, но на них мало кто обращал внимание, и те, по больше части, в конечном итоге успокоились.

– Вам как обычно? – спросила красивая улыбчивая молодая девушка, имеющая модную должность менеджера, узнав Джона.

Джон молча кивнул в ответ. Девушка, сидя за стойкой, постучала по клавиатуре, проверяя одни данные и вбивая другие, потом протянула пластмассовый кружок с номером двадцать три.

– Девушка свободна и ждет вас, – сказала она. – Приятного времяпрепровождения.

Джон снова молча кивнул.

Он поднялся на лифте на второй этаж (некоторые клиенты заведения настолько грузны, что подъем по лестнице даже на второй этаж отнимает все их силы), нашел номер двадцать три и постучал.

– Открыто, – послышался из-за двери мелодичный голос. Джон вошел, как входил до этого сотни раз.

На краю большой просторной кровати сидела она. Легкое короткое летнее платье розового цвета подчеркивало фигуру, еще более розовые чулки с бантиком облегали гладкие ноги. Длинные светлые волосы ниспадали на плечи, создавая образ настоящего ангела. Блондинка в розовом – что может быть пошлее? Но ей этот образ шел как никому другому. Джон, привыкший к постоянной тьме, любил этот образ, и она это знала.

Когда девушка-менеджер вбивала информацию, она, конечно, вбила и известные данные о клиенте, тут же передав их выбранной девушке. Но за такое короткое время невозможно подготовиться и переодеться. Значит, она его ждала. Джон не знал как, но она всегда угадывала заранее, что он придет.

– Хелин, – сказал он, когда, наконец, смог заговорить.

– Тебя долго не было, – пропела она в ответ и встала с кровати, подходя к нему.

– Я был… занят.

– Нет, не был.

Она подошла к нему вплотную и, немного подразнив, впилась ему в губы. Сладкий нектар жаром растекся по его телу. Продолжая целовать, Хелин потянула его за собой, пока не уткнулась ногами в кровать и не упала, увлекая за собой и Джона. Она подняла левую ногу и обхватила его поясницу, прижимая к себе, а он гладил ее по бедру грубыми пальцами, проникая все дальше под платьице.

Неожиданно она сильно оттолкнула его и перевалила на спину, оказавшись сверху. Потом встала с кровати и плавными движениями стянула с плеч бретельки платья, которое тут же соскользнуло на пол по гладкой шелковой коже, оставив ее лишь в кружевных трусиках и розовых чулках. Джон сел и стянул с себя свитер с футболкой, оголив рельефный торс, на котором красовалось множество заживших шрамов, напоминающих о старых ошибках безрассудной молодости (он не сильно изменился с тех пор). Она знала каждый его рубец и историю о нем.

Хелин подошла к нему, словно заскользив по водной глади, и положила свои ладони на его грудь, слега согнув пальцы, чтобы острые ноготки заскребли по торсу, выискивая каждую неровность. Добравшись до самого низа, она умелыми движениями расстегнула ему джинсы, и рука заскользила дальше, туда, откуда исходил неистовый жар, способный плавить сталь.

Джон прижал девушку к себе, откинулся на кровать и перекатился, оказавшись сверху. Сначала он поцеловал ее в губы, потом в шею, поласкал подтянутые груди с розовыми сосками, словно созданные под цвет ее одежды. Он начал спускаться все ниже и ниже, пока не добрался до цели.

Сидя на коленях, он снял с себя оставшуюся одежду, и только после этого начал подниматься обратно вверх по изведанной тропе, пока не оказался с девушкой лицом к лицу.

Джон вошел, как входил до этого сотни раз.

Они лежали в измятой постели, думая ни о чем и одновременно обо всем. Хелин заговорила первой:

– Я слышала, что случилось с твоим другом.

– Не таким уж и другом он мне был, – тут же отозвался Джон.