Убийство царской семьи. Полная версия

Почему для нового заключения царской семьи был выбран именно Тобольск?

Глава Временного Правительства князь Львов объяснил такой выбор опять-таки благополучием семьи: в Сибири спокойно, а в губернаторском доме удобно.

Сам Керенский показал: “Было решено (в секретном заседании) изыскать для переселения царской семьи какое-либо другое место, и все разрешение этого вопроса было поручено мне. Я стал выяснять эту возможность. Предполагал я увезти их куда-нибудь в центр России, останавливаясь на имениях Михаила Александровича и Николая Михайловича. Выяснилась абсолютная невозможность сделать это. Просто немыслим был самый факт перевоза Царя в эти места через рабоче-крестьянскую Россию. Немыслимо было увезти их и на Юг. Там уже проживали некоторые из Великих Князей и Мария Федоровна, и по этому поводу там уже шли недоразумения. В конце концов я остановился на Тобольске. Отдаленность Тобольска и его особое географическое положение, ввиду его отдаленности от центра, не позволяло думать, что там возможны будут какие-либо стихийные эксцессы. Я, кроме того, знал, что там удобный губернаторский дом. На нем я и остановился. Первоначально, как я припоминаю, я посылал в Тобольск комиссию, в которую, кажется, входили Вершинин и Макаров, выяснить обстановку в Тобольске. Они привезли хорошие сведения”.

Я не могу понять, почему везти Царя из Царского куда-либо, кроме Тобольска, означало везти его через рабоче-крестьянскую Россию, а в Тобольск – не через рабоче-крестьянскую Россию.

Жизнь того времени была повсюду полна “недоразумений”, но все Августейшие Особы, жившие на Юге, спаслись, так как они были вблизи границ страны.

Место увоза Царя из Царского тщательно скрывалось от него до последнего момента. Свидетельница Занотти показывает: “Они надеялись, что их из Царского отправят в Крым, и им этого хотелось. Они не знали потом, куда именно их отправляют, когда их увозили в Тобольск. Им это не было известно даже в тот момент, когда они в самый отъезд были еще в доме. Я знаю, что Государя это раздражало: что ему не говорят, куда именно их везут, и он выражал свое неудовольствие по этому поводу”.

Так же говорят об этом и все другие свидетели.

Такой способ заботы об удобствах других не представляется ли странным? И разве ливадийские дворцы были менее удобны, чем губернаторский дом захолустного города?

Часто бывает, что истина, когда ее пытаются скрыть, обнаруживается в маленьких штрихах, в деталях.

Полковник Кобылинский, описывая отъезд из Царского, показывает:

“Приблизительно за неделю до отъезда из Царского, к нам приехал Керенский, вызвал меня, председателя совдепа (царскосельского) и председателя военной секции царскосельского гарнизона прапорщика Ефимова. Керенский сказал нам следующее: “Прежде чем говорить вам что-либо, беру с вас слово, что все это останется секретом”. Мы дали слово. Тогда Керенский объявил нам, что по постановлению Совета Министров вся царская семья будет перевезена из Царского; что Правительство не считает это секретом от демократических учреждений”.

Временным Правительством были командированы доставить царскую семью в Тобольск два лица: член Государственной Думы Вершинин и помощник комиссара по Министерству Двора Макаров. Они составили в Тобольске акты, подписанные Государем.

Но Керенский не ограничился этим. Вместе с указанными лицами он отправил сопровождать семью еще упомянутого прапорщика Ефимова. Зачем? Кобылинский, бывший в курсе намерений Керенского, показал: “Для того чтобы он, по возвращении из Тобольска, мог доложить совдепу (царскосельскому) о перевозе семьи”.

Вот где лежала причина того, что царская семья оказалась в Тобольске, мог ли Керенский поселить семью в крымских дворцах? Что стал бы тогда докладывать совдепу демократ Ефимов?

Был только один мотив перевоза царской семьи в Тобольск. Это тот именно, который остался в одиночестве от всех других, указанных князем Львовым и Керенским: далекая, холодная Сибирь, тот край, куда некогда ссылались другие.

Отъезд из Царского. Прибытие в Тобольск

С царской семьей отбыли в Тобольск следующие лица: 1) генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, 2) гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков, 3) лейбмедик Евгений Сергеевич Боткин, 4) воспитатель Наследника Цесаревича Петр Андреевич Жильяр, 5) личная фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, 6) гофлектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер, 7) воспитаница Гендриковой Викторина Владимировна Николаева, 8) няня детей Александра Александровна Теглева, 9) ее помощница Елизавета Николаевна Эрсберг, 10) камер-юнгфера Мария Густавовна Тутельберг, 11) комнатная девушка Государыни Анна Степановна Демидова, 12) камердинер Государя Терентий Иванович Чемодуров, 13) его помощник Степан Макаров, 14) камердинер Государыни Алексей Андреевич Волков, 15) лакей Наследника Сергей Иванович Иванов, 16) детский лакей Иван Дмитриевич Сиднев, 17) дядька Наследника Клементий Григорьевич Нагорный, 18) лакей Алексей Егорович Трупп, 19) лакей Тютин, 20) лакей Дормидонтов, 21) лакей Киселев, 22) лакей Ермолай Гусев, 23) официант Франц Журавский, 24) повар Иван Михайлович Харитонов, 25) повар Кокичев, 26) повар Иван Верещагин, 27) поварской ученик Леонид Сиднев, 28) служитель Михаил Карпов, 29) кухонный служитель Сергей Михайлов, 30) кухонный служитель Франц Пюрковский, 31) кухонный служитель Терехов, 32) служитель Смирнов, 33) писец Александр Кирпичников, 34) парикмахер Алексей Николаевич Дмитриев, 35) гардеробщик Ступель, 36) заведующий погребом Рожков, 37) прислуга при Гендриковой Паулина Межанц, 38 и 39) прислуга при Шнейдер Екатерина Живая и Мария (фамилия неизвестна).

Позднее в Тобольск прибыли: 40) преподаватель английского языка Сидней Иванович Гиббс, 41) доктор медицины Владимир Николаевич Деревенько, 42) личная фрейлина баронесса София Карловна Буксгевден, 43) камер-юнгфера Магдалина Францевна Занотти, 44) комнатная девушка Анна Яковлевна Уткина, 45) комнатная девушка Анна Павловна Романова, но три последние допущены к семье в Тобольске не были.

Татищев немедленно ответил согласием, когда узнал, что на него пал выбор Государя. Позднее, когда он был отделен от семьи и заключен в тюрьму, намекая, видимо, на раздумье Нарышкина, он говорил своему компаньону по тюремной камере: “На такое

Монаршее благоволение у кого и могла ли позволить совесть дерзнуть отказать Государю в тяжелую минуту? Было бы нечеловечески черной неблагодарностью за все благодеяния идеально доброго Государя даже думать над таким предложением; нужно было считать его за счастье”.

Керенский показал: “Царю не делалось никаких стеснений в выборе тех лиц, которых он хотел видеть около себя в Тобольске. Я хорошо помню, что первое лицо, которое он выбрал, не пожелало быть с ним и отказалось. Я положительно это удостоверяю. Кажется, таким лицом был Нарышкин. Тогда Царь выбрал Татищева. Татищев согласился. Я нахожу нужным, чтобы Вами, г. Следователь, было отмечено следующее: Татищев держал себя вообще с достоинством, вообще, как должно, что тогда в среде придворных было редким исключением”.

14 августа царская семья выбыла из Александровского дворца на нескольких автомобилях под охраной драгун 3-го Прибалтийского полка.

Отъезд ее с вокзала состоялся в 6 часов 10 минут утра.

Было два поезда. Оба они следовали под японским флагом. В одном находилась царская семья, свита, часть прислуги и рота 1-го Лейб-Гвардии Стрелкового полка, в другом – остальная прислуга и роты 2-го и 4-го полков.

В вагоне международного общества царской семье было предоставлено четыре купе. С ней ехали в этом вагоне Демидова, Теглева, Эрсберг, Чемодуров и Волков.

Поезда останавливались на малых станциях. Более продолжительные остановки делались в поле.

Путешествие через “рабоче-крестьянскую” Россию прошло благополучно. Только на станции Званке железнодорожные рабочие пожелали узнать, кто следует в специальном поезде. Узнав, они удалились.

На станции Тюмень семья села на пароход “Русь” и прибыла в Тобольск 19 августа в 4 часа дня.

Дом не был готов к ее приезду. Несколько дней она провела на пароходе и перешла в дом 26 августа. Государыня с Наследником ехали в экипаже, Государь с Княжнами – пешком.

Глава V[17 - Кроме указанных выше судебных доказательств я пользуюсь в освещении тобольского периода показаниями свидетелей: учительницы детей K.M. Битнер, офицера отряда Н.А. Мунделя и записями в дневнике графини А.В. Гендриковой. Битнер и Мундель были допрошены мною в г. Ишиме – первая 4 августа, а второй 6 августа 1919 года. Дневник графини Гендриковой был обнаружен в здании Уральского областного Совета 4 сентября 1918 года товарищем прокурора Н.И. Остроумовым.]

Тобольский дом

Тобольский дом, где жила заключенная царская семья, находился на улице, получившей после переворота название “улица свободы”. Ранее в нем жил губернатор.

Это каменный дом в два этажа, с коридорной системой.

Первая комната нижнего этажа справа, если идти по коридору от передней, занималась дежурным офицером. В соседней с ней

– помещалась комнатная девушка Демидова. Рядом с ее комнатой

– комната Жильяра, а далее столовая.

Против комнаты дежурного офицера находилась комната камердинера Чемодурова. Рядом с ней – буфетная, а далее шли две комнаты, где жили камер-юнгфера Тутельберг, няня детей Теглева и ее помощница Эрсберг.

Над комнатой Чемодурова шла лестница в верхний этаж. Она выходила в угловую комнату-кабинет Государя. Рядом с ним был зал. Одна из его дверей выходила в коридор, также деливший дом на две половины. Первая комната направо, если идти от зала, служила гостиной. Рядом с ней – спальня Государя и Государыни, а далее – комната Княжен.

С левой стороны коридора, ближе к передней, была шкафная комната. Соседняя с ней – спальня Наследника, а далее – уборная и ванная.

Дом был теплый, светлый.

Жизнь семьи в Царском[19 - Вероятно, здесь автором была допущена случайная ошибка, т. к. в даннам параграфе речь идет о пребывании царской семьи в тобольском заключении, а не в Царском селе [примечание издателя].]

Первое время, приблизительно месяца 1?, было едва ли не лучшим в заключении семьи.

Власть была в руках полковника Кобылинского. Местным властям он не подчинялся. Посланцев же центра не существовало.

Жизнь сразу вошла в спокойное, ровное русло.

В 8 часов 45 минут подавался утренний чай. Государь пил его в своем кабинете всегда с Ольгой Николаевной; остальные дети – в столовой.

После чая до 11 часов Государь занимался у себя: читал или писал свои дневники. Затем он шел на воздух и занимался физическим трудом. Обыкновенно он пилил дрова.

Дети, кроме Ольги Николаевны, до завтрака, с часовым перерывом, занимались уроками.

В час был завтрак.

Затем Государь и Княжны шли на воздух. К ним приходил несколько позднее и Наследник, обычно отдыхавший после завтрака по требованию врачей.

Все они обыкновенно пилили дрова. Их общими трудами была выстроена площадка над оранжереей и лестница. Здесь на площадке, обращенной к солнцу, они любили сидеть.