Порождение тьмы

– Написано справно, прочитай, что ты там накалякал.

Вульф бережно взял лист.

– «Здравствуй, милостивый государь Кант. Получил твою бочку пива, оно отменного качества и очень хорошего вкуса. Благодарю тебя и жду следующей поставки. С уважением…» – негромким голосом прочитал он и поднял глаза на заказчика.

Лицо посетителя покраснело и стало похоже на спелый помидор. Глаза налились кровью. Он не промолвил ни слова, рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной из воды на берег, но ни вдохнул, ни выдохнул, как в жестоком приступе астмы. Когда дыхание восстановилось, посетитель трахнул лапищей по столу, отчего столешница разлетелась на осколки, а чернильница взлетела к потолку, залив чернилами всю каморку, в том числе одежду писаря и заказчика. Тишину взорвал рев:

– Паршивый обманщик и лживый негодяй, шаромыжник, написал не так, Кант не узнает меня, признает письмо подделкой…

Писарь нашел лазейку в потоке брани и повысил голос до возможного для себя уровня:

– Господин, бумага не запечатлела бы брань и оскорбления, скукожилась бы или просто не приняла чернил. По имени в конце письма друг обязательно узнает тебя, будет доволен вежливым посланием, уважением и сделает тебе скидку на пиво.

Детина перестал сотрясать каморку басом, на его лице отобразилось, как в голове медленно, словно мельничные жернова, ворочались мысли.

– Наверное, ты прав, на то ты и ученый, пиши, – распорядился он, – меня кличут Бартон.

Вульф поднял с пола пустую чернильницу:

– Нет чернил и стола, как дописать письмо?

– Ты писарь, придумай, за стол и чернила я тебе заплачу.

В это время небосвод прорезала яркая огненная стрела. Большой метеорит попал в гравитационную ловушку Земли, не сгорел в атмосфере и упал на большой холм за пределами города Тарича. Раздался оглушительный грохот взрыва, Земля застонала и затряслась в конвульсиях. На месте большого холма образовался огромный кратер. Миллионы тонн камней, песка и земли взлетели в воздух и закрыли солнце. Наступила темнота, как в безлунную ночь.

– Что это? – воскликнул Бартон, испугавшись, что пришел конец света.

– Космический гость упал на землю.

– Солнце скрылось навсегда?

– Нет. Нужны час-два, чтобы пыль рассеялась и засверкало солнце, – ответил писарь.

– Коли так, допиши письмо, караван ждать не будет, – поторопил заказчик.

– Не могу, темно.

– Дай бумагу! – заорал громила.

Вульф нащупал стопку бумаги, отсчитал три листа и протянул их в направлении Бартона. Тот взял ее и поджег. В свете пламени оставшимися каплями чернил Вульф дописал имя отправителя.

Бартон нащупал в темноте его руку, вложил в нее монеты.

– Хватит на все, – заявил он и вышел.

Писарь зажал их в кулаке, свернулся калачиком и закрыл глаза.

Утром первым делом он пошел на торговую площадь. Там длинными рядами располагались лотки. Лоточницы во весь голос расхваливали и навязывали товар.

Вульф вначале нашел лоток мебельщика и долго рассматривал журнал с рисунками готовой мебели. Нашел стол необходимого размера. Бартон не обманул, его монет хватало для оплаты и доставки стола, и на покупку чернил и бумаги оставались деньги.

– Скажи-ка, любезный, – обратился Вульф к лоточнику, – разбитую столешницу можно склеить?

– Отчего ж нельзя? – объяснил тот. – Хорошим клеем все можно склеить.

Вульф купил клей и возвратился домой. Его умения работать руками хватило для ремонта стола. Склеенная столешница выглядела вполне приемлемо для лачуги писаря. Закончив со столом, Вульф вновь сходил на торговую площадь, купил продукты для вчерашней заказчицы письма. Поговорить с нею не пришлось, она ночью умерла…

В это время юная Хари принесла на торговую площадь четыре шапочки, похожие на цветную тюбетейку, но несколько глубже ее.

– Всем быстрой торговли, – приветствовала Хари соседних лоточниц.

– И тебе много покупателей, – прозвучал ответ.

Не прошло и двух часов, как все шапочки были проданы. Соседка с некоторой долей зависти буркнула:

– Твои шапочки превращаются в топовый товар.

– Поднимай цену, разбогатеешь, – порекомендовала другая.

– Никак нельзя, – улыбнулась Хари, – я побегу, шапки сами не шьются, удачи вам.

За городом она вначале пришла на лесную поляну, где росла саранка – растение с длинным, около полутора метров, стеблем в палец толщиной, без листьев, на верхушке три лепестка и почка цветка. Внутри стебля – тонкие прочные нити черного, коричневого или красного цвета. Ими Хари обшивала каркас шапочек.

С охапкой саранок Хари перешла на другую поляну со странными растениями, около метра высотой, называемыми в народе лониями. Их тонкие зеленые стебли, твердые, как проволока, не имели листьев и цветов. Полянка с ними напоминала ежа, ощетинившегося иглами, прыгать на нее смертельно опасно, стебли насквозь прошивали тело человека. Хари из стеблей лонии обычно делала каркас шапочки, затем его обшивала нитями из стебля саранки. Покидая поляну, она обратила внимание на черную лонию, оказавшуюся тверже зеленой. Два стебля черной лонии с трудом отрезала, из них сшила шапочку для себя.

Глава 2

Дар космоса

В нескольких сотнях километров от города Тарича ожил вулкан, из его жерла, окутанные дымом и парами воды, взлетели на большую высоту камни, песок, земля и вместе с ними осколок метеорита, несколько дней назад попавшего в гравитационную ловушку Земли. Космический гость влетел в каморку Вульфа, пробив ветхую крышу.

Он походил на произведение гениального ювелира и представлял собой почти прозрачный диск диаметром около двадцати сантиметров, с шестью шариками, с белесоватыми внутри них пятнами, похожими на кучевые облака, плавающие по небосводу.

Какая-то чудовищная сила заключила произведение гениального ювелира в камень, обрекая на вечное скитание в глубинах космоса. Удар о Землю освободил его от заточения. Вульф взял пришельца в руки, тот засветился голубоватым сиянием, в это время стол писаря немного увеличился и приобрел некоторую долю солидности, а стены жалкой лачужки раздвинулись примерно на полтора метра и покрылись яркой желтой краской. Жилище ученого писаря перестало выглядеть жалкой лачугой и приобрело некоторую респектабельность.

Вульф с удивлением рассматривал лачугу, в это время чей-то голос зашептал ему в уши: «Отныне ты владыка этой маленькой планеты Земля, я в твоих руках, и потому ты могучий, непобедимый и бессмертный. Бери власть на планете и убивай всех, кто встал на твоем пути».

– Я не хочу никого убивать! – закричал Вульф, но и сам не услышал своего голоса, поскольку в это время находился в другой реальности и не помнил себя. Очнулся от забытья совершенно иной человек. Он стал не самостоятельным и свободным, а марионеткой могучей, злой силы космического пришельца. Тот прогнал сердечность и доброту, вселил в добрейшего ученого и писаря абсолютное зло.

Вульф с презрением оглядел жалкую обстановку жилища. «Довольно писать письма таким остолопам, как этот кретин Бартон, мое призвание – повелевать, я владыка этого мира», – подумал он, бросил прощальный взгляд на каморку с ее содержимым, где прожил много лет, испытывал нужду, лишения и изнуряющий холод, и взмахнул рукой. Из ладони выпорхнул луч ослепительно-белого пламени. Не обращая внимания на начинающийся пожар, через свободный дверной проем Вульф навсегда покинул хижину.

Хозяином мануфактурной лавки был здоровенный детина, под два метра ростом, с косой саженью в плечах, огромными мышцами, бугрящимися на руках и груди.

– А, ученый писарь, – расплылся лавочник в улыбке, – пришел за бумагой и чернилами?

– Нет, – твердым голосом, каким может говорить наследный принц империи, заявил Вульф, – с писаниной покончил навсегда, подбери мне самый дорогой костюм из твоей жалкой лавчонки.

Наглость скромняги-писаря привела лавочника в веселое расположение.