Бесы, или Некоторые зарисовки из жизни порномоделей

А сама принялась нежно стягивать с нее трусики. Когда Лена сняла свой бюстгальтер, трусики уже были сняты, возбужденный клитор Лены бессовестно торчал между ее гладко выбритых больших половых губ. Лена покраснела. Своего выдающегося из губ клитора она стеснялась с детства. У большинства девочек, с которыми она в детстве дружила, при демонстрации друг дружке «писек» было справедливо замечено, что эта «штучка» спрятана, а вот у Лены… От этого комплекса она так и не смогла отделаться. Оксану же это повергло в восторг. Она принялась лизать и слегка посасывать то один, то другой сосок Лены, отчего та чувствовала новые сладкие импульсы, отдающиеся в клиторе. Ей казалось, что какие-то проводки протянуты от сосков к нему и при каждом прикосновении через эти проводки проходит ток, и клитору делается щекотно. Вдоволь «наигравшись» Лениной грудью, страстно облапив обеими руками упругие ягодицы Лены, Оксана стала постепенно опускаться вниз. От грудей, целуя Ленин живот, она двигалась к промежности. Лена почувствовала, что прилив сладкой истомы вновь начал нарастать. Промежность, казалось, готова была взорваться невероятным, горячим фейерверком. Оксана знала свое дело, она поняла, первая съемка Лене нравится, а Лена в этот момент совершенно забыла, что она находится на съемке, под прицелом видеокамеры.

Когда язык Оксаны коснулся головки клитора, время для Лены остановилось. Ей казалось, вся нервная система в теле натянулась подобно струне и вот-вот лопнет. Оксана втянула клитор Лены в рот, стала его сосать и играть с ним языком. «Струна» натянулась еще сильнее, теплые, головокружительные волны потоками проходили по Лениному телу, скапливаясь внизу живота и промежности. Выпустив клитор изо рта, Оксана, раздвигала губы влагалища партнерши, пыталась как можно глубже проникнуть в него языком, а потом снова начинала ласкать клитор. «Поиграв» какое-то время таким образом, не выпуская клитор изо рта, Оксана медленно провела рукой по внутренней стороне бедра Лены, от колена к промежности. Сладкие волны, пробегающие по телу, сделались «водоворотом» между ног неопытной модели, натянутая «струна» завибрировала. Оксана, доведя руку до заветной цели, ввела указательный и средний палец в пульсирующую вагину девушки и аккуратно ими там пошевелила. «Струна» в теле Лены оборвалась, «водоворот» хлынул обратными волнами в каждую клеточку организма, ее сотрясли оргазмы. Один, другой, третий. Лена, теперь уже не в силах сдержать свои эмоции, громко застонала, при этом схватив голову Оксаны обеими руками и с силой прижав ее к своей «киске», чтобы та, не дай бог, не перестала ласкать ее. Это был первый многократный оргазм в жизни Лены.

Послышался голос Матвея, вернувший Лену к реальности:

– Перемещаемся на барную стойку и делаем позу «69».

Лена настолько забылась, что она на съемке, что даже вздрогнула, от голоса Матвея. И чуть было не посмотрела на него, но вовремя вспомнила о просьбе Матвея не смотреть в его сторону. Потом она почувствовала, что ей очень жарко, и не только от энергии и страсти, которые сейчас в ней бушевали. Воздух сильно нагрелся от софитов. Тела моделей были покрыты испариной, Лена чувствовала жажду, но пришлось терпеть.

Оксана, стоявшая на корточках, встала в полный рост к Лене и снова поцеловала ее, лифчика на Оксане уже не было, Лена не заметила, когда Оксана его сняла. На этот раз Лена охотно ответила ей таким же страстным поцелуем. Она почувствовала, как возбужденные соски Оксаны коснулись ее сосков, Лена засунула свою руку в ее трусики. Это было необычное ощущение чего-то нового, до этого ей никогда не приходилось трогать ТАМ женщину, да еще и возбужденную. Она нащупала большие половые губы, а проникнув между них средним пальцем, почувствовала плотный комочек возбужденного клитора Оксаны. Возбуждение снова начало расти. Продвинув руку дальше, Лена ощутила увлажненные малые губы, которые при прикосновении, как ей показалось, сами раскрылись, приняв ее пальцы. Стоило пальцам оказаться во влагалище Оксаны, Лена ощутила, как дрожь пробежала по трепещущему телу ее «наставницы». Это подстегнуло ее возбуждение еще сильнее. Лена вынула мокрые от любовного сока Оксаны пальцы и принялась стимулировать ими ее клитор. Они продолжали целовать друг друга. Весь процесс длился не более одной, двух минут, но казалось, прошел не один час. Оксана трепетала под рукой Лены, лаская ее в ответ. Стороннему наблюдателю было бы невдомек, что она уже испытала не один мини-оргазм.

– Дальше-дальше, не затягивайте! – снова раздался голос Матвея.

– Сними с меня трусики и полезай на стойку, – прошептала Оксана на ухо Лене, поцеловав ее в шею.

Лена стянула с Оксаны трусики и влезла на барную стойку. Она легла на спину, Оксана расположилась над Леной так, что голова девушки оказалась между Оксаниных ног, как раз напротив ее вульвы. Голова же Оксаны оказалась над вульвой Лены. И снова увидев перед глазами выпирающий, возбужденный клитор, не в силах совладать с данным ей природой инстинктом, Оксана почувствовала, как сладкое, ноющее чувство, скопилось между ног, соскам стало больно от возбуждения. Раздвинув гладкие половые губы Лены, она оттянула капюшон клитора, обнажив небольшую головку, и ее язык умело «заплясал» по ней. Лене вновь стало хорошо, возбуждение усилилось вдвойне благодаря интриге – она не могла видеть, что ТАМ делает Оксана, но это было очень приятно. Ко всему, перед лицом Лены находилась распаленная, влажная «киска» объекта, доставляющего ей удовольствие, которая источала страстные флюиды. Лена тронула вульву Оксаны, та отреагировала сокращением, Оксана застонала. Тело Лены тоже отреагировало тем, что очередная волна возбуждения прокатилась по телу, собравшись пульсирующим комком в промежности, «струна» снова начала натягиваться. Раздвинув пальцами «киску» Оксаны, Лена принялась лизать ее клитор, переходя на вагину и обратно на клитор. Время от времени Оксану начинала бить мелкая дрожь, и она, вскрикнув, разряжалась очередным оргазмом.

С Оксаной такое происходило на съемках не часто, сегодня как раз и был тот случай. Легковозбудимая, скромная Лена напрочь лишила Оксану самоконтроля и степенности, и та сломя голову отдалась порывам инстинктивной страсти. Натянутая в Лене «струна» оргазма уже дрожала, снова готовая лопнуть. Девушка чувствовала, что этот оргазм будет еще сильнее, возбуждение подстегивало также сознание того, что ее ласки заставляют партнершу получать оргазмы. После очередной дрожи Оксаны и ее стона, завибрировавшая «струна» вновь лопнула, тело Лены забилось в сладких судорогах, голова закружилась, перед глазами возникли разноцветные шарики, ей даже показалось, что она потеряла сознание, она громко, продолжительно застонала и, обессиленная, замерла на барной стойке, продолжая вздрагивать под стройным лоснящимся от пота телом Оксаны.

– Все! Видео сняли! – с довольным видом сказал Матвей. – Ну, вы, девчонки, разошлись, за мою практику такого еще не было! Выдали мне настоящий секс с натуральными оргазмами! Или мне показалось? – хитро улыбнувшись, добавил он.

– Тебе понравилось? – с волнением спросила Лена.

– Еще как! – ответил Матвей. – У тебя же сегодня первая съемка, дебют. А ты как профессионал отработала! Да еще и с натуральными оргазмами! Нонсенс! – смеясь, ответил Матвей.

Оксана молчала и улыбалась, слушая их диалог. Она хорошо понимала, кто тут действительно профессионал и благодаря кому, все так складно вышло.

– Однако! Девочки, рано расслабляться, фото ведь не сняли. Вы так хорошо работали, что я не рискнул нарушать процесс остановками для фотографирования.

Сидящие на стойке девушки переглянулись с довольными улыбками.

– Давайте быстренько к Ане, – продолжил Матвей. – Она вам макияж подправит и повторим еще раз то же самое. И можно уже без оргазмов!

8

Николай сидел в тишине своей спальни на краю кровати. Тишину почти ничего не нарушало, разве что звуки пианино, слабо доносившиеся из соседской квартиры сверху. Старинный шкаф тихонько скрипнул, он так всегда поскрипывал, видимо, древесина то набирала влагу, то усыхала. Николай уже не обращал внимания на эти потрескивания, во всех комнатах была старинная мебель, поэтому дома постоянно слышались подобные звуки. Шкаф скрипнул еще раз, уже не совсем обычно, более продолжительно, как будто внутри кто-то стоял и перенес вес тела с одной ноги на другую. Этот звук обратил на себя внимание Николая. Он посмотрел на шкаф, на искусную резьбу в виде лилий, виноградных гроздьев и еще каких-то растений, вьющуюся вверх по пилястрам и заканчивающуюся скульптурками ангела с правой стороны шкафа и демона – с левой. Николай любил разглядывать эти скульптурки. В детстве, когда он с родителями приезжал в эту квартиру, улучив момент, он приходил в эту комнату и смотрел на них. Он думал, что это игрушки, и часто просил отца достать ему их поиграть. Отец говорил, что это не игрушки, взять их нельзя, и в доказательство своих слов он брал маленького Колю на руки, поднимал его над головой и давал ему возможность потрогать и демона, и ангела. Коля убеждался, что их не взять, но ему все равно нравился процесс подъема на высоту, осязания скульптурок, запах старинной древесины, вид комнаты и шкафа сверху. Это стало своеобразным ритуалом, стоило им приехать к бабке с дедом – Коля у шкафа, просит дать ему фигурки, в надежде, что на этот раз их можно взять, отец ему объясняет то же, что и прежде, и поднимает Колю к резным скульптуркам. Однажды, в момент очередного ритуального осязания скульптурок, Коля увидел на пыльной крышке шкафа лежащего человека. Человек был маленьким морщинистым старичком, в черном костюме и черных лаковых, с острыми носами туфлях. Он лежал на спине, с руками сложенными на груди, и смотрел в потолок, не обращая на Колю никакого внимания. Коля не испугался, не удивился, а ему просто стало любопытно, что это за маленький старичок и что он тут делает. Шкаф был высоким, отец держал Колю над собой на вытянутых руках, он был ниже шкафа и, конечно, не мог видеть старичка так же, как Коля, тем более что у шкафа был высокий резной карниз, который скрывал от глаз поверхность крышки. Коля поинтересовался у отца, что это за старичок, откуда он здесь взялся? Отец не понял Колиного вопроса, опустил его на пол и переспросил, о чем это Коля говорит. Коля сказал, что на шкафу лежит какой-то старичок. Отец сказал, что там не может быть никаких старичков, в подтверждение сказанного он взял из кладовой стремянку, поставил к шкафу и залез на нее с Колей на руках, посмотрел на крышку шкафа и сказал:

– Видишь, никаких старичков тут нет. Только пыль.

Однако Коля снова увидел старичка, отец же его не видел, Коля это понял, но не стал настаивать на обратном, папа ведь взрослый, ему виднее, и они слезли со стремянки. Позднее Николай сам себя убедил в том, что это было его детское воображение. Но с другой стороны, он не понимал, с чего это его воображение нарисовало ему именно такого, именно старичка. А еще позже Николай увидел того же старичка среди старых фотографий принадлежавших бабке с дедом, которые он нашел в стенном шкафу.

После переезда от родителей на эту квартиру он перебирал старое барахло, которым был забит стенной шкаф. Там на полке нашел он картонную коробку. В коробке лежали старые фотоальбомы и фотографии, просто лежащие россыпью. Разглядывая пожелтевшие черно-белые фото, которые стали свидетелями как минимум жизни двух поколений, Николай наткнулся на фотографию, лежащую отдельно в старом почтовом конверте. На фотографии был запечатлен какой-то «левый» господин. Однако лицо господина почему-то показалось знакомым Николаю. Этот пожилой «чужак», был одет во фрак, на ногах черные лаковые туфли с белыми гамашами, на его голове возвышался цилиндр, на руках были надеты белые перчатки, он элегантно опирался на трость. Николай вначале предположил, что это какой-то неизвестный ему предок дворянского происхождения, хотя он знал, что дворян в его роду не было. Через секунду он получил подтверждение своему сомнению. На обратной стороне фотографии красовалась надпись, выполненная чернилами, аккуратным каллиграфическим почерком – «Дмитрий Федорович Михайлов», ниже приписано карандашом – «бывший владелец квартиры?». Это и был тот самый старичок со шкафа, Николай его узнал. Тогда он понял, почему он увидел именно старичка, а не какого-нибудь гномика или Чебурашку. Скорее всего, это было не его детское воображение, а призрак бывшего хозяина квартиры. Правда, это было так давно и так в детстве, что сомнения в реальности происходившего, несмотря на обнаруженное фото, все-таки сохранились.

Некоторые эксперты говорят, что дети более чутки к разным духовным и паранормальным проявлениям, потому что душа, которая находится в их теле, не так давно покинула «тот» мир и еще помнит духовное, поэтому более восприимчива ко всему паранормальному. И если ребенок вдруг увидел кого-то или что-то в темной кладовке, чего там в принципе не может быть, не обязательно, что это только его фантазия.

По найденной фотографии Николай решил, что, видимо, бабку и деда интересовало, кто был владельцем этой квартиры до революции 1917-го. Оставалось загадкой – почему их это интересовало. Может, тоже видели старичка на шкафу?

К сведению – квартира досталась деду со всей мебелью, когда он был партийным работником, о ее бывших владельцах он ничего не знал.

Шкаф снова скрипнул, даже не скрипнул, а скорее простонал своими досками. Николай замер. Одна из дверец шкафа очень медленно начала открываться. Не отрывая взгляда от постепенно увеличивающейся щели между дверных створок, Николай резко встал на ноги. В этот момент ему показалось, что он заметил кончики пальцев чьей-то руки, отворяющей дверцу изнутри, самые-самые кончики. В его глазах потемнело, в ушах послышался звон, как будто зазвенела сама голова, кровь прилила к лицу. Так бывает, когда человек долго лежал или сидел, а потом резко встал или потянулся, – повышается артериальное давление, кровь приливает к голове, и человек на несколько секунд теряет ориентацию. Это же произошло с Николаем – голова закружилась, он потерял равновесие и плюхнулся обратно на кровать. Прошло не больше минуты, и давление выровнялось, зрение прояснилось. Николай снова сидел и смотрел на темную щель между дверец, пытаясь разглядеть, что там, в глубине шкафа. Ему уже третий раз за этот безумный день было страшно:

– Взрослый человек! – проносились мысли в его голове. – Нафантазировал себе невесть чего!

Его мысли противоречили здравому смыслу:

– Но ты ведь что-то заметил, кажется, пальцы?! Ты же слышал этот скрип в шкафу? Дверцы раньше сами никогда не открывались!

Здравый смысл пояснял случившееся:

– Шкаф старый, древесина усыхает. Кто знает, какие звуки он может еще начать издавать? Дверцы рассохлись сильнее, чем прежде, вот и открылась одна! Он, может, через год вообще возьмет и сам развалится!

Страх ехидно продолжал свои доводы:

– Ну да, дверцы рассохлись, а шкаф сам тихонько наклонился, предварительно как следует поскрипев, чтобы дверца открылась!

Все эти доводы и сомнения пронеслись в его голове за какие-то секунды:

– Хватит! – одернул сам себя Николай.

Он встал, подошел к шкафу, взялся за дверцу и открыл ее. В шкафу на вешалках мирно висели его рубашки и костюмы, все было в том же порядке, как и прежде. Николай выдохнул:

– Шизофреник! Скоро голоса начнут слышаться! Не зря такие сны снятся.

Начитался, блин, всякой хрени – Стивен Кинг, Маркес, Лавкрафт… Придурок!

Николай закрыл дверцу и пошел в ванную. Он разделся и встал под струю горячего душа, струйки воды приятно массировали его голову, вызывая умиротворение и релаксацию. Николай закрыл глаза и вспомнил сегодняшний рассказ Лены о ее бабке, которую неизвестно кто «испортил» и лишил памяти. История была для него чрезвычайно интересной, он решил расспросить о том случае Лену еще раз, но поподробнее.

В половине восьмого Николай вышел из подъезда и пошел к метро. Он решил не ехать на машине, потому как в это время на дорогах ужасные пробки, а на метро он мог добраться до места за двадцать минут. На Невском проспекте никогда не бывало безлюдно, разве что под утро, часов в пять, но в это время обычно начинал ходить общественный транспорт и на смену туристам и прочей праздной братии медленно, но верно улица заполнялась едущими на работу. Николай быстрым шагом проследовал сквозь потоки спешащих граждан, перебежал дорогу на только что загоревшийся красный свет светофора под недовольные сигналы автомобилистов, спустился в метро. Пять минут в поезде, и он уже был на нужной ему станции. Вышел на улицу.

Несмотря на то что время было вечернее, почти восемь часов, на Сенной площади бойко шла торговля, так же, как и на Невском проспекте, справа налево и слева направо текли потоки людей. В некоторых местах у лотков с мороженым и прочей снедью, также у торговых киосков образовывались уплотнения из скопившихся там тел, которые через минуту распадались на фрагменты. Рядом слышался чей-то голос, витиевато сплетая нецензурные слова и уличный сленг, какой-то коротко стриженый человек в спортивных штанах разъяснял, видимо, своему «корешу», по «мобиле», где он его ждет. С другой стороны слышалось раздражающее «кудахтанье» двух девушек-тинейджеров о том, как клево они зажигали в ночном клубе. Тут же рядом группа из пяти «лиц кавказской национальности» пыталась склеить этих двух «голубиц», прерывая их разговор возгласами:

– Дэвущки, давайте познакомимся!

После чего, видимо считая, что это очень смешно, начинали делано громко смеяться. К ним подошел милицейский патруль, смех стих, попросили предъявить документы.

Николай стал свидетелем всего этого балагана, на секунду остановившись на ступенях выхода из метро. Он сбежал вниз на площадь и пошел, пересекая ее, в Спасский переулок, откуда уехал сегодня утром в не совсем нормальном состоянии.

Николай вошел в узкий, темный подъезд и начал пешком подниматься на третий этаж. Он услышал, как наверху открылась дверь чьей-то квартиры, потом мужской голос что-то пробубнил и дверь громко хлопнула. На лестнице послышались торопливые шаги, кто-то бегом спускался вниз. Николай продолжал подниматься, через несколько секунд он столкнулся лицом к лицу с Женечкой.

– О! Привет, Женя! – сказал Николай, приветливо улыбнувшись.

Тот, мельком глянув в глаза Николаю и ничего не ответив, пробежал мимо.

– Странно, – подумал Николай, остановившись и глядя вслед Женечке.

Внизу со скрипом открылась и захлопнулась дверь в подъезд. Поднявшись на третий этаж, Николай позвонил в дверь. За дверью послышались торопливые шаги, замок щелкнул, через мгновение Николай увидел озабоченное лицо Матвея. Николай вошел внутрь.

В квартире чувствовалась напряженность. Впустив Николая и быстро поздоровавшись, Матвей тут же куда-то скрылся. Николай прошел в комнату. На кожаном диване, перед включенным телевизором, снова в том же легком халатике, но уже в другом «сценическом костюме» – нижнем белье, сидела Лена и пила кофе. По телевизору «давали» какую-то американскую попсу. Увидев Николая, Лена оживилась и, искренне радуясь, произнесла: