Уже неделю жжёт мороз
Всерьёз.
Он ненасытен, беспощаден,
Почти всеяден.
Замёрзли улицы, дома —
Зима!!!
Замерзли парки и сады,
Ну, жди беды…
Мороз их тоже не забыл,
Посеребрил.
Не пропустил он и окраин,
Какой хозяин!
Здесь даже воздух не такой —
Густой.
А жизнь и вовсе замерла,
Живое – всё вокруг тепла.
В Москве дороги и мосты —
Пусты.
Трещит по рекам старый лёд,
Мороз-то жмёт!
Притихла шумная столица,
Лишь снег искрится…
Одна надежда – на прогноз,
Спадёт мороз.
Ещё три дня перетерпеть —
Спадёт на треть.
А, что для нас – минус двенадцать?
Да впору сразу раздеваться…
* * *
Падёт на землю сумрак первозданный,
Сиреневые тени пропадут.
Посыплется с небес крупою манной
Вдруг мелкий снег, которого не ждут.
Потянет холодом по улицам пустынным,
Пронзит дома нечаянный озноб.
И город, содрогнувшись телом длинным,
Афишей вытрет вдруг вспотевший лоб.
Подует ветер, тучи нагоняя,
Навалится на город зимний ночь.
Но спать не будут люди, обсуждая,
Чем можно заболевшему помочь…
Ночлег
Разместился вдоль по стенке
На ночлег большой сугроб.
Подтянул к лицу коленки —
Не мешать движенью чтоб.
Завернулся в одеяло
И уже хотел всхрапнуть,
Только совесть помешала
Здесь сугробу отдохнуть.
По ногам его, сгибаясь,
Люди шли… не без труда,
В его адрес чертыхаясь,
Будто звал он их сюда?
А куда девать их – ноги?
Он – сугроб, такой большой…
Там дома, а здесь дороги…
Он бы рад… со всей душой!
Только кто места укажет?
Громко крикнул он толпе.
Кто конкретно их покажет —
Мне поможет… и себе!
Трое маленьких таджиков
Попросили его встать.
Тихо, вежливо, без криков —
Мол, найдём тебе кровать.
Мол, ты лёг не в будуаре
Королевы красоты,
А лежишь на тротуаре,
И пройти мешаешь ты.
Попросили не сердиться,
Не будить соседний двор.
Помогли переместиться
Массой всей, через забор.
Там под ветками сирени
Приготовили постель
И бесшумно, словно тени,
Вновь ушли, опять в метель…
* * *
На грязный снег ложится новый,