Манас. Возрождение. Книга вторая

Кутубий посмотрел на Кокче. Тот высунулся вперед и поддержал Кутубия.

– Манас был для нас вдохновеньем, – сказал Кокче. – Мы смотрели на врага глазами Манаса, ничуть не страшились и были уверены в победе. В каждом из нас было воплощение Манаса. Мы не боялись врага потому, что с нами был Манас.

Камбаркан, дедушка Кокче, разглядывая лицо своего внука, убедился, что тот говорит искренне, от чистого сердца.

– Дети мои, – сказал он тихим голосом. – Я к вам обращаюсь, аксакалы аулов. В свое время вы тоже были молодыми. Но, в отличие от ваших детей, вы не смогли защитить свои земли, не смогли объединить свои силы в один кулак. Я смотрю и вижу то, о чем вы мечтали, в действиях ваших детей. Благословите их.

В рядах аксакалов послышались возгласы, одобряющие старца Камбаркана.

– Слово Камбаркана-ата, – обратился ко всем аксакалам Акбалта, – для всех нас должно быть принято как путеводная звезда, освещающая дорогу, по которой мы будем двигаться. И приказ к беспрекословному исполнению. Давайте выйдем из юрты и поклонимся Вечному Синему Небу! Поклонимся нашему Тенгри!

Все устремились на выход. Яркое голубое небо, без кусочка облака, озарялось золотистыми лучами солнца. Белые юрты вокруг круглой поляны, которые успели воздвигнуть ребята, смотрелись чудной оградой, создавая своеобразную крепость. Вдали, напротив большой юрты между двумя крайними, успели построить арку, которая подсказывала всем, что только через нее можно заехать в эту дивную крепость.

Четверо джигитов – Кокче, Мажик, сын Жайсонга Дархудай и Кутубий – посадили Манаса на белую кошму и подняли его на уровень плеч. Пришли к ним на помощь еще несколько джигитов.

– О-о, Тенгир! – Акбалта возвел обе руки к Вечному Синему Небу. Вслед за ним подняли свои руки к небу все аксакалы. – Возносим нашего богатыря, сына Тенгри Манаса в ханы. Чтобы он объединил все народы. Защитил всех нас от грабителей и захватчиков. Освободил все наши земли от врага. О-о, Тенгир! Открой ему дорогу! Покровительствуй всем его делам! Береги и защищай его от врага!

Акбалта ладонями обеих рук нежно провел по своему лицу сверху вниз. Окружавшие его люди повторили его действия. К удивлению всех аксакалов, рядом с юртами вокруг поляны выстроились вооруженные аскеры численностью около десяти тысяч человек. Не веря своим глазам, аксакалы переглядывались между собой. Кутубий шагнул вперед.

– Джигиты! – крикнул он как можно громче. – Слава хану Манасу!

– Слава хану Манасу!!! – Голос десяти тысяч аскеров загремел по всей земле Алтая.

– Хану нашему клянемся! – Кутубий выкрикнул еще сильнее.

– Хану нашему клянемся!!! – опять загремела десятитысячная толпа, отчего всем показалось, что задрожала земля под ногами.

– Живи долго, Манас! – крикнул Кутубий.

– Живи долго, Манас!!! – Будто невидимая волна поднимала на крыльях всех участников, вместе с голосом они сами возвысились над всеми бедами, над страхом перед жайсанами Эсенкана.

Давно не видевшие такого события аксакалы прослезились, начали обниматься друг с другом, выражая свою радость тем, что их дети сегодня превратились в мощную силу, создали свое ханство и положили начало дружбе между враждующими аулами. Теперь весь Алтай превратился в мощный кулак во главе с Манасом.

Сидя на кошме, Манас смотрел на войско. Получилось именно так, как ему хотелось увидеть. Вдали, над чертой между небом и землей, виднелись снежные вершины гор Ала-Too, а на черте он заметил сорок всадников, сорок чильтанов. Манасу показалось, что они замахали руками и тоже радуются, как и весь алтайский народ.

Джигиты, которые держали Манаса на кошме, семь раз обошли вокруг юрты и занесли Манаса в нее в таком же поднятом положении. Как предусмотрительно поступил бай Жакып: пока люди поклонялись Тенгри, в глубине юрты уже был установлен трон для хана. Подлокотники трона были выполнены из чистого золота, причем их концы изображали голову тигра с одной стороны и сивогривого волка с другой…

Бегство Нескары

Весной следующего года прибыло многотысячное войско Эсенкана во главе с девятнадцатилетним прославленным в боях баатыром калмыков по имени Нескара. Из-за незнания местности они не смогли найти, где находятся кочевья бая Жакыпа и его сына Манаса. На их пути попался большой аул мангулов во главе с Жайсонгом. Когда люди Жайсонга, которые находились на наблюдательных вершинах мангульских гор, доложили ему о медленном приближении многочисленного войска примерной численностью около пяти-шести тысяч жайсанов со стороны Бейджина, он спешно направил гонца с известием в аул бая Жакыпа. Он понял, что это именно то войско, которого опасались люди алтайских земель.

Наперерез войску Жайсонг приказал прогнать табун лошадей из десяти тысяч голов. Он предполагал, что изможденное войско обязательно захочет забить несколько лошадей, чтобы накормить своих жайсанов, отбив табун у кого бы то ни было. Так и произошло. Нескара приказал повернуть табун в сторону своего войска и отправил за ним пятьсот жайсанов во главе с Басанкулом. Остальная часть войска начала спешиваться с целью сделать привал после долгого дневного пути. Жайсаны, которые поехали за лошадьми, преградили табуну путь и начали его поворачивать в сторону, где остановилось войско. Жайсонг со своими пятьюстами джигитами выскочили из-за хребта и поскакали по склону горы.

– Не трогайте мой табун! – крикнул он жайсанам и спросил: – Кто вы такие?!

– Где находится аул бая Жакыпа? Где нам найти Манаса? А вы сами кто такие? – Не отвечая на вопрос Жайсонга, Басанкул высыпал на него свои.

– Бай Жакып находится на пастбище Кулан-Жайлоо! И Манас тоже там! Меня зовут Жайсонг! Оставьте наш табун! – крикнул Жайсонг.

На самом деле бай Жакып выехал летовать на Кен-Арал и даже не думал спускаться в свои кочевья на Арале. Жайсонг с целью запутать врага дал ложные сведения. Он надеялся, что гонец своевременно прискачет в ставку хана Манаса с вестью о вражеском войске, и Манас прибудет с крупными силами для защиты мангульских земель от грабителей. До прибытия Манаса ему нужно было отвлекать врага разными уловками и хитростями. С малочисленной дружиной Жайсонг не стал действовать на авось, пытаясь отбить табун лошадей. Решил ждать появления Манаса.

– Бай Жакып – это он сам, – утвердительно сказал Нескара Басанкулу. – Он нас обманывает. В этих краях только у бая Жакыпа имеются многочисленные табуны лошадей. Ты тоже обманом приблизься к нему и свяжи его арканом.

Басанкул подъехал поближе к Жайсонгу. А Жайсонг ускакал от него на безопасное расстояние. Басанкул вынужден был остановить своего коня. Жайсонг тоже остановился.

– Ты что, Жайсонг, не бойся! Давай поговорим! – крикнул ему Басанкул.

– А я что, думаешь, не вижу, к чему ты готовишься, – рассмеялся Жайсонг. – Заарканить хочешь?

– Выдашь мне Манаса, – Басанкул тоже рассмеялся, – с тобой ничего не случится. Оставим твой табун в покое. Скажи только, где Манас?

– Я же сказал, – крикнул Жайсонг. – Вы что, не можете отличить кыргыза от мангула?

– Чем они отличаются? – Басанкул действительно не мог отличить два народа, не знал ни их языка, ни обычаев.

– Кыргызы носят на голове белые калпаки, – пытался уверить Басанкула Жайсонг. – А мы, видишь, мангулы. Совсем другой народ.

– Вижу, – сказал Басанкул. – Как эти места называются?

– Ак-Кыя! – гаркнул Жайсонг.

Басанкул задумался. Правду Жайсонг говорит. Он слышал, что кыргызы носят на голове белые войлочные калпаки и обитают на землях Ак-Талаа.

Нескара смотрел на действия Басанкула и начал раздражаться из-за его нерешительности. Давно бы заарканил этого старца, если бы сам был на месте Басанкула. Он вспомнил взгляд Жолоя, который с ухмылкой смотрел на него, когда Эсенкан поручал ему наказать Манаса и привезти его голову в Бейджин. Жолой тогда в некоторой степени завидовал, что такое поручение Эсенкан дает именно Нескаре. Ухмылялся Жолой оттого, что для поимки Манаса Нескара берет с собой шесть тысяч жайсанов.

– Мне бы хватило двух тысяч жайсанов, – сказал тогда Жолой, не прекращая улыбаться. – Я бы пригнал всех кыргызов с Алтая к вашим ногам.

– Придет и твое время, – отрезал Эсенкан, считая, что Жолой не прав.

До сих пор перед глазами Нескары часто возникает издевательский взгляд самоуверенного толстяка Жолоя. Не осрамить бы свое доброе имя перед Эсенканом, перед его свитой, часть которой явно поддерживала Жолоя.

Дал Нескара приказ своим помощникам, чтобы подготовили две тысячи жайсанов к набегу на дружину бая Жакыпа, именующего себя Жайсонгом. В это время он увидел, что Басанкул рванул на своем скакуне в сторону Жайсонга. Одновременно с рывком коня засвистела в руках Басанкула петля, направленная в сторону врага. Жайсонг тоже рванул в сторону своих людей. Вдруг Басанкул, схватившись за шею, начал сползать с коня и рухнул на землю. Петля, пущенная Басанкулом, резко остановилась в воздухе и упала на землю в двух шагах от Жайсонга. Нескара дал сигнал к нападению на дружину. Сам увидел торчащую стрелу в горле Басанкула. «Так тебе и надо», – подумал он, вспоминая нежелание Басанкула взять шеститысячное войско против Манаса.

Двухтысячное войско двинулось в сторону дружины, но через некоторое время остановилось из-за усталости коней. Изможденное войско Нескары не могло двигаться вверх по склону предгорья, где обосновался Жайсонг со своими людьми. В сторону войска Нескары тучами полетели стрелы лучников Жайсонга. Падали жайсаны, падали кони, пораженные стрелами. Были слышны вопли, крики от боли и проклятия среди жайсанов войска карателей. Нескара вынужден был повернуть войско назад. Донесли Нескаре, что за горами, где обосновались люди Жайсонга, находится большой аул. Нескара дал приказ повернуть войско в сторону аула, обходя горные склоны. Всю злость, скопившуюся от бессилия что-либо предпринять против людей Жайсонга, которые были неуловимы в горах, Нескара обрушил на жителей аула. Мужчины аула, кто мог держать оружие в руках, находились рядом с Жайсонгом. Все они со склонов гор смотрели со слезами в глазах на бесчинства карателей Нескары. Прекрасно понимали, что всякое вмешательство в действия карателей было смертельно опасным деянием. Войско Нескары с великим наслаждением приступило к грабежу беззащитного аула, где немощные старцы, женщины и дети не могли предпринять ничего, чтобы оказать хоть малейшее сопротивление.

* * *

Как только прибыл гонец от Жайсонга, Манас приказал спешно готовиться к войне против карателей Эсенкана. Собрать удалось за день две тысячи аскеров под началом Манаса. Прибыл Айдаркан-торе со своим сыном Кокче во главе шестисот аскеров. От найманов прибыл баатыр Карабек с несколькими сотнями аскеров. От северных мангулов – Уйшин с тысячным войском. К утру следующего дня Манас выступил в поход в сторону мангульских кочевий в предгорьях Ак-Кыя, где Нескара разбил свой лагерь для отдыха близ разграбленного аула Жайсонга. Сбор аскеров по всей территории Алтая продолжался и в следующие дни. Семидневную дорогу аскеры Манаса преодолели за три дня и ночи. На перевале Кара-Тоо, когда уже были видны вражеские силы, которые расположились на привал в огромной котловине, Манас приказал своему войску разбить лагерь для отдыха на один-два дня, пока не прибудут основные силы. К вечеру следующего дня начали прибывать основные силы. Гонцы от разных племен доставили сведения Манасу о том, что удалось собрать восемь тысяч аскеров. Манас через тех же гонцов передал главам войск, кто какие места должен занять вокруг котловины, где располагался лагерь Нескары. Все подумали, что с утра Манас осуществит внезапный набег на лагерь Нескары.

– Правильно, – поддержал Кокче Манаса. – С утра ударим врасплох со всех сторон по лагерю, пока враг дремлет.

Манас улыбнулся.

– Нет, Кокче, – сказал он. – Врасплох не ударим. Это только для того, чтобы навести страх на врага.

– Каким образом? – вмешался в разговор недоумевающий Кутубий.

– Будем наступать со всех сторон, окружая врага, – объяснил Манас. – К отступлению у врага останется только одна сторона – горы.