Семетей, сын Манаса. Книга 3

– Будьте здоровы! – Кюлчоро ответил на приветствие и спросил: – С чем пришли?

Кюлчоро посадил их рядом перед собой. Сам тоже спешился и подошел к ним поближе.

– Мы хотели поговорить с Бакаем, – сказал Бороончу. – Мы его хорошо знали.

– Он прибудет через несколько дней, – сказал им Кюлчоро. – Говорите вашу просьбу. Если она имеется у вас.

– Конурбай жалеет ваших людей, – сказал Бороончу, широко улыбаясь. – Поэтому предлагает вам сдаться.

– Почему он пожалел вдруг наших людей? – удивился Кюлчоро.

– Ему кажется, что ваши люди будут полностью уничтожены кангайским войском, – сказал Бороончу. – Жалеет, что ваш народ исчезнет с лица земли.

– А вашего народа ему не жалко? – спросил Кюлчоро. – Ведь он тоже будет уничтожен войной.

– Частично, да. Жалеет, конечно, – ответил Бороончу. – Прежде всего, он жалеет о том, что останется и без рабов.

– Вас лично он жалеет или нет? – спросил у них Кюлчоро.

– А что ему нас жалеть? – удивилась старуха Оронгу. – Мы посланники.

– А это мы сами посмотрим, – Кюлчоро одним взмахом сабли Жойкума снес голову посланнику Бороончу.

– Калык! – Кюлчоро обратился к ханзаде. – Передай Конурбаю голову старца через старуху.

Калык насадил голову Бороончу на шест и передал в руки Оронгу. Проводил ее до передних частей вражеского войска.

– Когда-нибудь расскажешь, – сказал в напутствие старухе Калык, – как Конурбай пожалел своего посланника.

Через некоторое время враг пришел в движение. Передовые части крупного войска начали перестраиваться для удара по центру войска Кюлчоро.

– Впере-ед!!!

Кюлчоро рванулся на Суркоене к врагу, чтобы опередить его нападение. За ним одновременно последовали Сарыкан и Калык со своими джигитами. Набег бурутов на войско кангайцев был неожиданным для Конурбая. Не успел он перестроить боевой порядок своего войска для обороны. Кюлчоро направил скакуна вбок, чтобы обогнуть передний строй вражеского войска. Он в одной руке крутил саблю Жойкума, а другой размахивал луновидным топором. Один за другим падали жайсаны от ударов сабли и топора Кюлчоро точно по шее каждого встречного. Следом за ним Калык работал палицей, а Сарыкан колол врагов копьем. Войско кыргызов из числа эштеков и аргынов врезалось во вражеские ряды как нож в масло. Шаимбет пытался повторить действия Кюлчоро точь-в-точь, но по своим возможностям. У него во многом получалось изящнее, чем у Кюлчоро. Всюду были слышны ругань и проклятия. Полилась кровь ручьями из ран аскеров и жайсанов. Падали люди и животные. Кто замертво, а кто – теряя сознание от полученной раны. Кто-то отчаянно кричал от боли, плакал от потери близких людей, а кто-то смотрел на происходящее без участия, обезумевшими глазами. Копились трупы людей и животных, не было возможности ступить ногой на землю. Она была вся покрыта безжизненными телами. Аскеры устали нападать на врага. Их руки уже отказывались поднимать оружие. Кроме того, скакуны под седлами аскеров тоже сбавляли прыть, падала их резвость, замедлялся галоп. Кюлчоро развернул своего скакуна, трубя войску отход в место, откуда был устроен внезапный набег на врага.

Со стороны гор Асы на перевале Чабдар показались вооруженные люди в белых калпаках. Это было еще одно войско из более крупной части эштеков и других мелких родов и племен кыргызов во главе с Бакаем и Канчоро. Возглавлял эштеков сам Жамгырчы. Оно стало примыкать к силам Кюлчоро.

– Ого! – воскликнул Бакай, увидев множество трупов на переднем крае вражеского строя. – Славно поработали наши ребята.

– Наших людей тоже полегло немало, – понурил голову Кюлчоро.

– Всю жизнь воюем с кангайцами, – сказал Бакай. – Никак с ними подружиться не можем.

– Война с кангайцами становится привычным делом для наших людей, – сказал Канчоро. – Аскеры рвутся в бой.

– А что случилось с Семетеем ава? – спросил Кюлчоро. – Почему еще его нет во главе войска?

– Его задержала Чыйырды эне, – ответил Бакай. – Она хочет благословить Семетея перед войной.

– Будут еще войска с нашей стороны? – не удержался от вопроса и Сарыкан.

– Да, еще собираются войска трех ханств, – ответил Бакай. – Войско Текечи хана во главе с Ормонбеком, Шыгай хана во главе с аксакалом Толобаем и войско из всех остальных ногойцев во главе с Байтайлаком. Семетей приедет во главе войск всех указанных трех ханств.

– Кангайцы предали нашу дружбу, нарушили с нами соглашение и вероломно напали на наши земли, – громко сказал Кюлчоро, чтобы услышало много людей. – За нами священные земли отцов и дедов. Лучше умереть, чем отдать врагам наши земли.

– Мы всегда их били! Побьем и сейчас тоже!

Бакай потряс кулаком в сторону врага. Наступали на всех землях сумерки. Аскеры приступили к устройству лагеря для ночлега…

Осада земель Таласа врагами

– Пусть тебя защитят покровители-чильтане во главе самим Кожосаном, – мать Чыйырды вознесла руки к небу, – от вражеского оружия, направленного на тебя.

Она говорила шепотом, насколько хватило у нее силы. Каныкей повторяла ее слова во всеуслышание. Семетей, сидя в седле скакуна Тайбуурула, тоже вознес обе руки к небу. Мать Чыйырды сидела на олпоке, что был сложен рядом с юртой Каныкей, стоявшей рядом с ней. Это она, мать Чыйырды, настояла на том, чтобы Семетей без благословения матери не ушел на войну с неприятелями.

Проводить на войну Семетея собрался весь народ из аулов вблизи ханской орды. У каждого человека в толпе было одно желание – изгнать из своих земель вероломно ворвавшегося врага.

– Пусть Тенгир, наш Создатель, вас всех бережет, – продолжила Каныкей, повторяя слова матери Чыйырды. – И покарает он твоих врагов. Пусть дух твоего отца Манаса всегда будет рядом с тобой. Духи богатырей Алмамбета, Чубака, Серека и Сыргака встанут во главе всего кыргызского войска. Пусть они тоже защитят наши земли от врагов.

Голос старой матери Чыйырды настолько ослаб, что уже невозможно было услышать. Но она продолжала говорить от всего сердца свои пожелания. И вот наконец она замолчала.

– Ак жол тебе, сынок! – Каныкей тоже благословила сына уже от себя.

– Ак жо-ол!!! Ак жо-ол!!!

Зашумели все, женщины, старцы и дети, которые стояли вместе с матерью Чыйырды и Каныкей.

– Пусть дух хан аты, моего свекра, бережет вас всех! – Айчурек дополнила благословение.

Все люди провели ладонями по своим лицам.

– Благодарю вас, мои матери! – Семетей тронул коня.

Тайбуурул рвался вперед, к войску, которое стояло неподалеку неподвижно, наблюдая за благословением матери Чыйырды. Благословение матери Чыйырды своего внука Семетея воспринималось всеми аскерами как напутствие для всего войска. Каждый аскер уверился, что на него смотрит с Вечного Синего Неба сам Тенгир и тоже благословляет его на священную войну, на войну, на изгнание врагов из родных мест и на защиту земли предков, что хранит останки отцов и дедов всех поколений, со времен появления первых племен кыргызов. Войско собралось из джигитов трех ханств народов-ногойцев. Первое ханство – ханство Текечи во главе со старцем Ормонбеком, второе ханство – ханство Шыгая во главе с Толобаем, и третье ханство – все остальные ногойцы во главе с Байтайлаком, сыном Бакая. Каждое ханство постаралось собрать для Семетея по тумену аскеров.

Игривая походка Тайбуурула восхищала весь народ. Народ гордился своим богатырем. Будто на скакуне сидел дракон, что скоро загонит неприятеля в его нору, в земли поднебесья, от которых начинаются небеса…

* * *

Кангайцы перестроились, как только Кюлчоро отвел свое войско. Однако наступившая темнота заставила кангайское войско устроить в лагерях. На следующий день, несмотря на внушительные потери в своих рядах, кангайцы по-прежнему смотрелись величаво и грозно. Третья часть войска кыргызов во главе с самим Семетеем подошла немногим раньше полудня. После набега войско Кюлчоро уже отдохнуло от вчерашних нагрузок. Семетей помчался на встречу со своими братьями и Бакаем. В это время со стороны врага выехал на поляну между войсками на играющем гнедом скакуне богатырь крупного телосложения.

– Выходи на поединок! – кричал он. – Буруты! Кому не терпится на тот свет?!

Войско кангайцев шумело в восторге от вызова своего богатыря.

– Это Карагул! – сказал Бакай. – Красуется на своем Торайгыре. Что ему нужно на старости лет?!

– Видимо, взбодрить хочет своих богатырей, – сказал Семетей. – Я должен ему сдачи дать.