Заметки провинциального журналиста

– Где уж нам уж выйти замуж! – с обидой вырвалось у меня. И уж было собрался сделать поворот «кругом», но Женечка, милая, родная моя Женечка опередила:

– Дурачок, да я уже маме призналась, что на Дальний Восток с тобой уезжаю…

Лейтенантские звездочки решили «обмывать» в самом роскошном ресторане. Пригласили Женю. Единственную, нашу. Встречали ее возле кинотеатра, Вот она появилась Легкая, быстрая, «бегущая по волнам». Аж сердце захолонуло…

– Здравствуйте, мальчики, вас и не узнать…

И вот настал этот момент! Нет, надо было видеть дурацкие физиономии моих чудесных друзей! Я взял Женю за руку и галантно представил:

– Знакомьтесь, моя жена Евгения…

У атлета Артема Друяна как-то враз опустилась могучая грудь, словно из автомобильной шины выпустили воздух. У Яшки Чернова что-то защемило в горле, и он даже не нашелся, что ей сказать, тем более исполнить свою любимую «Я встретил девушку…».

Придя в себя от изумления, он свирепо прошептал:

– Ну, тюха-матюха!

Да, боевые мои друзья явно меня недооценили. Как-никак, все же внештатный военкор армейской газеты. Что – что, а письма-то писать умел. Они и сыграли решающую роль. И не соблазнилась Женя ни Крымом, ни Кавказом

    06. 03. 1988

Николай Тимофеевич и героиня рассказа «Тюха-матюха» Женечка. Его верная супруга Левашова Евгения Максимовна. Безропотно делившая с мужем все тяготы офицерской, а затем и журналистской жизни.

Был такой случай

журналистские байки

Накануне Дня печати прикинул ненароком и удивился изрядно; Боже мой, уже более полувека кормлюсь у газетного «корыта»! Сколько шишек и синяков набил, сколько выговоров заработал – не счесть! Не только в родной «Заветке» служить пришлось, но и в других редакциях – в Тяжинской, Топкинской, и аж 10 лет оттрубил в Горной Киргизии, редактируя многотиражную газету. Были взлеты и падения, были и забавные случаи. Некоторые журналистские байки и хочу поведать, авось, развеселю кое-кого. Надеюсь. Так вот, слушайте. Был такой случай…

«Тайный агент ЧК»

Баловался я как-то фельетонами. Накапливал, так сказать, литературный опыт. Чуть что, на стол редактора – фельетон. Честно признаюсь, далеко не шедевры выходили, но иногда печатали.

Работал у нас в поселке часовщик, здоровенный такой детина, но со слабинкой – «закладывал за воротник» иногда шибко. Прихожу как-то в часовую мастерскую, а он в стельку пьяный. А так как сытый голодному не товарищ, то общего языка не нашли. Я сразу же фельетон о нем и тиснул. Без ложной скромности скажу: часовщик в фельетоне хорош получился. Фактурный такой, узнаваемый. Напечатали.

Уходя на работу, дверь мы не запирали. Просто вставляли в ушки для навесного замка деревянный колышек. Он надежно охранял наше жилище от сквозняка и любопытных дворовых собак. А если в гости кто заглянет, то увидят колышек и поймут, что хозяев нет дома и надо зайти попозже. Такие вот времена были. Как-то прихожу на обед и глазам своим не верю: колышек на крыльце валяется, дверь настежь распахнута. И это средь бела дня! Что за разбой?

Вхожу в дом и вижу: посреди комнаты сидит этот бугай, часовых дел мастер и ухмыляется:

– А, «журналюга» пришел…

Я чуть было труса не дал вначале, но виду не подал, а еще хорохориться стал: что это, мол, за «визит вежливости»?

– А ты что, непонятливый? – пошел в наступление детина. – Морду пришел бить тебе. За что опозорил меня на весь район?

И он стал медленно подниматься. С пьяного что взять, и садануть может за милую душу.

А у меня лихорадочно мыслишка бьется: ошарашить кочергой не успею, да даже допрыгнуть до кочерги не успею, в боксе явно проигрываю в весовой категории. Можно было, конечно, на утек пуститься, но этот вариант я даже не рассматривал. Что делать? Взгляд упал на книгу, лежащую на столе. Вот уже несколько дней я зачитывался приключениями «рыцарей плаща и кинжала». И меня озарило! Я внутренне собрался, постарался придать голосу стальные нотки:

– Гражданин, не усугубляйте. На Вас ведь, кроме сегодняшнего проникновения с взломом и угроз, еще много чего висит. Или Вы думаете, что нам ничего не известно?

Повелитель пружин и шестеренок как то внезапно усох. Попытался что-то сказать. Хрюкнул, прокашлялся и проскрипел:

– Ты это… Ты из органов что ли?

Вижу, моя провокация имет успех. Воодушевленый продолжаю. Медленно, чеканя шаг я подхожу к окну, закладываю левую руку за лацкан пиджака и задумчиво глядя в даль, роняю:

– Как знать… как знать… Возможно я тайный агент ЧК… А знаете что? Давайте позвоним и все выясним. И про Вас и про меня.

Я решительно подошел к телефонному аппарату и положил ладонь на трубку. Телефон, в те времена, в деревенском доме был несусветной редкостью. И именно это гениальное изобретение Александра Белла убедило часовщика в моей пренадлежности к силовым структурам. На гиганта было жалко смотреть.

– Товарищ начальник… Вы это… не того… ежели вы про это, то я вообще не то… – мямлил он, суетливо вытирая губы тыльной стороной ладони и не отводя взгляда от телефона.

– Ладно. Вы свободны. Пока свободны.

Незадачливый «мордобоец» тут же испарился, а я без сил опустился на табурет и вытер со лба неожиданно выступивший пот.

Вот какой могущественной была в те годы эта организация! А возможно, в свое время уже проходил часовщик собеседование в этом департаменте? Как знать, язык – то у него был острый, мог и ляпнуть что-нибудь по пьянке, а тогда таких брали на заметку. Но что не знаю, то не знаю, утверждать не могу. Однако скажу одно: метаморфоза с часовщиком произошла удивительная. Стоило мне заглянуть в часовую мастерскую, как он расплывался в натянутой улыбке: