Что создано под луной?

Только у меня зреет ощущение, что наши неприятности еще не закончились.

Посмотрев на Искариота, Крайст проговорил:

– В тебе появилось то, чего я не замечал раньше.

– Что?

– Оказывается ты – импрессионист…

Крайст сел на переднее сидение, с удовольствием вытянув свои худые ноги, обутые в стоптанные ботинки. Риоль – между девушками, на заднем сидении.

Машина была большой, и в кабине они разместились довольно свободно, но Риоль все-таки ощущал соприкосновение девушек.

Это было ему приятно, хотя он и не задумывался – почему?

Просто, прикосновение женщины – всегда комфортно для мужчины.

Иначе – это не мужчина…

Даже, если женщина незнакомая.

– Каждая женщина – не знакомая, – тихо проговорил Крайст, а потом добавил:

– Иначе – это не женщина…

– Что тебя беспокоит? – спросил Крайст, видя, что Искариот сосредоточенно молчит.

– Посмотри сам, – Искариот указал на группу деревьев, за которыми дорога делала поворот вправо.

Там действительно происходило что-то странное, особенно на фоне совершенно пустынного и потому, казавшегося очень спокойным, шоссе.

Под деревьями находилось несколько автомобилей зеленого цвета с синей полосой по кабине, на которой белыми буквами была выведено одно слово: «Милиция». Вокруг этих машин десятка два людей в мышино-голубоватой форме, в фуражках с красным околышком занимались чем-то, напоминающим одновременно и суету, и слоняние без дела.

Дальше от дороги, почти в лесу еще около полусотни людей сидели на корточках, но делали это так четко и сосредоточено, что было очевидно, что они не отдыхают, а ожидают приказа.

Эти люди были одеты в какие-то массивные, напоминающие не слишком удобные скафандры, одежды и закамуфлированные шапки, под которыми угадывались каски военного образца, только снабженные прозрачными масками. За плечами у них были такие же прозрачные щиты, а у пояса – длинные черные дубинки.

«Под одеждой у них – бронежилеты, – отметил Риоль, – Уж, не на войну ли мы попали?»

– Это такой мир, – тихо проговорил Крайст, и было не понятно, имел он ввиду – отсутствие боевых действий между странами, или состояние общества.

Еще дальше находились совсем странные люди, одетые в обычную полевую форму. Странность заключалась в том, что лица этих людей закрывались черными масками с узкими прорезями для глаз. В руках у масочников были короткоствольные автоматы без прикладов.

Когда машину, которую вел Искариот, поравнялась с деревьями, тормозя перед поворотом, Риоль, во взглядах тех, кто стоял возле милицейских машин, заметил сомнение: «Задержать или нет?» – но, видимо, приказа задерживать проезжающие машины, у этих людей не было, а было только желание…

* * *

Вокруг «Макдональдса», находившегося в нескольких сотнях метров за поворотом дороги, собралась довольно разношерстная, но явно агрессивно настоянная толпа. За зданием «Макдональдса» находилась котельная, напротив – дома налогоплательщиков.

А над дверями «Макдональдса» висело рекламное объявление: «Бесплатных ланчей не бывает!»…

Люди, понятия не имеющие о том, что такое ценности, и не понимающие идей – думают, что идеи важнее ценностей.

И потому их легко собирать на борьбу с ценностями, ради идей.

Чтобы разрушить идею, ее, как минимум, нужно понять – для того, чтобы крушить здания, их достаточно просто увидеть…

При этом, как всякая толпа, она состояла из людей самого разного толка. И, когда Искариот притормозил, у капота произросло сразу несколько человек: совершенно лысая дебильная морда в черной шинели, напоминающей одежду железнодорожника, старушка, размахивающая транспорантиком, величиной в две сигаретные коробки, на котором красовалась, или, вернее – уродливалась, надпись: «Слава КПСС!», длинноволосый мальчик в красной майке, с протрафореченной физиономией бородача в бюретке, и несколько молодых людей в самой разнообразной одежде и многообразием цвета волос.

Хотя в этих людях нескрываемо присутствовало что-то клоунское, их объединяло то, что на лице у каждого из них была написана борьба.

– За что боремся? – спросил Крайст, приоткрывая окно.

– За свободу! – дружно ответили, обступившие машину. Искариот посмотрел на Крайста, и тихо и грустно, словно человек, не раз видевший подобную борьбу, и уже не раз разочаровывавшийся в борцах, проговорил:

– Чаще всего люди борются либо за то, что их не касается, либо за то, о чем не имеют ни малейшего понятия…

Риоля почему-то больше остальных, окруживших машину, заинтересовал длинноволосый мальчик. Вернее не мальчик, а человек, изображенный на его красной майке:

– Кто это?

– Некий Че Гевара с кофейных островов, – ответил Крайст.

– Кто он?

– Идеалист, циник, пацифист, душегуб, трибун, пустомеля, поэт, палач. Такими – легко восхищаться. С такими – в одном автобусе ездить страшновато.

– Чем он занимался?

– Думал, что он прав…

– А против чего боремся? – не унимался Искариот. Проголодавшийся человек имеет право на неуемность.

Для остальных – неуемность это боязнь показать свою никчемность.

– Мы – антиглобалисты! – выкрикнула какая-то девица из вторых рядов. На голове у нее находилось нечто, возможно называвшееся волосами, выкрашенное в зеленый, красный и синий цвет. Видимо это давало ей моральное право находиться в первых рядах, и она была не довольна местом, которое занимает возле чужой машины.

– А зачем «Макдональдс» атакуете?

– Мы против американского глобализма! – девица явно не умела говорить без восклицательных знаков.

– «Макдональдс» – не американская фирма – канадская.

– Какая? – по коллективному выражению лица, было ясно, что этот факт привел в замешательство всех.

– Канадская, – повторил Искариот.

– Какая? – повторение этого вопроса могло продолжаться бесконечно, и чтобы положить этому конец, Искариот примирительно проговорил: