Бренгендхтенг. Повесть

Всей этой теории и практики барышней обучали учителя, руководители, педагоги, получившие дипломы из высших заведений, разных стран Европы, в которых, они, в своё время, когда-то, сами обучались. Практику барышни же проходили в различных заведениях, предназначенной для той или инной своей сфере деятельности.

Такие же пансионы в Санктъ-Петербурге были и у мужского пола, в которые включали в себя, соответственно, только мужские профессии, (конная езда, кучер, починка карет), а вся остальная, базовая программа, включала в себя такую же программу как и в женских пансионах.

И лишь, показав себя на улице, важная особа, во всей своей красе и нарядному пышностью и убранству, своего одеяния и то, как она ходит и как говорит и с кем говорит, пусть она будет женского или мужского пола, это и было, то самое, важное, социальное сословие статуса, имевшее значение в этом периоде в Российской Империи в столице Санктъ-Петербурге при правлении Николая первого в тысяча восемьсот сорок седьмом году от рождества Христова.

В городе были общественные бани, в которых всегда было полным-полно грязных людей, они мылись, парились, и выходили чистыми с бани, но тут же шли в какой-либо кабак и там затем напивались в хлам, при этом падая, валяясь и уже домой шли опять-таки грязным и вонючим.

Дешёвые и дорогие гостиницы, доходные дома, ночные клубы с живым оркестром, рестораны, бары, трактиры, театры, спектакли, и другие увеселительные заведения, в которых с посетителей бралось за вход в втридорога.

Но самыми распространёнными домами в городе, это были бордели с проститутками. Их было множество, по всему городу, на любой цвет и вкус клиента. Проститутку можно было поиметь в самом номере борделя, либо заказать её к себе, куда угодно. Так же были дешёвые и дорогие бордели. В дешёвых борделях были такие проститутки, после которых клиент через неделю подхватывал себе букет, всевозможных болезней и через шесть месяцев, он уже был на том свете и преспокойно себе отлёживался в гробу на кладбище. К тому же в борделях, содержались такие некрасивые дамы, низшего сословия, и они стоили очень не дорого, за один час интимного контакта, что, порой, их смог себе снять любой крестьянин, будь он по профессии булочник или дворник, и даже можно было поиметь проститутку в долг, или что-то заложить из своего имущества, но уж если совсем не было денег, то тогда брали даже деньги в кредит, но в банке с клиента брали такие проценты, что уму, просто непостижимо было, клиент вовремя не мог расплатиться с этим кредитом и залазил в долги, все больше и больше и затем он либо вешался, либо топился в реке Неве, либо помирал от букета болезней, который он подхватывал тут же в этом, дешёвом борделе, но кредит он так и не смог погасить, и этот кредит, переходил к его родственникам. Им предстояло выплачивать всю его сумму до копейки.

Самыми элитными борделями считались те бордели, где сами дома уже были ухоженными, в которых крыша не текла, паровое отопление функционировало, ванные и туалетные комнаты были всегда чистыми и убранными, а в номерах всегда поменяно постельное белье и царил полный порядок, пахло ароматизированными маслами с запахом лаванды, жасмина, розы, розмарина, мяты, мелисы, и.т. д. В таких борделях и проститутки были из разных стран Европы, Азии, Индии, Африки.

А теперь давайте поговорим, что же делало низшее сословие, звено, крестьяне, в этот период, до принятия крепостного права.

Крестьяне, по-своему обыкновению делали всю грязную, чёрную, вонючую, никчёмную работу.

Вставать крестьянину надо было рано утром, тогда, когда закукарекает петух, сидя на заборе. А это было около пяти утра. Сразу же мужская прислуга выходила во двор, к домашнему скоту и по огороду, каретному двору, а женская прислуга оставалась же в доме для уборки, глажки, стирке, готовки еды, шитью, и другими, скучными, нудными, тошнотворными, неблагородными, монотонными делами, от которых они воротили носы, при одном лишь упоминании о том, что надо было идти и выполнять те или иные задания хозяина дома.

Дальше же, а именно, выполнив всю работу по дому, женская прислуга, брала всю грязную одежду, которую она находила по дому, ставила на русскую печку, в большой котёл, наливала туда воды, принося из колодца (если же он имелся, таковой, во дворе) и пока она закипала на огне, она кидала туда мыло и потом опускала в котёл грязную вещь, по очереди, аккуратно, прижимая её на дно котла, специальной, деревянной палкой, щипцами и когда вся одежда лежала и вываривалась на огне в котле, прислуга добавляла разные масла, которые не окрашивали одежду во время процесса стирки, а наоборот, предавали белью ароматизированный запах. Таким образом процесс вываривания белья продолжался до вечера, пока та или иная вещь не выкипятиться и пока в ней не подохнут, бельевые вши, которых, в тот период, была тьма тьмущая и таким образом, вся одежда, на ночь, оставалось в котле, пока не остывала вода, а утром уже прислуга доставала холодную одежду и шла на ближайшую речку, (если же речка была рядом с домом, а если нет, то её отвозили на бричке, мужская прислуга), положив, мокрую одежду в большие корзины и уже на речке вся эта вываренная и пахнущая одежда, споласкивалась в речке от мыла, жиров, маслов.

После долгой стирки, женщина, прислуга, брала корзину и шла в лес по собиранию грибов и особенно трав, применяемых в медицинских сферах деятельности. Грибы сушили, варили, тушили, жарили, мариновали, а потом всю холодную зиму напролёт, их ели, угощая друг друга по соседству.

Трава аккуратно и бережно собиралась, в лесу, на полях, лугах, где нужны были от травы лепесточки, где цветочки, либо сам ствол или корешки. Её применяли в настоях от различных хворей, ушибов, простуде, ознобах, изжоге, лихорадках, пили как успокоительное, в виде чая, или настаивали на спирте как спиртовая настойка, а потом пили от головной или зубной боли. Бывало в лесу попадался дикий улей с пчёлами, висевший, в основном, высоко на дереве. В нем всегда был целебный мёд, широкое применение, которого гарантировало, большой ассортимент всевозможных применений и лечений от недомоганий и простудных хворей, которыми, в основном и лечились крестьяне.

Мужская же сила была необходима в огороде, в особенности когда урожай уже был собран и уложен в погребах, наставало время перекапывания огорода, и у кого было много соток огорода, барину с барышней приходилось позывать мужскую силу по соседству.

У каждого богатого барина было очень много домашних рогатых, парнокопытных животных и птиц. И за всеми этими животными и птицами нужен был круглосуточный надзор. То из лесу прибегут лисы и подушат курицу с уткой. То стая волков молоденьких свиней в лес утащат. Ещё хуже, бывало, пасутся коровы в поле, если проходит семья медведей и самец медведь начинает отделятся от семьи, значит ему нужна корова. Он её быстро настигает и перегрызает ей горло, она истекает кровью и медведь потом её тянет в густой лес, чтобы сытно поесть с семьёй.

Мужская, рабочая сила нужна была и в каретном дворе и в конюшне. То подкову поменять надо, то колеса смазать на бричке.

Вот такая, алчная, бедная, скучная жизнь протекала у крепостных крестьян, получавших совсем никчёмное жалованье в год, а то и гляди, работая за кусок хлеба с водой в день.

Вот так именно и протекала жизнь в столице, в пригороде, деревнях до отмены крепостного права.

А в самой же столице Российской Империи процветала богатая, аристократическая и ночная, криминальная жизнь.

Богатой жизнью тут жили только те аристократы, ювелиры и другие зажиточные персоны у которых были свои торговые заведения с дешёвым и дорогим товаром или недвижимое имущество.

Особо выделялись в Санктъ-Петербурге, персоны, которые имели, свои личные банки, и ювелирные салоны. Такие зажиточные персоны дружили между собой семьями, ездили друг к другу в гости, и отдыхали, летом и зимой за границами разных стран Европы, к примеру: Франции, Германии, Италии, Англии и т. далее.

К таким категориям, богатейших людей в столицы, относился, один знатный господин по имени Бренгендхтенг отто фон Эрнст Август Карл Пендерецкий. Об его, очень странной фамилии, отчеству и имени, его же коллеги, по финансовому бизнесу, всегда говорили, что его родословная, корнями уходила в Швецию, Англию, Германию, Польшу. У господина Бренгендхтенга было очень много богатых родственников в Швеции, Англии, Польше, Германии, а сам он жил там, где ему вздумается. У него был очень крупный и прибыльный бизнес по купле и продаже, мировой, ходовой валюты, переплавки золота и скупке драгоценных и полу драгоценных камней, которые он привозил из разных стран, на кораблях и с такой же последовательностью вёз туда сам лично, или отправлял своё доверенное лицо, от своего имени. Этот ювелирный бизнес к нему перешёл, от дальних родственников, к его родителей, а потом и к нему самому через много поколений, пока не закрепился за ним самим. И слухи, сплетни, об его богатой жизни, облетали разные города, и иные столицы стран. Так довелось ему побывать и в северной столицы Российской Империи в которую он ввозил свои дорогие, драгоценные изделия, со своим знаком, брендом качества, для аристократических российских особ, и на окраине Санктъ-Петербурга, он построил себе, роскошный особняк с парком, среди абсолютно непроходимой и не пригодной для езды дороги и к тому же ещё болотистой местности, с сырым и влажным климатом.

Господин Бренгендхтенг был человеком-загадкой и всегда жил в тени и не любил выделяться на людях, а совсем наоборот, любил полное уединение, и абсолютный покой, и тишину, чтобы подумать и обдумать, свои дальнейшие планы на будущее, сидя у себя в одной из комнат, с чашкой, изысканного, настоящего, бразильского кофе у жаркого камина в своих, таких особняках, построенных на заказ, или купленных, очень очень дорого, в разных столицах Европы.

Такой особняк был у него в Санктъ-Петербурге, ему он обошёлся в очень кругленькую сумму. Зодчие из Российской Империи, ему выбирали местность и рельеф земли для заложения, бронированного фундамента. Строительные материалы, по его заказу, для строительства особняка, ему привезли из самой Швеции, так, как, климат был почти одинаковым, что в северной столицы, Российской Империи, что в Швеции, это был чёрный гранит. Всю внутреннюю отделку ему пришлось заказывать из Италии, вместе с ихними архитекторами, и по совместному проекту с Англией, зодчие Италии сначала начертили проект на бумаге, а потом выстроили его за несколько лет.

Вначале парадного входа, была большая, гранитная лестница, с широкими, ореховыми, перилами. ведущая на этажи.

Об его надёжных, входных дверях, которые ему смастерили английские, высококлассные, брендовые фирмы и встроенных в них замках и окнах с решётками, со спрятанным, потайным сейфом, ходили просто, кругом, одни легенды, и слухи, от аристократов Санктъ-Петербурга.

Этот особняк так и назывался в честь имени, самого магната, владельца ювелира, особняк БРЕНГЕНДХТЕНГ.

Никому ещё, и никогда, не удавалось вскрыть, те самые замки, у него на дверях, на его загородном особняке и украсть у него в сейфе, наличными деньги, золотые и серебряные слитки, драгоценные и полу драгоценные камни, самоцветы из Урала.

Особняк был как банк-сейф с недоступными подступами к нему.

Господин Бренгендхтенг, был в этом, абсолютно уверен, на все сто процентов и спокойно себе разъезжал по разным странам, при всем, при этом, даже не намереваясь выставить себе, вооружённую, Государственную охрану, Российской Империи, либо ещё какую-нибудь другую, наёмную охрану, для охраны золотых, серебряных слитков и ювелирных изделий с драгоценными камнями.

Так с наступление темноты, все в городе резко менялось, и Санктъ-Петербург превращался в криминальную структуру, у которой были свои законы, порядки, обычаи, от которых отталкивались и придерживались все криминальные группировки, банды, шайки, не раз, за ночь, делавшие, свои вылазки из разных пригородов, окраин, переулков, скверов и улиц города, дабы напасть на законопослушных, местных, жителей столицы, которые, прекрасно знали, что уже ближе к ночи, не стоило им шататься и лазить пьяными или трезвыми по тёмным, злачным районам и дворам, где их только и поджидали, такие вот, криминальные группировки с огнестрельным или холодным оружием за пазухой.

У каждой банды были свои понятия и свои районы с местами в которых они промышляли и проворачивали свои криминальные дела, делая вылазки, а затем с награбленным, уже имуществом, каждый, из членов банды, отделялся от неё и растворялся где-то в темноте, и за ранее, лишь, договорившись о том, что они, потом, засядут в одной из домов или квартире, или вообще загородом и разделят все награбленное, ими же имущество поровну.

И к примеру вот в центре Санктъ-Петербурга, было одно такое заведение, где можно было зайти в него и разделить между собой, то награбленное добро, которое банды за ночь награбили. Это был один известный (трактир, кабак) бар, со своей, мрачной, самой необычной, криминальной историей и славою, как самое шарлатанское заведение, в Санктъ-Петербурге, этим вот он гордился и пользовался не раз в кругу своих криминально-шарлатанских товарищах.

Посетители этого трактира были разного социального статуса: от дворника, сапожника, парикмахера, булочника, которые были в основном обыкновенные местные пьяницы; до разного хулиганья приезжего, нищего оборванца, вора всех мастей, головореза, ссыльно каторжника, сбежавшего из далёких, каторжных работ Сахалина, Магадана, Ямала, Якутии, Сибири, Урала и т. д.

Внутри кабака постоянно было много разного народу. Здесь всегда играла разная музыка, стоял дым столбом, от папирос, воняло кислой капустой, пивом, протухлой рыбой, палённой водкой и другими неприятными запахами, которые совсем не отпугивали посетителей трактира, а наоборот, их подваливало под вечер, настолько много, что уже их было полным-полно, и заведение набито было как селёдка в бочке.

Различные уголовные банды, которых было в городе полным-полно, тут частенько заседали и обговаривали всякие преступные планы, затем, проходило несколько часов и они между собой устраивали разборки, массовые драки, далее шла поножовщина с перестрелками.

От постоянной поножовщины, деревянный пол, всегда был залит человеческой кровью. Если жертва пострадавшая от ножа или огнестрельного оружия, помирала сразу на месте, то её труп сразу относили в подвал кабака, где он лежал до ночи, а затем, вывозили его незаметно на телеге (бричке) в лес, закапывали, или безжалостно скидывали в реку Неву.

Подвал имел много места для хранения трупов, которые преспокойно себе лежали там, до самой поздней ночи и ждали своего назначенного часа, пока их не заберут от туда и не увезут. Также имелись специальные тайные, подвальные комнаты, через которые не раз сматывались каторжники от постоянных облав, (конечно же за отдельную уплату разумеется, отданную хозяину кабака) устраиваемого, тут не раз милицейским сыском, в надежде поймать очередного главаря банды и отправить его назад на каторжные работы, для пожизненного заключения. Полиция сюда наведывалась как ей вздумается, а не после того как её вызывали на очередное убийство.

В трактир мимоходом, заходили, всевозможные шарлатаны, аферисты, прибывшие из разных стран Европы, называясь всякими загадочными, шарлатанскими, колдовскими именами, прозвищами вроде, к примеру Бонифаций, Вениамин Росташевич, Фридрих Штутгарихтаузен, Франсуа Матье, Зныба Гануш, Ян Стрепышевский, Джованни Бонателло, Джонатан Трульпс и другими бездарными и нелепыми именами и к тому же, эти вот шарлатаны, предлагали всем посетителям всякие, яды, мази, крема, парфюм, настои на травах, змеях, лягушках, мышах, крысах, ежах, коготках коршуна, и пчелином прополисе, предназначавшиеся, по их словам, от всяких недугов, но приняв ложку такого вот снадобья, настоя, пациенту, через несколько часов, становилось совсем дурно и тут же тошнило и он из здорового, мгновенно превращался в больного, и через некоторое время, откидывал ласты, а его тело непременно сразу покрывалось разными цветами, из синего до фиолетового, а лекаря-шарлатана, уж и след простыл, только его и видели…

Весь сброд Санктъ-Петербурга и не только, здесь проводили своё время и их алчная, тёмная, жалкая, мерзкая, скудная, порой, короткая жизнь, которая, кстати говоря и гроша ломанного не стоила.