А рука моя к ней под халат,
Обнаженные, теплые груди.
И наполненный нежностью взгляд,
Растопить так старается будни.
Столько лет, а упругий живот…
А ладонь уже там под бикини.
Она дышит легко, только рот,
В предвкушении счастья богини.
Разложив волосок к волоску,
Пальцы губ ее нежных коснулись.
А один проникает и в ту,
Уже все там в нее окунулись.
Задрожала она словно лист,
У осины, стоявшей у речки.
Начинается новая жизнь,
И стучат уже счастьем сердечки.
Отодвинув меня и сама,
Расстегнула спокойно рубашку.
И по телу зимою весна…
Расковала она уже пряжку.
Все упало что было на мне,
А она уже там на коленях.
Радость так пропорхнув по спине,
И действительность только в мгновеньях.
А она так схватилась рукой,
А сама уже где-то витала.
И его нарушая покой,
Языком что-то там рисовала.
По губам провела и туда,
В теплый ротик погреться впустила.
И звенят в голове провода,
Она нас ведь двоих приютила.
А потом говорит, – Заждалась,
Там кровать шелестит простынями.
А любовь! Она просто рвалась…
Ягодицы сжимая руками,
Опускаю ее на кровать,
Раздвигаю горячие ноги.
И лицом меж ними упасть…
Но иду я по дальней дороге.
Исцелую ее всю кругом,
Обласкаю, где тайны сокрыты.
Если кто с таким чувством знаком,
Там уже ты теряешь орбиты.
И на ощупь потом, на авось…
Удержаться у зыбкости края.
Состоялось ведь все, все сбылось,
И войду я в нее замирая.
Ну а там… Вы ведь знаете там,
Бог придумал сосуд тот волшебный.