Пьеса на 10,9,8 или 7 человек «Слышать или Видеть?»

ЮРИЙ: (в трубку) Вы знаете, она буквально только что ушла с отчётами, я так думаю, чтобы вам перенаправить. (Слушает трубку) А, вы как раз по этому поводу? Ну вот, значит всё в порядке, скоро все документы будут на месте. (Слушает трубку) Да, да, конечно я понимаю. Просто у нас столько работы, Наталья Викторовна приходит раньше всех и уходит позже всех, вся в отчётах, в документах. Все же на ней, не успевает, но она очень старается, поверьте.

Юрий кладёт трубку с неудовлетворённым лицом.

ЮРИЙ: (Наталье) Похоже, не поверила…, бросила трубку. В общем, отчёт требуют квартальный…

НАТАЛЬЯ: Да поняла уже. Блин… Ладно, сделаю… на неделе.

Парни продолжают стучать ложечками внутри кружек, и молящее смотреть на бухгалтера.

НАТАЛЬЯ: Ладно-ладно, берите. (Подаёт коробку конфет парням) Я уже всё равно наелась.

Наталья берёт свой мобильный.

НАТАЛЬЯ: (в трубку) Алло, Снежан? Ты ещё здесь? Да отвлекли опять, налоговая тормошит. Да не-не, всё в порядке, рассказывай. Ага… да ты что? (Громко, яростно) Вот кобелина…

На этот выкрик оборачивается заспанный Геннадьевич, вопросительно глядя на Наталью. Переводит взгляд на кушающих конфеты парней, лицо водителя переходит в осуждающую форму.

ГЕННАДЬЕВИЧ: Э..ээээ, парни, вы что там… конфеты что ли едите?

Поднимается с дивана, покрякивая.

ГЕННАДЬЕВИЧ: Это как-то не по-христиански. Как же корпоративная этика, мужская солидарность. Кружку мою не видели?

Наталья достаёт откуда-то кружку водителя и возвышает её над головой, не отрываясь от беседы.

ГЕННАДЬЕВИЧ: О, спасибо.

Водитель набирает воду в кулере, идёт, пошатываясь спросонья к парням, берёт конфетку из коробки, кладёт в рот.

Играет громкая ритмичная панического характера музыка (рекомендовано вступление КиШ «Гимн шута»)

Все работники офиса пугаются, бросают все свои дела, кидаются врассыпную.

Наталья отбрасывает в сторону трубку, убирает спешно все принадлежности для маникюра со стола, бежит куда-то за документами.

Водитель, поперхнувшись конфеткой, закашливается, задыхается, Юрий хлопает его по спине, Антон бежит к компьютерам своему и Юрия. Что-то там старается быстрее сделать, закрыть, стремительно создаёт рабочую обстановку.

В офис входит довольный Филипп, в строгом костюме с мобильным телефоном в руке. В другой руке рабочая сумка. Нажимает на кнопку телефона, грохочущая музыка резко прекращается.

Филипп прикладывает трубку к уху.

ФИЛИПП: (в трубку, задорно, весело) Слушаю? Да я. Перевели? Отлично. Хорошо, подшевелю.

Кладёт трубку, смотрит на работников «выбирая жертву».

Водитель, наконец, прокашливается, Юрий перестаёт хлопать ему по спине.

Наталья, с документами в руках подходя к своему рабочему столу, как бы невзначай замечает руководителя.

НАТАЛЬЯ: (подхалимничая) Ой, Филипп Георгиевич, здравствуйте. Вы сегодня такой счастливый, так хорошо выглядите, прямо помолодевший, посвежевший. Как вам это удаётся?

ГОЛОС НАТАЛЬИ В ЗАПИСИ: (обиженно) Припёрся, скотина, всё-таки. Никогда не даст нормально с подругой поговорить. Надеюсь, ненадолго заявился.

ФИЛИПП: (двояко улыбаясь) Спасибо, Наташенька, ты так любезна. Я вчера хорошо отдохнул на природе, набрался сил, протряс мозги так сказать, хорошенько, ну вот и результат на лицо. (С подвохом) Как у тебя успехи? За бухгалтерское направление можно быть спокойным?

ГОЛОС НАТАЛЬИ В ЗАПИСИ: (насмешливо) Конечно можно… правда может кое-кого и посадят за махинации и двойную бухгалтерию, я там немного накосячила в документах, ну как немного… лет на шесть так строгоча.

НАТАЛЬЯ: (подхалимничая) Филипп Георгиевич, да какой разговор, вы же меня знаете! Я день и ночь стою на посту наших финансовых благополучий. Защищаю можно сказать грудью (выпячивает грудь вперёд) интересы компании. (Как бы невзначай) Вот если бы мне кто премию выписал за такие старания… за усердие моё за самоотречение… ах… я бы прямо скажем… совершенно не расстроилась…

ФИЛИПП: (злобно, негромко, отвернувшись к зрителю) Я тебе выпишу, премию, я тебе так выпишу за шесть лет строгоча, морда протокольная.

Поворачивается к бухгалтеру, старается изобразить вежливость.

ФИЛИПП: (двояко улыбаясь) Обсудим, Наталья Викторовна, обдумаем.

Наталья садится за стол, с довольной улыбкой предвкушая солидные премиальные, раскладывает документы.

ГОЛОС НАТАЛЬИ В ЗАПИСИ: (насмешливо) Я это мурло раскатаю ещё на бабки. Хватит мне и на Париж и на Италию. Что-то я поскромничала в прошлом месяце, со списанием средств мимо кассы. Но ничего, в этом месяце наверстаю. Ещё полгодика фирму подою, а там мне хватит на жизнь, и концы в воду.

Филипп всё это слышит, лицо его всё это подтверждает, глаза наполняются яростью, кулаки сжимаются, жилы надуваются.

Водитель, отдышавшись, облокачивается на стол Юрия, под шумок пытается улизнуть, Юрий занимает своё рабочее место, имитирует полное погружение в трудовой процесс.

ГОЛОС ВОДИТЕЛЯ В ЗАПИСИ: (шкодливо) Так, валим – валим, по тихой…

ФИЛИПП: (громко, яростно, водителю) Стоять!

Водитель замирает на месте.

ФИЛИПП: Геннадьевич…, дорогой мой. Как здоровье? Как самочувствие?

Водитель поворачивается, старается изобразить страдальческое лицо.

ГЕННАДЬЕВИЧ: (жалостливо) Да…

ГОЛОС ВОДИТЕЛЯ В ЗАПИСИ: (шкодливо) Как бы тебя на....хлобучить бы половчей.

ГЕННАДЬЕВИЧ: (жалостливо) Ничего, Филипп Георгиевич, ничего. Скриплю потихоньку. Вашими молитвами.

ФИЛИПП: А чего лицо опять подпухшее? Я же тебя премировал? Ты что всё с голода пухнешь?

ГОЛОС ВОДИТЕЛЯ В ЗАПИСИ: (шкодливо) Да типун тебе на язык, сейчас… с голода. Припрется вечно, когда не ждали. Хоть бы раз дал нормально отоспаться. И диван купил бы нормальный, жмотяра, на этом пока спишь, согнёшься в три погибели, потом не разогнуться. Чего ходит сюда, всё равно ничерта не делает на работе, кроме как важность создаёт. Эти директора вообще, по совести сказать, приличное дерьмо по сути своей, вот и наш – не исключение. Никто о работниках не думает… никто!

ГЕННАДЬЕВИЧ: (жалостливо) Виноват, Филипп Георгиевич. Действительно я до сих пор экономлю на еде. У меня долгов много скопилось, раздал премию, себе ничегошеньки не оставил. Но я не жалуюсь, всё хорошо, я справлюсь, вы не переживайте.

ГОЛОС ВОДИТЕЛЯ В ЗАПИСИ: (шкодливо) О, нифига я наплёл, аж самому понравилось. Нет, я всё-таки талантлив. Не тем делом занимаюсь, чувствую, надо воровать по крупному, а я тут… то десяточку, то двадцаточку бензина солью… всё это мелочи… пятьдесят литров в неделю, ну себя не уважать. Это всё не то… масштаб нужен, масштаб! Только зря свой талан растрачиваю. О…, какой актёр погибает во мне… А это.... вот это вот-вот… директор, не может даже диван купить нормальный.

ФИЛИПП: (С презрением) Как же мне не переживать, дорогой мой человек, когда в тебе погибает такой… такой честный, чистый в помыслах и деяниях, искренний, чуткий человек. Хороший человек, гордость нашей компании!