Излом. Книга первая. Хорошие времена. Кавказцы

Подъехали Денис и Батрадз на велосипедах. Все прошли во двор, парни вынесли большой стол. Все было наготовлено Клавдией, стол ломился от яств. Налили араки. По обычаю первым должен был сказать тост отец Василия, он был старше всех. Он поднялся, держа в руках стакан с аракой. Но долго молчал. Потом поднял голову с блестевшими от радости глазами.

– Человеку даются родственники по рождению, по крови. Но жизнь дает родственников по родству душ. И она нам сделала такой подарок. У нас появилась дочь Залина, а ее родители стали нам с Клавой братом и сестрой. Но Всевышний в своей щедрости неизмерим. И сегодня он подарил нам еще и внука. Внука Сослана. Да, да, я выбираю это имя. Так звали героя нартовских сказаний и так зовут моего брата, отца Залины. В честь него мы и называем мальчика, нашего внука и сына наших детей. Выпьем за то, чтобы он вырос настоящим человеком, остальное все приложится. Выпьем за Залину, родившую нам такого внука, за Василия. Пусть Всевышний даст им долгих лет жизни, достатка и еще детей.

Здесь Сослан не сдержался. Две больших слезы скатились у него по щекам, две слезы великого счастья. Все выпили. Начали есть. Осетинские пироги у Клавдии были замечательными. Их, согласно обычаю, разломил Алексей, так как он был самым старшим за столом. Налили и выпили еще. Много не говорили. Сидели, вспоминали прошлое, обсуждали будущее. Желали молодежи хорошей дороги в жизни. А что такое хорошая дорога в жизни? Это найти себя. Неважно, кем ты будешь, рабочим, крестьянином или директором завода. Важно, чтобы дело, которое ты делаешь, нравилось тебе, и ты делал его с любовью. Тогда и все двери жизни открываются тебе. Человек, нашедший себя в жизни, всегда счастлив.

Через несколько дней Залина, похорошевшая и помолодевшая после родов, похожая на девочку-подростка, выписалась с маленьким Сосланом из роддома. В доме его деда Сослана гуляло чуть ли не половина села. Все радовались появлению новой жизни в селе. Это в обычае у всех народов.

* * *

У Циалы заканчивался первый год учебы. Последний семестр выдался трудным. Кое-что она зимой запустила, приходилось наверстывать упущенное. Но она радовалась: скоро закончится семестр, и она поедет домой. Увидит родителей, увидит друзей, встретится с Денисом. Весна и молодость брали свое. Циала часто просыпалось ночью в каком-то томлении, ее тело пребывало в истоме, требовало ласки. Ей часто снились сны, где она пребывала в объятиях мужчины. Это и пугало ее, и радовало. Она не знала, как от этого избавиться, боялась этого состояния. И самое удивительное, что в своих снах и своих видениях она не видела Дениса. Она чувствовала, как Денис постепенно отдаляется от нее. Не могла понять почему так происходило, но и не пугалась этого. Она была женщиной, а женщины взрослеют раньше мужчин. Не всегда, но в большинстве случаев. Если раньше она связывала все свое будущее с Денисом, то сейчас эти мечты закрывались завесой. Детская первая любовь уходила от Циалы. Уходила тихо, без беспокойств и волнений. Всего этого Циала пока не осмысливала, но душой она все это воспринимала. Она понимала, что детство и юность уходят и она становится взрослее. Она вступает в возраст молодости, в котором уходят детские иллюзии, но приходят осуществимые мечты. Учеба давалась Циале легко. Но занимала все ее время, свободного времени было мало. Многие студенты посмеивались над ней, говорили, что она лишает себя многого, но Циала не могла делать ничего спустя рукава. Поэтому она жертвовала студенческими компаниями и вечеринками в пользу учебы. Ее подруга и соседка по комнате, Таня, была примерно такой же. Строгая к себе и людям, она тоже старалась учиться хорошо, у нее получалось это. С Циалой они во многом были похожи и это объединяло их. Но иногда Циала вырывалась и на танцы, на студенческие вечеринки сама или с Таней. Такие походы расширяли ее кругозор, сталкивали ее с людьми, имеющими совсем другие взгляды на жизнь и даже другую культуру. Циала, будучи по натуре осторожной, анализировала все, то, что ей не нравилось или не подходило, она отсеивала и не принимала. Но опыт она набирала. Она поняла, что люди далеко не все одинаковы, что среда, в которой она выросла, многим непонятна и неприемлема. Раскованность русских и украинских девушек ее шокировала. Многие из них имели парней, а зачастую и не одного, многие познали мужчин и жили с ними, не придавая этому никакого значения. Иногда у них складывались даже семьи, и парни не придавали значения, были ли мужчины раньше у их жен или нет. Целомудрие уходило из русской культуры. Не совсем, но почти ушло. Для Циалы это было неприемлемо, хотя до нее еще в родном селе доходили слухи, что некоторые осетинки в городе поступают так же. Ее этот вопрос занимал и довольно сильно. Ей казалось, что поступи она так, она не найдет в себе силы потом чувствовать себя с мужем полноценной женщиной, ее бы съел стыд. А замуж она выйти собиралась обязательно, иметь детей тоже. Как же не иметь семью и детей? Ее Бог создал женщиной, хранительницей дома и семьи, а семья без детей это, в ее понятии, не семья. Взрослая жизнь маячила там, впереди, но она хотела войти в нее полноценно и целостно. И она, думала Циала, будет достойна своего мужа. Она не принесет ему причин для стыда и раздумий. С Таней они по этому поводу находили общий язык. После экзаменов подруги собирались поехать в Осетию, в гости к Циале. Она уже написала родителям, что приедет не одна и те ждали дочь с ее подругой.

– Познакомлю тебя с нашими парнями, они замечательные, никогда не обидят. Есть, конечно, плохие, но это редко.

– А на русских девушках ваши парни женятся?

– Есть смешанные семьи. И парни женятся, и осетинки выходят замуж за русских. Раньше настороженно относились к этому, сейчас нормально смотрят на это.

– И ты знаешь такие семьи?

– Знаю. У нас в классе учились Залина и Вася, а любовь у них с детского сада. Они поженились, свадьба при мне была. Так Залина вышла за Васю уже беременной, при мне же зимой, когда я ездила домой, было и объяснение Васи с родителями Залины. По моим расчетам она летом должна родить.

– Вот дает эта Залина. И что родители?

– А они давно свыклись с мыслью, что Вася и Залина одно целое. Вася пришел и честно все рассказал родителям Залины. Отец немного побурчал, мать поплакала, но все обошлось хорошо. А Васиным поступком отец Залины был очень доволен. И вправду, он поступил по-мужски, не стал скрывать.

– Сильный парень этот Вася.

– Да, пожалуй.

Собрались сходить на набережную Дона, река уже вскрылась и несла лед в море. Весна брала свое. Солнце светило все ярче, снег стаял, дни стали длиннее. Девушки оделись и пошли на троллейбусную остановку. Сели на нужный троллейбус, доехали до Буденовского проспекта и вдоль него пошли к набережной. Уже на спуске почувствовали, что с реки пахнуло свежестью. День был погожий, но с Дона дул довольно свежий ветер. Этот бессовестный ветер трепал на девушках плащи, распахивал полы, залазил под юбки. Приходилось идти, все время придерживая и поправляя одежду. Спустившись на набережную, девушки встали у парапета. Дон разлился широко, воды было много и по воде плыли крыги льдин, иногда сталкиваясь и издавая шуршание. Над водой метались чайки, крича о чем-то своими резкими голосами. Среди льдин сновали буксиры и небольшие речные суда. Один из буксиров тянул длинную баржу с песком. Возле причальных стенок стоял красивые пассажирские суда, ожидая, когда очистится река и начнется навигация. Ждали этого и крупнотоннажные грузовые суда. Река жила в ожидании полноценной жизни, а она наступала только с чистой водой.

– Смотри, какой большой пароход, – сказала Циала, – а он в море ходит?

– Нет, это чисто речной пассажирский теплоход, в море он перевернется от волн, он сделан только для речного плавания.

– А у вас в Таганроге есть большие морские суда?

– Нет, Таганрог стоит над заливом, а он мелкий. Большие морские суда это в Жданове, в Одессе, в Новороссийске. Но здесь, в Ростове, есть суда типа река-море. Это тоже небольшие суда, но они могут работать и в море, и в реке. Когда строили ВАЗ на Волге, эти суда брали оборудование в Италии и без перегрузки везли его в Тольяти.

– Интересно как. У моряков непростая жизнь. У нас есть односельчанин, Георгий, он моряк, работает на Дальнем Востоке. Иногда приезжает и отдыхает у родителей по три-четыре месяца, а иногда его годами не бывает.

– Молодой?

– А где-то лет тридцать ему.

– Женат?

– Нет, говорит, что после наших односельчанок ему никто не нравится.

– Эх, взял бы и сосватал меня, – полушутя, полусерьезно вздохнула Таня.

Девушки рассмеялись.

– А ты его сама сосватай. Он летом должен быть в селе. Писал родителям, что приедет в гости.

– Вот поедем к вам и я его обворожу, он и заберет меня на Дальний Восток. Буду ему готовить, стирать, ждать с рейса, детишек буду растить. По-моему, в этом женское счастье. Что хорошего, если женщина начнет делать мужскую работу? Женщина ведь слабое существо, дом и дети это для нее. Хотя и не скажешь, что дома мало работы. Моя мама говорит, что женская работа дома она незаметна, но требует немало сил.

– Моя мама тоже примерно так говорит. Постирай, приготовь, дом убери, а у нас еще у всех сельчан хозяйство, огороды, сады. С огородом и садом мужья еще помогают, а вот с детьми и домом им возиться некогда, нужно работать.

– У нас хозяйства нет, а огород и сад есть, без него нельзя, – сказала Таня.

– Ничего, наши бабушки и мамы так жили, так и мы проживем.

Не знали девушки, что впереди им жизнь готовила совсем другое. И оно, это другое, было бы хорошим, но только скоро вся страна будет поставлена на излом. И этот излом коснется каждого. Закружат, завертят всех непонятные никому события, кого-то поднимут наверх, кому-то дадут неправедные большие деньги, а большинство будет втоптано в грязь, оплевано и ограблено.

Погуляв на набережной часа два, девушки собрались домой, в общежитие. Парни иногда обращали на них внимание, пытались заигрывать, но у девушек не было настроения говорить с ними. Так же, поднявшись по Буденовскому спуску до улицы Энгельса, сели на троллейбус и покатили к общежитию. Приехав, приготовили свой нехитрый обед и, поев, занялись учебой. Учеба отнимала все свободное время. После лекций приходилось много работать в библиотеке, дома. Читали учебники, труды по педагогике. Писали всевозможные отчеты, рефераты. Но учились без особого напряжения, хотя и было иногда трудно. Много мечтали, особенно с наступлением весны. В них, уже довольно взрослых, просыпалось все женское, нежное и прекрасное, без грязи и дурных наклонностей. В теплые весенние вечера девушки чувствовали, что их тянет куда-то, хотелось мечтать, думать о будущей жизни, хотелось любить. Они уже вошли в пору, повзрослели. Это для девушек время любви. Но пока им не встретились парни, которые сильно бы увлекли их. Вокруг было много хороших парней, молодых мужчин, но ни один из них не увлек ни Таню, ни Циалу. Денис у Циалы ушел совсем куда-то на задний план. Писал он всегда не часто, сейчас писал еще реже и ответы Циалы становились тоже реже и реже. В ответах почти исчезла тема их отношений. Писали друг другу о знакомых, о делах, а свои чувства друг к другу оба обходили стороной. Как будто договорились. Детство уходило от них, унося все детское, детскую любовь тоже. Особенно у Циалы. Письма Дениса начали казаться ей какими-то несерьезными, не очень интересными. Она воспринимала это с какой-то небольшой боязнью. Скоро занятия закончатся и можно будет ехать домой. А как встречаться с Денисом и о чем говорить с ним, она смутно представляла. Поэтому, когда студентам было предложено в летние каникулы поработать в детских садах и лагерях с детьми, она с удовольствием согласилась. Это была своеобразная практика и проверка того, правильно ли была выбрана специальность. Лагеря и детские сады были предложены по всему Северному Кавказу, от Ростова-на-Дону до Махачкалы. Циала нашла в списке три места в Осетии, одно из них в Орджонекидзе, это всего пятнадцати километров от Предгорного. Она взяла туда направление от института. Это был детский лагерь в пригороде Орджонекидзе, недалеко от селения Балта, там, где Терек выходит из ущелья и где начинается Дарьяльское ущелье. Циала знала те места, ей приходилось когда-то с отцом ездить по Военно-Грузинской дороге. Там были горы, леса, луга, быстрые речки. И она твердо решила ехать туда. И от дома недалеко, можно и с родителями повидаться, друзей навестить. В конце июня начались первые экзамены последнего семестра первого курса. Экзамены длились больше двадцати дней, Циала все их сдала на хорошо и отлично. Все, почти два месяца свободного от учебы времени. И она начала собираться в дорогу. Купила на автобус билет до Орджонекидзе, перед отъездом сдала комнату коменданту общежития. В августе перед началом занятий им давалось две недели отдыха после работы в лагере. Таня не поехала с Циалой, у нее по-прежнему прибаливала мама. Днем немного посидели в комнате общежития, выпили бутылку сухого вина, а вечером Таня проводила Циалу на автовокзал и попрощалась с ней. Автобус тронулся, Циала помахала подруге из окна. Таня махала рукой с платочком тоже. Лето началось.

Циала приехала в Орджонекидзе на другое утро. Взяла свои вещи, с небольшим чемоданчиком села в трамвай и поехала на автовокзал с местными маршрутами. Решила сперва найти начальство лагеря, а потом съездить в Предгорную. Села на автобус до Балты и примерно через минут сорок приехала в село. Расспросила местных, где лагерь и пришла туда. Нашла директора лагеря, лет сорока женщину. Звали ее Мадина Муратовна.

– О, так вы наша! – воскликнула Мадина Муратовна, – Осетинка, как это здорово! Добро пожаловать к нам. Будем лето работать вместе. А где ваши родители живут?

– В селе Предгорном, здесь недалеко.

– Прекрасно знаю ваше село, бывала не раз. Вы уже были у родителей?

– Нет, я прямо с ростовского автобуса и сюда.

– Ну, вы прямо совсем своих родителей не уважаете. Вам пять дней хватит на встречу с ними и друзьями?

– Да, хватит.

– Тогда езжайте сейчас домой, а через пять дней я жду вас. Жить будете вот в этом здании, – она показала на двухэтажное бревенчатое здание, – я там вам приготовлю комнату. Идет?

– Спасибо, идет.

– Сейчас наша машина поедет в город за продуктами и захватит вас.

– Спасибо.

Старенький грузовой газик минут за двадцать довез Циалу до города, до автовокзала с местными маршрутами. Циала села на автобус, идущий в Предгорное, и через полчаса была на месте. А еще через десять минут уже была дома, родители встретили ее с большой радостью. Мама пустила, как всегда, слезу, Циала тоже. Отец обнял ее, посмотрел на нее внимательно.

– Ты сильно изменилась со времени твоего зимнего приезда. Повзрослела, похорошела. Прямо раскрасавица.

Циала покраснела.

– Ты прямо скажешь, папа! Обычная я, твоя дочка. Какая была раньше.

– Это тебе кажется так, а мне со стороны виднее.