Вождь из сумерек. Книга 2

– Так с чего бы ему богу душу отдавать, если ты его не трогал? – не отступал Леха, не слушая его оправданий. – Хлопец, судя по всем, у из наших. По крайней мере, прикид знакомый. Можно было попробовать расколоть.

– Не бухти. Пощупай лучше…

– Я и без него найду, кого щупать.

Но все-таки наклонился над трупом, коснулся ладонью лба и недовольно поморщился.

Вслед за ним и Стас опустил ладонь на лицо, чтобы закрыть безжизненные глаза. И тут же отдернул руку. Обожгло, словно схватился за оголенный провод.

– Поставь караул из надежных ребят, – негромко распорядился он, выпрямляясь. – Пусть хоть в обнимку с ним стоят, но, когда вернусь, парень должен быть на месте.

Леха что-то смекнул и взмахом руки остановил нескольких воев.

– Ну-ка, бойцы, обмотайте эту падаль вокруг той задумчивой березки, чтобы не сбежала. И глаз не спускать! В лохмотья растребушу.

И для убедительности показал им свой кулак.

А Стас, не дожидаясь его, уже бежал туда, где все еще гремели, заглушая все, грозные голоса Груздня и Войтика. Бой разгорелся нешуточный. Потери были с обеих сторон. Задержался около лежащего с побелевшим, безжизненным лицом Толяна. Около него суетятся Бодрен, эльфы, Купава…

Принц поднял голову.

– Стрелу вытянули. Кровь остановили. А дальше…

Дрогнуло сердце. Кровь ударила в виски с такой силой, что на миг помутилось сознание.

– Ты же можешь, брат! Рэд, вспомни, как меня вытащил из могилы.

– Мы пытаемся, Слав… – виновато отозвался Бодрен, отводя глаза в сторону.

Умолять, упрашивать бесполезно. Сам понимал, что эльфы делают невозможное.

Войтик рычит почти рядом.

Нападающие дрались в полном окружении, но отступать не собирались. Перестроились ромбом и, ощетинившись частоколом копий, медленно, шаг за шагом продвигались вперед. Стрелы отскакивали от черных панцирей. А длинные копья не подпускали на удар меча. Зато из середины строя то и дело ввысь взмывали стрелы и с душераздирающим воем падали вниз. И каждый раз смерть находила безошибочно все новые и новые жертвы.

– Войтик! Мухой свалите несколько деревьев. Потолще и подлиннее. Стены ломают тараном.

Войтик, опешив, открыл рот. И как это такая простая мысль не пришла ему на ум? Но быстрее разведчика оказался вездесущий Хруст. В несколько ударов топора свалил одно дерево, затем другое.

Вскинули на могучих руках вековые стволы. Не тараном ударили. Как битой по рюхам. И сразу в пролом. Пустили в ход мечи. Дело сразу пошло на лад.

Войтик во всю ширь разинул свой рот в неистовом устрашающем реве и по-буслаевски раздает удары направо и налево жердиной, не уступающей в размерах бревну. Груздень вгрызся в самую гущу чернопанцирников. На голову возвышается над всеми. Забыл про свое воеводство Груздень. Мечи, как спицы в женских руках, мелькают. Рядом конязь Зорень. Словно вторую молодость обрел побратим. В волчовке, распахнутой на груди. Простоволосый. Мальчишество. Ахнут топором по голове. И нет побратима. А с кем останешься?

Веселин, пританцовывая, с завистью наблюдает за ними. Но Стаса бросить не решается.

Не оборачиваясь, распорядился:

– Притащи, Веселин, мне конязя Зореня. Обидят еще…

– Есть, командир! – жарко выдохнул Веселин. И запнулся. – А если не пойдет?

– Убеди! Скажи так, чтобы пошел. Или слова нужные перезабыл?

Нет, не забыл слова Веселин.

– Понял, понял… – сообразительно закивал головой.

– Так почему стоим?

Как в такой тесноте мечом размахнуться?

В руках у Веселина два ножа. С непостижимой быстротой сверкают клинки…

Где тот застенчивый краснощекий парень, которому Леха совершенно необдуманно инкриминировал нездоровую страсть к лютикам-цветочкам?

Давно уж увалень совсем не призывного возраста превратился в расчетливого грозного бойца. В его недремного стража. Немного найдется смельчаков, способных выстоять против его мечей. Но по-прежнему застенчив по-девичьи. И все так же краснеет.

Слова ему ни к чему. Слова Веселину только мешают.

Подгреб конязя левой рукой к себе и прет, успевая при этом наносить своим ножом молниеносные змеиные удары.

– Веселин, черт немытый! – яростно отбивается от него Зорень.

– Это командир, – оправдывается парень. – А меня, как бы, вовсе нет.

– Ай-ай-ай! – встретил его насмешливой улыбкой Стас. – И не стыдно, конязь? Главный воевода меж деревьев с мечами бегает. И конязь Зорень за ним увязался, вместо того, чтобы на белом коне да с высокого холма огненным взглядом следить за кровопролитным сражением. Так, чего доброго, и мне захочется. Круши мечом всех, кто под руку подвернется и никаких забот. Не царское это дело. Я уж говорил тебе. А не приведи Великий бог, саданет кто мечом под ребро? Или по светлой головушке? Кто дело вершить будет?

Говорил по-дружески мягко, чтобы не обидеть, но Зорень покраснел, как юнец. Но отвечать не стал. Что не говори, а прав во всем побратим.

Совет помог. Смяли, сломали сопротивление. Сбили уцелевших в кучу.

– Груздень, не увлекайся. Языка мне…

Воевода услышал. Опомнился. Припомнил, что давно уже не простой вой. Повернулся к Войтику…

– Ну, то-то же! А то развлечение себе устроил.

Появились арканы, взлетели в воздух. И вот уже тащат за лошадью грохочущую лязгающую громадину. Затем еще одну. Хруст не утерпел, раскрутил над головой волосяную петлю… Выдрал прямо из середины рычащего в ярости воина, послал коня прыжком вперед. И вот уже барахтается, силясь подняться, оглушенный панцирник перед Стасом в груде железа. Завозился, несколько раз дернулся, пытаясь выпутаться из волосяной петли и замер, очевидно, поняв всю бесполезность попыток.

Стас повернулся туда, где над неподвижным телом Толяна все еще колдовали эльфы. Подошел Леха. Присел над пленником и осторожно расстегнул подбородочный ремень, чтобы скинуть с головы шлем, украшенный длинными турьими рогами.

– Не трудись, Леша. Он мертв. Мертв, как и тот, – кивнул головой в сторону привязанного к дереву стрелка. – И все остальные.

– Тебе почем знать… – огрызнулся Леха.

Со стуком на землю из шлема вывалилась голова. Пустые, широко раскрытые глаза уставились в небо.

Округу огласил душераздирающий волчий вой. В лагерь возвращалась стая. Прямо через головы стоящих тесным кругом с окровавленными мечами воинов мелькнуло растянутое в полете серое тело и широколобый волк встал рядом со Стасом.