Вождь из сумерек

Леху дважды просить не пришлось. Иногда он умел соображать очень быстро. На ходу скидывая свой бронежилет, он широкими шагами заторопился к одиноко стоящему ветвистому дереву и прицепил его на сучок.

– Готово! – крикнул он и отступил в сторону.

Стас не спеша поднял лук с наложенной на тетиву бронебойной граненой стрелой, прищурил глаз… пальцы правой руки задрожали у кончика носа.

«Владелец лука – дядька неслабый», – подумал он, до упора выпрямляя левую руку. Тетива щелкнула по рукаву джинсовки. Бронник, сбитый стрелой, отлетел на несколько шагов и упал в траву.

Не торопясь, Стас вернул лук на место и пошел к Лехе.

– Ну, как?

– Вмятина, как от пули! – в Лехиных глазах Стас увидел растерянность. – Думаю, если бы на десять шагов поближе, и…

– Вот об этом «и» мы с тобой забывать не будем, если хотим выжить. Этот аппарат покруче наших спортивных луков, а тот за сто шагов стальную пластину насквозь прошить может. Как думаешь, не осрамился я?

– Какое там! Ты посмотри на них. «Отпад!», как бы сказал наш друг Толян. Я отвечаю. Ты этой стрелой их наповал сразил, стоит только посмотреть на их изумленные рожи. Добил, можно сказать.

Стас не удержался и скорбно вздохнул.

– Вот оно, тлетворное влияние преступной среды.

– Командир, решительно встаю на путь исправления. Зуб даю! Ты мне веришь? – на морде искреннее раскаяние, в глазах чертики пляшут. – Колись, где ты этот инструмент освоил?

– В пионерлагере, – лениво отшутился Стас. – Что твой новый приятель предлагает?

– А что он может предложить? Двигать в крепость. Готов даже сопровождающих дать.

– В крепость, так в крепость, – согласился Стас. – Начинать с чего-то все равно надо.

– А хочешь, еще кое в чем проболтаюсь?

– Не тяни, все равно не утерпишь…

– Ты, оказывается, у них в родне ходишь, начальник.

– Не понял! Разъясни, – вскинулся Стас. – Вот уж никак не ожидал здесь родню встретить.

– Ты маску на шапке их старшого видел?

– Ну, волчья харя.

– Это их родовой знак. Тотем, как говорят историки. А ты – Волков. Вильк по-ихнему! Въехал? Или еще нет? Так что, если бы не близкородственные узы, может, и не было сейчас этого семейного застолья.

Мирную беседу прервал глухой конский топот. Возвращался дозор. И не возвращался, а летел в полный конский скок. Другое определение подобрать было трудно.

Старший Тверд прыгнул на ноги и побежал к привязанной лошади, на ходу выдергивая меч из ножен. Остальные, не дожидаясь команды, кинулись вслед за ним. Стас, с годами выработанной осторожностью, приподнялся над травой. И в это самое время один из дозорных вылетел из седла. Почти одновременно упал и второй.

Метрах в ста за дозором, разворачиваясь лавой, скакал отряд в несколько десятков человек.

Разглядывать нападавших было некогда. Тем более что над головой просвистела стрела.

– Едрена Матрена! Так и на мягкой кровати не поспишь! – возмутился Леха. – Стас, они что, с глузду съехали? Их же всех стрелами побьют!

В это время на землю повалился Тверд. Стрела, прорвав кольчугу, покачивалась черным оперением над ключицей.

Стас кинулся к его лошади и схватил в руки лук.

– Все в лес! – закричал он, не жалея глотки. – Луки готовь! Леха! Повтори команду!

Тул за плечо, упал на колено, лук заскрипел в руках.

«Не слабый, однако, дядька», – снова с восхищением подумал он, когда от напряжения свело плечи.

Зазвенела тетива. И первая стрела ушла в цель.

Рядом громыхнул выстрел. Это Толян начал палить из своей пушки.

– Я тебе постреляю! Голову отверну! – ругнулся он. – Патроны беречь!

Пальцы мелькали с неуловимой быстротой. Цапнул рукой за плечом. Пусто. Стрелы кончились!

– Леха! Стрелы!

Обернулся. От десятка осталась, в лучшем случае, половина. Но мужики держатся молодцом. Луки в руках играют. Перед опушкой лошади мечутся. Уцелевшие не дают нападающим вести прицельный огонь. А те целое цирковое представление затеяли. Хоровод устроили. Отступать не думают. Видимо, подсчитали, сколько человек осталось. Измором берут! Положение надо выравнивать. Не по правилам, но что поделаешь. Не мы первые начали.

– Толян, дай мне свою пушку, – спокойным, почти равнодушным голосом попросил он. – Леха, скажи, чтобы бойцы прикрыли меня стрелами. Не жмись, Толян, ей-богу верну. Леха, ты тоже ствол гони. Мне обоймы менять некогда. Под пули пусть не лезут…

– Стас, ты что задумал? – забеспокоился Леха.

– Все нормально будет! – успокоил его Стас и нырнул в траву. И, уже тише, добавил: – Или нет…

Дружно ударили последние стрелы.

– Он что задумал, начальник? Или башню снесло? – у Толяна глаза дурные. Каждый по блюдцу.

А у Лехи самого жим-жим. Можно сказать, без дела просидел. Обидно, слов нет.

Стас посередине хоровода, как черт из табакерки выпрыгнул. Руки в стороны, на пятке крутится и садит из обоих стволов, как в тире на тренировке.

– У него глаза в разные стороны смотрят, что ли?

Упали на землю оба пистолета, а в руке уже Лехина пушка. Последних добивает на выбор, не целясь. «Макаров» из руки в руку перебрасывает. Оставшихся, не давая уйти, бил уже в спину Леха слюну глотает пересохшим ртом. Сколько лет работают вместе, но о таких талантах даже подумать не мог. А мимо с мечами, саженными прыжками бегут, звеня кольчугами, Стасовы родичи. Боятся, что без дела останутся. Побежал следом. Обогнал, кроссовки – не кованые сапоги, подбежал к Стасу. Тот стоит, озираясь по сторонам. По бледному лицу пот в три ручья катится.

Повернулся к Лехе.

– Я же сказал, что все нормально будет. А вы боялись… держи свой ствол. Толян, пошарь в траве. Наши с тобой пушки где-то рядом валяются.

Голос спокойный, только чуть с хрипотцой. Пошарил в карманах, доставая сигарету. Закурил. Выпустил струйку дыма из уголка рта, прищурив глаз. Щелкнул зачем-то зажигалкой, задумчиво посмотрел на огонек.