Оценить:
 Рейтинг: 1

Золото Плевны: шашка

Год написания книги
2018
<< 1 2
На страницу:
2 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Десять

Турки лезут только справа. Казаки все-таки сработали. Кричу:

– Отходим, братцы!

Только мало кто слышит – бой рассыпался на части. Какие– то взвившиеся кучки. Шагах в пятнадцати, двое батарейцев работали как англицкая машина. Один банником сбивал в сторону винтовки, второй кривым бебутом как серпом, подрезал переднюю ногу, атакующего под коленом. Шаг назад, очередной турок верещит, катаясь по земле, мешая своим сотоварищам. Стреляю в того, кто сзади к ним крадётся.

– Одиннадцать, – успокаиваю и этого хитрого турка. Патронов больше нет. Курок щелкает в холостую.

Веблей летит в голову набегающего турка. Шашку вон, не успеваю замахнуться, два турка, поймали по пуле. Выстрелов не слышно, кто же это так ловко стреляет? Ладно, жив буду разберусь. Пока мне удача. Шашку в ножны. Быстро подбираю винтовку супостата. Счет на секунды. Лёгким, почти незаметным движением, отбиваю нацеленный в грудь штык. Тут же левая нога впереди в сторону, и всаживаю свой штык под верхнюю пуговку басурманского мундира.

Двенадцать.

Сколько же вас!

Слишком сильно отбив вправо, трачу бесценное время, и снова колю под пуговку.

Тринадцать.

Один за другим, еще двое валятся от неизвестных стрелков. Заметив непонятное оживление, или обратив внимания на крики солдат, ко мне направляется офицер на лошади. Тут не разгонишься, а конных только необстрелянные боятся. Винтовку наперевес. Два шага влево, два вправо, пусть думает, что тоже боюсь. Дядька-наставник в юнкерском училище на всю жизнь вбил порядок действий, в строю, и один на один. Шашечкой своей замахивается, ему бы коня остановить и боком развернуть. Тогда, правда, тянуться нужно будет, чтоб достать, а он грудью конской сбить меня решил, вот туда и штык, приклад в землю упереть. Жду в какую сторону он завалиться. Влево. Вправо вперёд, чтоб между лошадиных копыт оказаться, Теперь шашка в дело. Вырывая шашку из ножен, продолжаю движение, режу по уходящей за падающую лошадь, ноге, чуть выше сапога. Рана не смертельная, однако теперь офицер, мне не соперник. Мой клинок вверху, наступаю на лошадиный бок, жалко лошадку, опускаю стальную полоску. Метил под ухо, ниже чалмы. Басурманин вскинул руку в попытке защититься, перерубил руку, рассёк лицо, пришлось ещё уколоть над воротником. А шашка у иноверца хороша! Поменяемся, Мусса? Или Исса, или, как там тебя звали.

Четырнадцать.

Подобрал оружие. Ухватистая шашка в такой свалке сподручней. Огляделся. На позиции осталось две активные кучки. Два десятка батарейцев, бежали в гору, в сторону наших. С той стороны сверкнули две вспышки, сзади предсмертный хрип, ещё два трупа. Из-за валуна, метров триста выше, поднялась фигура в черкеске. Заливистый свист и крик:

– Поручик! Господин поручик. Сюда.

Погодите, ребята. Из кобуры поверженного, вынимаю такой же веблей, как у меня был. Модель только, немного другая. Расчётливо разряжаю в ближайшую «кучку». С каким-то особым удовольствием.

Двадцать.

Из распавшейся свалки тел, выскочил, до самых бровей, залитый своей и чужой кровью, мой фейерверкер второго орудия. Улыбается, не веря в чудо.

– Бежим в гору, – кричу ему. Солдат благодарно хрипит и кивает, что понял.

Нас не преследовали. Лениво, постреливали. Мазали. Я держал к камню, откуда кричал казак. Сердце лихорадочно застучало, ожидая встречу. Слишком таинственным казался снайпер.

Казаков было двое. Лошадей они уложили за камни, на время своей засады. Запрыгнув в сёдла, крикнули, чтоб мы хватались за стремя. Бежать, когда тебя тащит прекрасное, ухоженное животное, легко. Приноровись к лошадиному ходу и только ноги поднимай.

– Прости, Ваше благородие, седло не предлагаю, конь тебя не подпустит, а времени в обрез. Дядька Ваш, нас нанял, оборонить, золотом обещал расплатиться.

– Погоди, дай отдышаться, да и солдатика моего перевязать нужно.

Турок мы видим, конных у них нет. Погоня не грозит. Казаки спешились, один занялся фейерверкером. А я хорошо их рассмотрел. Прекрасные лошади, отличное оружие и латанные-перелатанные обтрёпанные черкески. На ногах какие-то чуни из свиной кожи щетиной наружу, столетние папахи. Пластуны! О ловкости и меткости этих людей в армии сказки рассказывали. Каждый командир хотел заполучить под свою команду как можно больше казачьих частей, хотя командовать ими было сложно. О дисциплине не шло и речи. Можно было только ставить задачу и хвалить за выполнение. В казачьи части приходили добровольно кубанские пластуны. Они не подчинялись никому: ни армейским офицерам, ни своим сотникам и атаманам. В казачьей сотне на войне находились от пяти до десяти пластунов. Если, боевая задача была трудна для казаков, обращались с просьбой к пластунам. Эти ребята обязательно придумывали какую-нибудь гадость для противника. Отравить или угнать табун лошадей и оставить неприятельское войско без лошадей перед наступлением. Застрелить в глубоком тылу, вражеского генерала и раствориться без следов. Во время боя, несколько пластунов занимали позиции, с которых без промахов, отстреливали командиров или вражьих артиллеристов. Воевали не только дерзко, но и ещё с издёвкой над врагом. Днём, пели песни под мандолину, занимались своим оружием и лошадьми, а по ночам вырезали турецкие караулы, перед уходом поднимая панику среди турок. Один раз приволокли с полтора десятка вражеских мундиров, вывешенных для просушки. Другой котёл с почти готовой кашей. Это не для урона, для куражу.

– Так что тебе дядька обещал?

– Перстнем золотым прельстил.

Откуда у Прохора перстень, интересно.

– Может это подойдёт, – из кармана достал золотой портсигар – подарок отца, в день получения офицерских эполет.

– Он только с надписью.

Казак взвесил на ладони массивный прямоугольник.

– Не жалко? Видать, дарёный.

– Отец с рождением русского офицера поздравлял, а сегодня я как заново народился.

– Отец жив?

– Два года как…– мы вместе перекрестились.

– Тогда не возьму. Беречь такие подарки полагается, память об отце священна. Ты, поручик, уразумей, не за золото мы пошли. Богатство – это не для нас. Не каждый холоп так за своего барина просит. Интересно стало! Да и ты не плошал: один был в белой папахе, вертелся чертом, геройствовал, терял тебя не раз. Рад, что вышел из рубки целым. Вот папаху твою взял бы! Где она?

– Нет. Утерял, – растерянно пробормотал я.

Пластун усмехнулся в усы, но вернуться не предложил. Я посмотрел на его поношенный головной убор.

– А, давай так, я у тебя папаху куплю, и нравится мне она и память о тебе будет. Да и не гоже мне офицеру без головного убора, не ровен час на доклад вызовут.

И я вытащил все ассигнации, которые были в кармане и протянул довольному казаку.

– На память, ваш бродь, я тебе утерянную добуду, а пока носи, – снял свою и протянул.

<< 1 2
На страницу:
2 из 2