Я помню твоё будущее

Когда я слегка расслабилась и поймала себя на мысли, что, может быть, она передумала и вернётся за мной позже, или, может, джинны не могут находится в круглых башнях, – снова ощутила тот эфир, с которым она теперь появлялась. Буквально тут же её голова с напрочь зализанными к затылку волосами показалась в проёме, а следом я столкнулась и с её широкой улыбкой. Её клыки вспыхнули такой вспышкой яркого света, что на секунду, я даже моргнула. А когда открыла глаза, она улыбалась, стоя уже вплотную ко мне. От неожиданности я вскрикнула.

Но ещё большей неожиданностью стало то, что она коснулась рукой моего плеча.

Каждой клеточкой своего тела я вдруг почувствовала, как мной овладевает умиротворение. Безмятежность захватывала сознание. Всё тело разом обмякло. Тогда Гинея шагнула ещё ближе ко мне. Её движение теперь уже не пугало. А вот то, как она прижала меня к своей пышной груди, склонила меня повиснуть у себя на плече, заставило пробудиться от её напускного наваждения, очнуться.

– Что ты делаешь? – прошептала я, слабо от неё отталкиваясь. Мой голос прозвучал слишком томно, слишком откровенно.

– Не пугаю тебя, – она нарочно поддержала мою глупую интонацию.

Навеянная расслабленность притупила мои импульсы, – словно пьяная я высвободила из-под контроля свою речь, меня перестали заботить и последствия сказанного и всевозможные нравственные рамки.

– Выходит у тебя дерьмово! Я в ужасе! – я по-дурацки хихикала. – А! Ну, ты ведь не особо способная! Хи-хи! Лет двести осваивала музыкальные инструменты! И с поиском самой главной разгадки, ты засыпалась. Прикончила собственную любовь! У-и-и-и! Как неловко, а…

– Не самой, – так честно она улыбалась, словно я говорила ей сплошные приятности.

– Куда уж хуже! Хотя… Ну, да! Ты же втюрилась ещё потом безответно! Ах-ха-ха! Вот там-то и наступил твой «самый», да?

Её совсем не подначивали мои слова, а меня потихоньку отпускало.

– Правда, то чувство дало тебе возможность обрести свободу, да? И ты, вроде как, от него только выиграла…

Гинея улыбнулась одними глазами, и я сдалась.

– Да, конечно, ты в выигрыше и довольна собой. Что теперь? Вернулась, чтобы расправиться со мной?

Она отрицательно помотала головой.

– Зачем же ты явилась? – растерялась я. Трезвость ума вернулась ко мне, одновременно стала накатывать волна новых эмоций, пока ещё непонятных.

– Чтобы вызволить тебя.

– С чего бы это?

– Разве ты не желаешь убраться отсюда, да поскорее? Вернуться к семье?

Опасение. Недоверие. Подозрение. Вот, что это была за волна. Чувственный микс, не позволявший мне верить Гинее.

– Я желаю, чтобы ты убралась отсюда, да поскорее! – я сложила руки на груди в ожидании её поражения.

– Ежели ты желаешь мной повелевать, прежде нам должно связаться друг с другом неразрывными кровными узами.

– Что? Нет!

– Я могла бы и не спрашивать, ты бы даже не вспомнила…

– О чём ты говоришь? Знаешь, вообще-то, не отвечай. Просто убирайся к чертям! Ты меня слышала!

Гинея оскалилась в такой улыбке, что я попятилась назад, ткнувшись спиной в оконную раму, и замерла.

– Что он тебе рассказал? Что ты знаешь о нас?

– Кто, Беньямин?

– Феликс!

Я смотрела не моргая.

– Ах! Искуситель! Играл до последнего!

– Что…

– Про Алалу рассказывал?

– Да! – я вздёрнула подбородок, сжала губы.

– До какого момента? – усмехнулась она.

– До самого финиша!

– И каков же он был, их финиш?

– Жили они долго и счастливо!

– Что ты говоришь? Только это не совсем так!

– А ты лучше знаешь?

– Долго она не жила, и счастливы они не были.

Чёрт! Сумела подцепить меня на свою удочку! Я огляделась по сторонам, повела бровью, но не ответила. И с места не сдвинулась.

А Гинея стала ходить кругами возле меня, сверкая глазами и белоснежной улыбкой. Её рассказ вряд ли бы кого-то оставил равнодушным.

* * *

Отважная, энергичная, страстная, безупречная девушка воин. Чувственная и очаровательная душа, такой редкий цветок. Алала была просто мечтой!

Его мечтой!

Такой недосягаемой, неприступной. От этого ещё более притягательной. Её годы стремительно утекали, а Феликсу всё не удавалось подступиться к ней. Трагическая смерть избранницы Алалы, казалось, давала надежду. Неоправдавшуюся! Только больше эта потеря привязала Алалу к её детям, только сильнее подтолкнула к переменам. Революционно настроенная девушка, уже вождь, строила новый мир, в котором могли бы жить счастливо её потомки, а оставшиеся силы отдавала воспитанию дочерей.

Феликс придумал новую стратегию: всячески участвовал в политических играх, способствовал продвижению идей Алалы, давал ей то, чего ей так хотелось.

И не зря!

Она поддалась и на смертном одре, в свои сорок с небольшим, заветная Грёза призналась Феликсу в чувствах. Всем сердцем она полюбила его. Как брата. Она поделилась с Феликсом и тем, что знает, кто он есть, «на самом деле»! Алала не сомневалась в том, что духи всех убитых собственноручно её матерью семи братьев, приняв обличие Феликса, спустились на Землю, чтобы оберегать сестру, идти плечом к плечу с ней на протяжении всей её жизни.

Он добился её расположения! Но не такого, какого он жаждал.