Я помню твоё будущее

Надо же! Как просто всё оказалось. Я ликовала. И почему только доктор Беньямин был так уверен в моём провале?

Погода мне, однако, не благоволила.

Это что, снег? Снег пошёл! Я удивлялась, вытирая лицо. Начало июня! Природа, за что? За то, что подставила паренька! Разве этого недостаточно? Обернувшись на оставленную позади деревеньку, я поднажала на педали. Леденящие снежные крупинки, учащались вместе со скоростью моего движения, всё чаще врезались мне в лицо, словно крохотные льдинки, оставляли микропорезы на коже.

«Ужасный человек… Пусть и не самый…» – угрызения совести раздавались слишком отчётливо. И если сначала я сомневалась, будто услышала их ушами, то зазвучавшее их продолжение повергло меня в шок: «Ужасный человек!»

Неужели он бежит за мной? Я снова обернулась назад, уверенная, что увижу маленького Густава, нагоняющего меня и выкрикивающего свои упрёки.

И не увидела.

Судорожно я озиралась по сторонам. Разинув рот и забыв о дороге, искала источник услышанных мною фраз, когда перевернулась вместе с велосипедом. Падение не было эпичным, скорее привычным, каких я насобирала в детстве целую коллекцию.

Я поднялась. Оттряхнула грязные мокрые джинсы. Потерла ушибленный локоть. Оценила масштаб ущерба велосипеду. И поняв, что всё в порядке, внимательно посмотрела назад. Дорогу от лесополосы отделял поросший свежей травой луг, и негде там было скрыться маленькому Густаву.

Вот и приехали! После терапии Беньямина, я «погнала» настолько, что помимо жутких отражений, теперь ещё и голоса стала слышать. Потрясающе! Пролечилась полгода в психушке, будучи здоровой, теперь мне там самое место. Ладно, не время на жалость к себе! У меня в запасе не так много его до темноты, и хотелось бы убраться от этого места как можно дальше.

Я подняла велосипед и отправилась в путь. Чтобы не потерпеть очередное фиаско, старалась не озираться назад, как бы сильно мне того ни хотелось.

Неужели Беньямин даже не отправил никого за мной по следу? Да что с ним такое? Он будто специально делает наоборот – всё так, как нельзя делать. Чего он добивается таким образом? Даже если хочет окончательно доконать меня, то что скажет моим родителям? Как будет объясняться?

«Не придётся, – голос доктора прозвучал настолько отчётливо, будто ударом по голове, что я не сдержалась и стала озираться. – Куда ты направляешься, ты уже решила?»

«Ты же не думаешь, будто мы рады будем видеть тебя… – голос мамы, такой знакомый и родной, который я не слышала столько времени и так скучала по нему, и так хотела услышать его, вдруг едко резанул по ушам и колким эхом отразился в груди. – Или ты рассчитываешь, что, услышав твои объяснения, мы изменим решение?» Мамин голос не скрывал презрительных нот, в нём слышалось и обвинение.

– Но в чём, – не знаю, кому, я проорала это во всю глотку, – в чём вы меня обвиняете? Что я сделала такого? – я прогнала наступающие слёзы, стараясь концентрироваться на своём возмущении.

«Это ж какой недалёкой надо быть, чтобы думать, будто в её беззаботной жизни нет ничьей заслуги! Будто родители жили столь же непринуждённо, как она. Будто не старались и не стремились дать ей возможность на достойное будущее. Будто жили для себя и не отказывали себе ни в чём в её пользу…» – папины слова выбивали из меня остатки стойкости.

«Она просто хрупкий цветок… – заступился за меня бабушкин голос, – настолько хрупкий, что сломался от столь лёгкого дуновения ветерка, как высшее образование. – На самом деле, поддержала бабуля родительские обвинения на мой счёт. – То, что делает людей сильнее и гораздо более адаптированными для выживания в этом мире, заставило её пожелать сбежать из него…»

«Иона не в себе, нет сомнений, – резюмировал Вэл. – Я старался списать её состояние на период адаптации. Но он затянулся. Мне, в самом деле, становилось страшно за неё. Это заставило меня прочесть её дневник, что она вела в своём ноутбуке. И я ужаснулся!»

«Вот как она отплатила нам за своё счастливое детство, – снова завела мама. – Наша принцесса слишком ранима…»

«Я думаю, мы должны попытаться помочь ей справиться с собой, – голос Вэла дал мне надежду. – Я нашёл вариант её лечения. Но мне необходима от вас полная поддержка. Вы не должны сомневаться в методиках доктора Беньямина. У него весьма инновационный и нестандартный подход. Но оно стоит того. Я читал рекомендации о нём, неоднократно мелькала фраза, что его пациенты прошли полную перезагрузку и несказанно счастливы теперь…»

Мама согласилась с доводами младшего брата, даже не пытаясь разобраться, что за методики, и на кой чёрт они сдались её дочери.

Мою попытку поспорить с голосами в собственной голове, пусть и реалистично звучавшими, пресёк звук приближающегося старого, судя по работе мотора, автомобиля. Я тут же спрыгнула с велика и обернулась назад. Свет фар ослепил в сгущающихся сумерках. Судя по направлению, автомобиль едет, если не из самой клиники за мной, то из хозяйственного поселения, уж точно. Могу ли я просить подбросить меня до города? Стал бы Беньямин оповещать всех рабочих о побеге заключённой? Возможно ли, что этот человек, не зная о сбежавшей больной, примет меня за случайную городскую девчонку, которая, катаясь на велосипеде за городом, не заметила, как далеко забралась, и сейчас хотела бы просто попасть домой поскорее? Очень вряд ли. К тому-же, что мешает ему спросить из какого я города и района. Информация, о которой я могу только догадываться и точно посыплюсь. Тем не менее, мне уже не скрыться. Если что, буду тупить, будто знаю пару слов на английском и не понимаю его вопросов.

Затормозивший напротив меня автомобиль оказался старым, жутким. Древняя, ржавая защитная решетка в стиле хоррора, заляпана засохшей грязью неизвестного происхождения, как и сам грузовик. Не менее пугающего вида, без возраста мужик с грязным лицом, будто дымовые шахты чистил, уставился на меня совсем необъяснимо дико. Если он сейчас просто затолкает меня в машину и отвезёт обратно, это станет наименее плохим концом моей попытки побега. Но отчего я в этом так сомневаюсь? Выглядит он реально стрёмно… Я помахала ему рукой, мол, «в помощи не нуждаюсь, у меня всё в порядке, проваливай». А вот и момент истины, – он открыл водительскую дверь. Не дожидаясь, пока он покинет грузовик, и не раздумывая, я запрыгнула на велосипед и съехала с обочины в кювет.

Едва избежав падения, я, не оглядываясь, устремилась по заснеженной скользкой траве поперёк просёлочной дороги в сторону лесополосы. Холодный сильный ветер больно ударял в лицо, глаза то и дело закрывались в попытке защититься от погодных напастей. Сообразив, что рискую ещё и потеряться, если отъеду далеко от дороги, я решила взять влево и двигаться вдоль. Заодно и посмотреть краем глаза, не испугался ли дядька моей реакции и не оправился ли восвояси.

Нет! Он едет! Реально едет не спеша по дороге наравне со мной и не собирается никуда. Оглядываясь на него, я не заметила на пути углубление, успевшее наполниться осадками, и угодила в глубокую лужу с размаху. Одной рукой смахивая с глаз грязь, другой пытаясь удержать буксующий велосипед и почти справившись, я потеряла равновесие. С грохотом приземляясь на единственный огромный горный валун в этой равнинной местности, на пороге злосчастной лужи, я одновременно расшиблась о него и промокла целиком и полностью в холодной грязной воде.

Едва встав на ноги, озираюсь в сторону грузовика. И он стоит на дороге. Огонь! вытираю грязь с лица, – больно! Рана в районе лба. На ладони – кровь. Левое запястье болит… Мизинец, похоже, в двух местах переломан и поразительно несуразно торчит вывернутым, будто, вообще, не принадлежит мне. Дьявол! Чувствую кровавые ссадины в нескольких местах под насквозь мокрой одеждой. Как скоро они загниют? Как скоро я замёрзну? Чего ждёт тот отморозок на дороге?

Ну, я хотя бы попыталась, да? Получу ответы на свои заветных два вопроса… И что? Так просто сдамся? Не смертельные же раны. А, может, Беньямин, раскусив меня, на то и рассчитывал? Куда мне, изнеженной родительской заботой, проблем не знавшей, городской девчонке выбраться из нежилой и недружелюбной местности. И так ли он не прав? Чушь! Поеду дальше! Холодно-то как…

Я подняла несчастный велик и снова осмотрела его.

Роковым поворотом в принятии решения о продолжении побега стало состояние моего железного соратника. Если вернуть спавшую цепь на место мне не составит большого труда, то справиться с жуткой «восьмёркой» на колесе, каких мне видеть ещё не приходилось, без ключей и помощи друга, я точно не смогу.

Закончив осмотр, я обречённо выпрямилась и посмотрела по сторонам, взвешивая свои шансы. С одной стороны, – жуткий тип, с неведомыми мне мотивами, лучше их и не знать, продолжает караулить меня, не пытаясь при этом даже вмешаться. С противоположной, – равнинная местность с редкими порослями дикого кустарника, переходящая в лесополосу. Держать путь в ту сторону было бы совсем недальновидно с моей стороны. Дорога ведёт к городку. Расстояние мне неизвестно, я, конечно, предположила, что оно невелико, потому как в Великобритании я не видела больших интервалов между городами. Но, судя по акценту моего маленького друга и горному окружению, ландшафт легко мог подвигнуть шотландцев не заселять свои территории тесно. И моя дистанция как раз может оказаться какой-нибудь стокилометровой. Так каковы мои шансы её преодолеть на велосипеде с погнутым колесом?

Я наклонилась, упёрла руки в разбитые колени. Отчаяние, словно звук из плохого сабвуфера, вибрировало в моей груди. Сдерживать его не было сил. Я прорычала его в замёрзшие зубы. Всхлипнула. Опять вытерла нос рукавом. И повержено вернулась к осмотру велика.

Вернуть цепь на место оказалось не так-то просто с ушибленным запястьем и сломанным пальцем. Но я справилась. А вот ехать по мокрой траве, местами и просто по грязи, с таким колесом оказалось невозможно. Я спешилась и, стараясь сдержать рвущуюся наружу истерику, двинулась в направлении треклятой психушки, толкая велик рядом с собой, когда услышала рёв автомобильного двигателя.

Грузовик уехал в сторону города, куда, видимо, и направлялся. Маленькое счастье пришло на смену гнетущему страху, когда я поняла, что одной проблемой у меня стало меньше. Надо же, как мало для счастья надо! Сначала попасть в дерьмо, а потом радоваться тому, что один из прилипших кусков отвалился.

Полная «энтузиазма», я вернулась на дорогу. Очередная попытка оседлать отнятый у маленького Густава велосипед не увенчалась успехом. Пришлось признать, что обратный путь мне предстоит осилить пешком. Но это не самое страшное. Игрушку приятеля я разломала окончательно, – если её и можно ещё как-то реанимировать, то только полной заменой колеса.

Глава 4

Жизнь или иллюзия

– Вы беспробудно проспали целый день и почти две ночи. Как вы себя чувствуете?

Доктор Беньямин выглядел на редкость увлечённым происходящим, даже не пытался скрывать, как наслаждается своей маленькой победой.

– Сносно, – я не была настроена на разговор, пусть даже он и должен был мне обещанную информацию. Не была я готова и услышать долгожданные ответы на вопросы, которые меня так волновали. А вдруг от них мне стало бы только больнее? Может, не зря он на них не отвечал всё это время: пытался сберечь мой рассудок от, возможно, неприятных сведений. К тому же я не определилась с выбором, не решила, что мне хотелось бы узнать, в первую очередь. Да и в целом, не было настроения.

– Как ваши травмы? – продолжал докучать док.

– Потрясающе! – процедила я сквозь зубы.

– Ну, разумеется!

– Так и есть! А что, выглядит разве иначе? Похоже, даже с пальцем вашим медикам удалось справиться, вон как вправили. Было бы забавно, если б он так и остался торчать крючком, – я разглядывала ладонь и то, как аккуратно мизинец примотали к безымянному пальцу. – Хотя «потрясающе» не то слово. Потрясающе было бы, если б у меня был доступ к «болотной жиже» чудесной. Тогда бы даже и шрама на лбу удалось избежать.

– Не будет у вас шрама на лбу, уверяю. Рана совсем не глубокая, – доктор проигнорировал нарочито брошенный мной «камень»: намёк на то, что я не намерена отрекаться от своих воспоминаний, и всё ещё продолжаю верить себе, а не ему. – Но что пошло не так? Почему вы вернулись?

– Всё! Всё пошло «не так», вообще-то! Я даже не могу назвать хоть какой-то свой малейший успех, который мог бы мне гарантировать счастливый финал.

– Попробуйте вспомнить главное препятствие, которое развернуло вас и заставило взять обратный курс.

– Нет необходимости вспоминать! Я вам сразу скажу. При последнем падении транспорт, который я одолжила у маленького Густава, серьёзно пострадал. А мне так и не удалось выяснить насколько далеко отсюда до ближайшего населённого пункта. Я не рискнула преодолевать пешком расстояние, масштаб которого мне неизвестен. Кстати, раз уж заговорили. Если можно, я бы хотела попросить вас поднять вопрос о компенсации нанесённого мной ущерба маленькому Густаву. Не знаю, кому вы его адресуете – моим родителям или Вэлу, кто там из них меня здесь содержит.

– Увы, это не в моих возможностях.

– А в чьих?

– Ему способны помочь лишь вы сами.

– Но как? Я сижу взаперти, в моём кармане ни копейки!