Звездный рубеж

Казалось, прошло очень много времени, пока его тело стало реагировать на рост давления. Кулант ощущал, как оно сокращалось в объеме, принимая более или менее обычную форму. Постепенно смола, защищавшая его рот, размягчилась, открылись и ноздри, и он округлил их, прежде чем снова сделать вдох. Мать тоже вернулась в нормальное состояние, и теперь с нее легче было снять костюм, чем надеть его, после чего Апис натянул на нее спальный мешок, а сам отправился за медицинским оборудованием. Оказывается, то, что он сначала принял за ряды стенных шкафов, на самом деле было криококонами.

Его поиски довольно быстро увенчались успехом, вот только диагностический аппарат не отличался совершенством. Мать была без сознания, аппарат обнаружил у нее травму черепа, и Апис дал ей лекарства, которые предложила машина. Ему оставалось только надеяться, что она поправится. Больше он не мог ничего для нее сделать, юноша даже не знал, подходят ли лекарства и их дозы для аут-линкеров, но здесь не было ИР, которому можно было бы задать вопросы, в том числе и этот.

В кабине пилота перед панелью управления Кулант снова почувствовал себя уверенно, расположение кнопок и прочие детали были ему хорошо знакомы, почти такие же пульты были установлены в тренажерном классе. Он быстро определил, что шлюпка двигалась с возрастающей скоростью, хотя ускорение было незначительным, а двигатели работали на пределе. Затем выяснилось, что, следуя установленным курсом, шлюпка вряд ли скоро достигла бы ближайшего обитаемого мира, а припасов достаточно для того, чтобы доставить их куда угодно, только не к Масаде. Какое-то время юноша задерживал взгляд на одном из экранов, чья камера была направлена на теперь уже отдаленный "Генерал Паттен". Увеличив изображение, он смог рассмотреть лишь облако осколков, разлетевшихся вокруг дракона. Апис вычислил, сколько времени ему потребовалось бы, чтобы вернуться туда, но он понимал, что вряд ли кто-либо из его собратьев пережил распад корабля и будет еще жив к тому времени, когда шлюпка окажется на месте крушения. Да и осмелится ли он прийти на помощь, если дракон еще находится поблизости? И юный Кулант не стал рисковать, ясно осознавая, что ему еще не раз придется вернуться к этим мыслям, а боль от потери близких не скоро оставит его.

Фетан установил обшивку контрольной панели аэрофана и, последовательно нажав на несколько кнопок, отступил назад. Что-то в массивном основании летательного аппарата загудело и хлопнуло, с тихим жужжанием его лопасти стали двигаться, скорость вращения все возрастала. Следующий хлопок зафиксировал набранную скорость, и Эльдина ощутила поток воздуха. После третьего хлопка машина оторвалась от земли и взлетела в воздух подобно камню из рогатки, затем на высоте двадцати метров накренилась и повернула в сторону, словно наткнувшись на порыв встречного ветра. В этот момент Фетан положил руку Эльдине на плечо и сказал:

– Теперь, девочка, они получат сигнал с этой штуковины. Они определили, что "дар" Волюса пропал, но у них не могло быть полной уверенности. Скоро мы увидим, нашли они его или нет.

– О чем это вы? – удивленно спросила она. Старик промолчал: ответ пришел с неба. Зеленоватый луч пронзил воздух, на мгновение ослепив Эльдину. Вслед за ним раздался громоподобный звук, и, когда зрение вернулось, девушка увидела падение разваливающегося на части аэрофана в облаке черного дыма.

– Думаю, они его нашли, – сказал Фетан. – Это была батарея EL-41, если не ошибаюсь: искусственный изумруд в наполненном аргоном цилиндре. Это самая старая их батарея и единственная подобного типа, какая у них имеется.

Девушка уставилась на него. Если бы раньше Фетан сообщил что-нибудь подобное, она бы подумала, что старик сошел с ума, но теперь следовало учитывать тот факт, что перед ней был не совсем человек. И еще одно обстоятельство не стоило игнорировать – ее жизнь висела на волоске. Высвободившись из-под руки старика, она подошла к раковине трикона и села на нее.

Встретив мрачный взгляд девушки, Фетан пояснил:

– Теперь у нас есть запас времени. Раз нас не обнаружили, мы можем без проблем пробираться в горы.

Эльдина горько рассмеялась.

– Вам ведь не нужно дышать!..

– Ах да! – Фетан поспешил к зарослям тростника, туда, где он только что возился с аэрофаном. Он возвратился с ворохом приспособлений, о назначении которых девушка тут же вспомнила. – Одного баллона тебе хватит примерно на сутки, а запасного будет достаточно еще на два-три дня.

Это был шлем Волюса с затемненным стеклом, специальный воротник и клубок трубок, тянувшихся к плоскому баллону квадратной формы, одевавшемуся на спину, имелся и еще один баллон, запасной. Конечно, ей было и страшно, и обидно за свою судьбу, но старик предлагал ей шанс выжить.

– Учти, ты должна до последнего момента использовать свою сколь, пока она не погибнет, а это может случиться часов через шесть – двенадцать. Если ты начнешь дышать кислородом, она станет извлекать его из твоей крови про запас.

Она кивнула, и тогда Фетан отдал ей дыхательный аппарат.

Девушка внимательно рассмотрела шлем и дыхательное оборудование. Она не раз видела, что смотрители носили его и без шлема, используя только маску. Сбоку сумки с баллоном имелся карман, в котором хранились одноразовые маски из каких-то прессованных волокон. Эльдина отделила шлем – он ей не понадобится, – закрепила воротник вокруг шеи, потом пристегнула маску к петле под подбородком. Продев руки через лямки, она надела баллон на спину, а запасной повесила через плечо. С опущенной маской – поскольку надеть ее означало сразу же включить струю кислорода – она повернулась к Фетану.

– В горы, говорите?

Старик между тем вооружился дубинкой смотрителя и пистолетом, прицепив его на пояс.

– Да, мы пойдем туда и найдем способ добраться до подполья. Это может занять три дня, так что – вперед.

Фетан двинулся по влажной земле, протаптывая тропинку в зарослях тростника. Следуя за ним, Эльдина невольно задумалась, почему он сказал, что им потребуется всего три дня, ведь это время подозрительно совпадало с тем сроком, на который ей должно было хватить запаса кислорода. Очевидно, старик просто хотел хоть как-то утешить ее в последние дни жизни.

Шагая по зарослям, Фетан ломал и сгибал стебли перед собой без особого труда – тростник был прошлогодним. Даже при самом легком дуновении ветерка в зарослях этого растения раздавалась странная музыка и в воздух поднимались похожие на бумагу чешуйки, покрывавшие стебли. Под ногами почва была покрыта толстым слоем чешуек, уже притоптанных ее спутником, и этот слой, под которым тянулись корневища растений, не позволял провалиться в болотистый грунт. Девушка заметила, что от корневищ уже начинала пробиваться вверх ярко-зеленая поросль. Когда дневная температура достигнет определенного уровня – и это должно было произойти уже скоро, – растения тронутся в рост настолько быстро, что иногда этот процесс можно даже наблюдать визуально.

– А, суд Теократии. – Фетан осторожно обошел какой-то предмет.

Эльдина увидела скелет, распростертый на зыбкой почве, – стебли травы проросли сквозь его грудную клетку. Таковым было одно из многих придуманных прокторами наказаний за серьезные нарушения законов: ростки, устремляясь вверх, пронзали прикованное к земле тело, пробиваясь сквозь живую плоть. Если бы девушку поймали, ее ожидала бы подобная казнь.

Действие парализующего препарата немного ослабло, но Торн еще не был уверен в том, что сможет удержаться на ногах. Холодный керамалевый пол вытягивал тепло из его тела, и это тоже производило свой парализующий эффект. В области таза еще ныла недавняя рана, но особенно сильно болели сломанные зубы и разбитый нос.

По своему обыкновению и в соответствии с тем, чему его учили на тренировках спаркиндов, Патран Торн постарался выбросить из головы тяжкие мысли о гибели друзей, сконцентрировавшись на своем текущем положении. Этот Бром собирался как-то проникнуть в его мозг, хотя вряд ли можно было извлечь таким способом слишком много полезной информации, поскольку ЦСБЗ всегда меняла соответствующие коды, если исчезал какой-либо агент.

Напрягая всю свою волю, он перекатился по полу и поднялся на четвереньки. Уже от одного этого движения началось головокружение и горло сжал рвотный спазм, но он сделал следующий рывок и оторвал руки от пола, встав на колени. Казалось, в шее у него сейчас отсутствовали кости, а тело не хотело слушаться. Не позволяя себе расслабиться, Торн, ухватившись за стол, встал на ноги, и тут его вырвало прямо на автодока.

– Плевать, – проворчал он, справившись с тошнотой.

Торн уже хотел перевернуть автодока и поискать у него внутри какой-нибудь острый предмет, чтобы использовать его в качестве оружия, как вдруг дверь камеры открылась.

– О, уже очухался? Посмотрим, как ты у нас теперь запоешь.

Обернувшись, Патран увидел Лютца, тот снял с ремня дубинку и теперь постукивал ею по своей ладони. Дверь за спиной Лютца закрыл Стэнтон. Торном овладело отчаяние: он мог справиться с Лютцем, но с Джоном Стэнтоном?.. Ну, может быть, если бы находился в лучшей форме.

– Джон сообщил мне, что спаркиндов учат сопротивляться прямому вторжению в мозг, но он также поделился сведениями, как нам следует расколоть тебя.

Может быть, если сейчас швырнуть автодока в Стэнтона, он успеет свалить Лютца и отобрать у него пистолет? Обдумывая эту возможность, Патран не сразу сообразил, что только что сказанное Лютцем не имело смысла. Спаркинд не мог сопротивляться проникновению в мозг, как и любой другой человек, эту способность нельзя натренировать; потребовалось бы существенное изменение структуры мозга. С удивлением он наблюдал, как Стэнтон приблизился к Лютцу, смотря на него с нескрываемым презрением.

– И ты оказался таким глупцом, что сразу поверил мне.

Лютц едва успел обернуться, как Стэнтон сильно ударил его по горлу краем ладони. Лютц в шоке стоял еще какое-то время, потом рухнул на колени, пытаясь вытащить что-то из кармана куртки. Стэнтон нагнулся над ним, не спеша взял его за голову и резко вывернул ее вбок. Хрустнул позвоночник, мужчина повалился наземь ничком, вздрогнул и издал предсмертный хрип.

– Дерьмовые дилетанты! – Джон Стэнтон пожал плечами, затем достал инжектор из кармана, подошел к Торну и бегло осмотрел его. – Как, черт возьми, им удалось поймать вас?

– Я был неосмотрителен.

Стэнтон усмехнулся, потом приложил инжектор к шее Торна. Какая-то приятная прохладная волна пошла по всему телу, и Патран почувствовал, как освобождаются от паралича его конечности.

– Это займет одну-две минуты. Парализующий препарат Брома – производное яда кураре. Возможно, вашей нервной системе был нанесен ущерб.

– Значит, вы на моей стороне? – уточнил Торн. – Я думал, вы продаете им оружие.

– Они тоже так думают, – презрительно скривился Джон.

Тем временем агент ЦСБЗ обнаружил, что уже не нуждается в опоре, чтобы держаться на ногах.

– У вас есть свои цели? – предположил он.

– Вы видели Дорта?

Лицо Стэнтона приняло жесткое выражение, какого не было даже в момент, когда он сворачивал Лютцу шею.

– Дьякона? Да, мельком.

Стэнтон отвернулся и устремил взгляд куда-то вдаль.

– Он прибыл с моей родной планеты, и я следил за ним весь последний год. Когда я впервые познакомился с ним – а это давняя история, – он был еще проктором в Теократии. Он стал любовником моей матери и заставил ее оговорить отца и обвинить его в ереси, чтобы потребовать развода. Как только она подписала бумаги, этот негодяй увез отца из дома и расправился с ним – стрелял прямо в лицо.

– А ваша мать?

– Умерла во время допросов.