Рассказы от бабушки Нины

– Узнал, мой хороший. Сколько же тебе лет, старичок? – я обнимаю этого добрейшего пса.

Еще моя дочка, когда была совсем маленькой, залазила к нему в будку, пряталась от бабушки, чтобы не пить молоко. А он охранял ее, как верный рыцарь, преданно сидя у будки. Как давно это было!

И вдруг мамА начинает причитать:

– Рексуля, прости меня грешную, что бросила тебя с чужими людьми. Не надо было мне старой уезжать отсюда. Так бы вместе и доживали свой век до гробовой доски. Прости меня, песик мой родной. Прости, неразумную бабку.

По ее лицу текут слезы, она плачет, стоя на коленях перед Рексом. Я встала, и отошла в сторону, чтобы не рыдать рядом с ней. Наш преданный пес посмотрел пристально на маму и медленно пошел в будку. Он низко-низко наклонил голову, и опустил хвост, скрученный бубликом. Мне захотелось выть от этой картины. Я бегу за ним, заглядываю в будку, зову его, но он затих, и не выходит.

– Мам, пойдем, он не выйдет больше. Обидели мы его. Понимаешь, он вспомнил, что мы его бросили. Пойдем, ехать пора.

Я вывожу на улицу плачущую маму, сажу ее в машину, и медленно отъезжаю. Снова дорога с огромным потоком машин. Вот и въезд на мост. Мы снова стоим в плотном, горячем потоке, ждем своей очереди.

3

Хорошо, что стоим, потому что мои глаза застилают слезы. Передо мной стоит преданная морда Рекса, с грустными, укоризненными глазами. Из этих глаз текут слезы. Он хочет у нас спросит, за что мы его предали?

И вдруг приняв решение, я решительно начинаю пробивать себе место в правом ряду. Обозленные долгим стоянием и жарой, водители сигналят мне от злости. Я выглянула в окно, помахав рукой, и лучезарно улыбаясь. Представляю, что думают мужчины, сидящие за рулем обо мне, о блондинке. Но машины все-таки аккуратно разъехались, выпустив меня из затора. Я свернула на второстепенную дорогу, добавила газа, и поехала на большой скорости.

– Милочка, ты куда? – спросила тихим, убитым голосом мама.

– Назад, за Рексом. Понимаешь, получается, мы его два раза предали. Он же обрадовался, увидев нас, думал, за ним приехали. А мы опять оставили его. Нельзя так, нельзя.

– А куда же мы его денем? Он же к квартире не приучен. – Она еще не готова поверить моим словам.

– Ничего, мамуль, прорвемся. Летом на даче будет ворон гонять. А зимой на утепленной лоджии поживет. Сколько той зимы? – философски спросила я.

Если я его не заберу сейчас, не смогу дальше жить спокойно. Приняв единственно правильное решение, я лихо покатила по проселочной дороге, поднимая клубы пыли. Туда, где в двух часах езды. живет наш Рексик – преданное существо, которому мы нужны. Он нас очень любит. И не за что-то, а просто так. Разве можно его предать?

Тимофей Регинович

Приехала ко мне на два дня в гости двоюродная сестра Настя. Вечером мы стали разбирать раскладушку, но та от старости развалилась в наших руках. За нашими действиями наблюдал мой кот под кодовой кличкой Тимофей Регинович. Когда раскладушка с грохотом упала, он быстро юркнул за кресло, только усы, торчащие из-за спинки, выдавали его присутствие.

Мы с Настей мудро решили: ничего страшного нет, кровать у меня огромная, учитывая нашу костлявость, с комфортом поместимся вместе. Один недостаток у месторасположения моего ложе – кровать одной стороной плотно стоит у батареи. Я там никогда не сплю: пока нет отопления, очень холодно, а когда батарея горячая, то, естественно, жарко. Когда решали вопрос, где кому лечь, Настя на правах гостьи пыталась застолбить место с краю кровати. Но, пока она мылась в ванной, я быстренько заняла vip-место.

– Рига! – возмутилась сестра (она меня так всегда зовет, хотя по паспорту я Регина). – Я с этого краю лягу!

– Ну уж нет! Кто первый лег – того и место, – смеясь, отвечаю я.

Путем длительных переговоров, как говорят дипломаты, мне удалось уговорить Настю, что я по укоренившейся привычке буду спать на своем месте, а она ляжет в центре кровати. Хорошо, что места много, одеяло и у меня, и у нее отдельное. Как все нормальные люди, долго не встречавшиеся, мы до двух часов ночи делились своими душетрепещущими секретами. А поговорить есть о чем: мы обе студентки, разница в возрасте всего лишь год. Да и вообще, ближе нас никого нет, не считая родителей и братьев. Но ведь это все не то! Короче говоря, глубокой ночью мы уснули, предварительно выпив бутылочку итальянского шампанского, привезенного Настей.

Через какое-то время я пожалела, что мы легли в одну кровать, – сестра все время пинала меня ногами в спину, ногтями больно царапалась и даже громко храпела. Но встать и сползти на пол просто не было сил от усталости и выпитого шампанского. Я сквозь вязкий сон призывала Настю к порядку, просила не так сильно храпеть и не толкаться. Но моя крепко спящая сестра недовольно бурчала на меня в ответ. И так всю ночь.

Я сплю, свисая с края постели, чувствуя, что вот-вот свалюсь, места нам явно мало. Периодически, просыпаясь, я упираюсь в пол левой рукой, чтобы не упасть. Наконец-то, измученная, уснула, расслабилась и, потеряв бдительность, свалилась на пол. Измотанная бессонной ночью, злая от храпа, толчков и от неожиданного падения, я закричала на нее:

– Настя, имей совесть! Я спать хочу! Это же не сон, а ад!

Но повернувшись к кровати лицом, так как брякнулась, естественно, другим местом, начала хохотать, как сумасшедшая. Так как я увидела просто ошеломляющую картину: поперек широкой кровати, раскинув лапы в разные стороны, на спине спит мой кот Тимофей Регинович. Он громко храпит, подрагивая во сне усами, как пьяный гусар, периодически выпуская когти и нервно подергивая лапами. А Настя, моя бедная Настя спит, обнимая горячую батарею, можно сказать, обвивая ее, как плющ беседку, так как для нее мой бандит оставил место только там. От моего крика и смеха она проснулась и, недовольно отлипнув от батареи, проговорила:

– Рига, прекрати смеяться. Всю ночь ты толкалась, царапалась и храпела. Дай поспать.

Моя сестра открыла глаза, села и, оценив ситуацию, тоже засмеялась. Нам стало понятно, кто нас царапал и толкал всю ночь. И уж, конечно, мы теперь знаем, чей храп будил нас.

Тимофей, разбуженный шумом и смехом, недовольно фыркнул, выгнул спинку, потянулся всем телом и пошел на кухню. Он выспался, его сон в отличие от нашего удался. Мы же с Настей быстро юркнули в кровать и блаженно погрузились в царство Морфея.

Кот с Лубянки

Те, у кого живут дома животные, великолепно знают, что у каждого из них свой характер, предпочтения в еде, привычки. Они такие же абсолютно разные, как и дети, которые растут в одной семье. Тридцать лет тому назад Елена Николаевна с супругом жили в Москве, там они получили свою первую квартиру. Да, были времена, когда жилье давали молодым специалистам даже в столице. Так вот, при получении квартиры, озаботились вопросом: где взять хорошего котика. Детей у них тогда еще не было, а кот нужен в новой квартире обязательно. На работе Елене Николаевне сотрудница посоветовала новорожденного котенка. И со словами:

– Он из очень хорошей семьи. Его хозяева работают на Лубянке, – женщины поехали смотреть малыша.

Безусловно, крошечный пушистый комочек темно-серого окраса не мог не понравиться. Тем более, что кошка-мать приучила своих котят ходить в туалет на унитаз. Елена принесла котика домой, и ему дали кличку Максик. Малыш влюбился в свою новую хозяйку без памяти. Мужа Елены он просто терпел, считая бесплатным приложением к ней. Друзья, узнав, что у них появился кот, который самостоятельно делает свои дела на унитазе, приходили к ним толпами посмотреть на такое чудо. Макс, злясь на этих наглых людей, пришедших убедиться в его цирковом номере, садился к двери спиной. И, услышав, как дверь тихонько открывается, напрягал спину и недовольно шевелил ушами. Вся его поза как будто говорила: «Закройте дверь! Занято!».

Когда через два года в семье родилась дочь и ее принесли из больницы домой, Макс с немым укором посмотрел на Елену. Его осуждающий взгляд выражал явное недовольство и немой вопрос: «Ты зачем это принесла домой? Нам что, без этого плохо жилось?». Пренебрежение этим он продемонстрировал немедленно: два года он малышку в упор не видел. Даже когда та начала ползать по квартире, а кот шел ей навстречу, он не менял направления, а перепрыгивал через нее. Никогда не царапал, не кусал, просто не видел ее и – точка.

Макс со временем превратился в шикарного сибирского семикилограммового кота. Ему в двери туалета вырезали небольшое окошечко, чтобы он мог в любое время зайти самостоятельно. Когда в гости приходил четырехлетний племянник Паша, Макс срочно через это окно прятался в туалете. Мальчик становился на четвереньки, заглядывал в окошечко и уважительно просил:

– Максюша, выйдите, пожалуйста, поговорить со мной.

В ответ – тишина. С такой мелочью кот не общался. Сейчас, когда Павел вырос и стал директором крупного рекламного агентства, он со смехом и уважением вспоминает о Максе. Этот кот в его детской жизни внушал такое раболепие, что хотелось кланяться ему бесконечно и вести на «вы» великосветские беседы. Его зеленые глаза, выражающее полное пренебрежение, заставляли малыша чувствовать себя стоящим на низшей ступени развития.

Когда приходилось уезжать в отпуск, Максима брали родственники мужа к себе. Хозяин – доктор наук, огромного телосложения, утром не мог попасть в ванную, так как в центре узкого коридора хрущевки сидел кот и, блокировав единственный проход, тяжелым, немигающим взглядом смотрел на него. Тому ничего не оставалось делать, как бросать «откупные» – рыбу. Только так он попадал в ванную. С сыном хозяев, Мишей, все повторялось в такой же последовательности. Единственный человек, которого Макс не третировал, была хозяйка дома – Люба. Ее кот, как истинный ловелас просто обожал лишь за то, что она женщина. После такого сытного отпуска Максик прибавлял в весе пару килограммов.

Но главная заслуга кота была в том, что в доме у Елены больше одного раза никогда не появлялся человек, негативно настроенный на хозяев. Учуяв в госте опасность, Макс медленно, гипнотизируя его зелеными немигающими глазами, крадучись на мягких лапах, по ходу выпуская острые коготки, приближался к жертве. Его намерения были настолько недвусмысленными, что гостю ничего не оставалось, как немедленно ретироваться из квартиры.

Прошли годы, но этого «кота с Лубянки» помнят все родственники. И, вспоминая прошлое, никак не могут понять, как он мог со взрослыми людьми, не говоря уже о детях, проделывать такие фокусы? Нет, что ни говорите, а этот кот в той, предыдущей жизни, наверняка был или гипнотизером или чекистом.

Пирог с яблочным джемом

Каждый год перед Новогодними праздниками приукрашаются абсолютно все города и села. А их жители, спеша в эти дни за покупками, улыбаются чаще обычного. Как же приятно участвовать в этой предпраздничной лихорадке и затем с улыбкой дарить знакомым частичку своего сердца!

Глядя на эту милую суету, вспомнился рассказ ейчанки Валентины Васильевны о ее первой елке в жизни. Это было так давно – в далеком 1947 году. Они с родителями тогда жили в Ярославле, ей было всего лишь шесть лет. К сожалению, на первые годы жизни девочки, которые обязательно должны были бы быть яркими и счастливыми, выпала Отечественная война. Поэтому из военного детства она помнит лишь постоянное чувство голода, а зимой – пронизывающий, ледяной холод. Еще почему-то вспоминаются громкоговорители на улице. Вокруг них, боясь что-то пропустить, в полной тишине и надежде услышать добрую весточку с фронта, все время стояли люди, ловя каждое слово диктора. Дай Бог, чтобы ужас войны никогда не повторился в нашей стране.

А когда война закончилось, то честно говоря, про новогодние праздники и елку никто даже не вспоминал. Послевоенное время было трудное, голодное. И вдруг тридцать первого декабря 1947 года ее мама принесла во двор многоквартирного бревенчатого дома пушистую елку. Ребятишки, игравшие во дворе, увидев маму Вали с лесной красавицей, растерялись и сгрудились вокруг ели, не понимая, зачем она здесь. Да что там дети: все жильцы, кто проживал в доме (пять семей), понятия не имели, что нужно нарядить к первому января лесную красавицу. Поэтому даже взрослые, которые были дома, вышли посмотреть: что же происходит?

– Ну, ребятишки, – улыбаясь лучезарной улыбкой, сказала женщина, –давайте помогайте мне устанавливать новогоднюю елку. На пороге Новый 1948 год! Будем праздновать!

Она решительно поставила тяжелую ель в глубокий сугроб. Боже мой, что тут началось! Каждый карапуз пытался внести свою лепту в укрепление лесной красавицы: мы, кряхтя, тащили огромные комья снега. А некоторые ребята, те, что постарше, находили под снегом мерзлые камни, с огромным трудом отдирали их от ледяной земли и несли их маме. А мама Вали, жалея детские замерзшие ручки, уговаривала больше ничего не приносить, ведь елка в глубоком сугробе и так стоит очень надежно. Но где там! Ребятишки изо всех тщедушных силенок старались помочь. Затем мама начала украшать лесную красавицу. Это было настоящее священнодействие: она привязывала к хвостикам крошечных зеленых яблок ниточки и вешала их на елку вместо игрушек. Дети же смотрели на эти яблочки, висящие на ели и ароматно пахнувшие летом, открыв от удивления ротики. Ведь это сейчас можно любые фрукты купить круглый год. А тогда зимой продавали только моченые яблоки, поэтому свежие были словно дар с небес.

– А теперь, я приглашаю вас всех к нам на новогодний пирог! – мама продолжала исполнять роль новогодней волшебницы

Услышав это, дети сразу даже не поняли, о чем идет речь. Какой пирог? Ведь для нас, вечно полуголодной детворы, слово «пирог» тогда было чем-то необыкновенно таким далеким и несбыточным, как космос.

– Валюша, – обратилась мама к дочери, – приглашай гостей к столу.

И ребятишки, заиндевевшие от мороза, гурьбой дружно потопали в нашу комнату, все еще до конца не веря внезапно свалившемуся счастью. А когда переступили порог, как-то сразу стушевались и притихли. Еще бы не удивиться: на столе, застеленном красивой нарядной праздничной скатертью, стоял огромных размеров горячий ароматный пирог с аппетитной корочкой. От этого запаха и вида лакомства у всех потекли слюнки.

Дети постояли немного, затем в полной тишине чинно так, важно расселись вокруг стола. Ну, прямо как леди и джентльмены на приеме у английской королевы! Мама наложила каждому из ребят на тарелку по огромному куску пирога, с начинкой из яблочного джема. Какое-то время они только благоговейно вдыхали его манящий аромат, поедая угощение глазами, но, не решаясь его сразу попробовать. Чего скрывать, для многих из них это был первый пирог в жизни.