Философия

Различные подходы к пониманию пространства и времени

Еще один важный вопрос, с которым так или иначе сталкиваются многие философы, состоит в том, являются ли пространство и время характеристиками бытия, т. е. имеют они объективный характер или же проистекают из особенностей нашего сознания и по своей природе субъективны? В этой связи с определенной долей условности можно говорить о материалистическом и идеалистическом содержании данных категорий.

Материалистический подход в его четко выраженной форме характеризуется тем, что пространство и время рассматриваются как существующие вне и независимо от сознания, т. е. подчеркивается объективный характер их существования. Данная позиция в значительной мере опирается на взгляды таких выдающихся представителей естествознания, как И. Ньютон (1643–1727) и А. Эйнштейн (1879–1955), а в наиболее полном виде была разработана в марксистской философии, которая, претендуя на научность, уделяет этим вопросам пристальное внимание, в отличие от многих других философских систем, которые относят проблемы пространства и времени к компетенции исключительно естественных наук.

В противоположность материалистической точке зрения идеалистические взгляды связаны с отрицанием объективной природы пространства и времени и признанием их зависимости от различных форм сознания, которые так или иначе выступают первопричиной их существования. Например, представители субъективного идеализма (Беркли, Юм, Мах и др.) рассматривают пространство и время как формы индивидуального сознания. В частности, для Д. Юма (1711–1776) они существуют только в восприятии. «Идея пространства, – говорит он, – доставляется уму двумя чувствами – зрением и осязанием, и ничто не кажется нам протяженным, если оно невидимо, неосязаемо… Поэтому у нас только в том случае может быть идея пространства, или протяжения, когда мы рассматриваем ее как объект зрения или осязания». (Юм Д. Трактат о человеческой природе. Соч. Т.1. М., 1966. С.130–131).

Для И. Канта (1724–1804) пространство и время также субъективны, но выступают уже как априорные, т. е. данные человеку до опыта формы чувственного созерцания.

Примером решения проблемы пространства и времени, с точки зрения объективного идеализма, является средневековая философия, где Бог, и только он, мыслится вне времени и пространства. Они сотворены Всевышним и являются свойством сотворенной им же материи, а потому имеют свое начало – момент божественного творения. Другой пример: в объективном идеализме Г. Гегеля (1770–1831) не нашлось места для пространства и времени, поскольку философ стремился выстроить абсолютную систему знаний, имеющую вневременной, вечный, «чисто логический» характер.

Теория относительности

Современные философские представления о пространстве и времени неразрывно связаны с последними достижениями в области естественных и точных наук и подтверждают обоснованность материалистических и реляционных взглядов на их природу. Так, в соответствии с теорией относительности Эйнштейна пространство и время существуют не сами по себе, как не существуют и в отдельности друг от друга, а находятся в такой неразрывной связи с материей, что не обладают никакой самостоятельностью и выступают как атрибуты единого и многообразного целого. Образуя единый пространственно-временной континуум, они также зависят и от скорости движения материальных тел: при увеличении относительной скорости движения тела его пространственные характеристики сокращаются, а его собственное время замедляет свое течение. Согласуясь с новаторскими идеями Римана, Лобачевского, Гаусса, Пуанкаре, теория Эйнштейна обосновала также неразрывную связь пространства и времени с гравитацией, указав, что пространственно-временные характеристики меняются в зависимости от взаимного расположения тяготеющих масс, вблизи которых происходит искривление пространства-времени.

В теории относительности время, пространство и движение рассматриваются как атрибуты, основные формы существования материи и, будучи неразрывно связанными с нею, как и сама материя (взятая в отрыве от них), не могут иметь самостоятельного существования. А мир в целом, пребывающий в постоянном движении, рассматривается как бесконечный в пространстве и во времени. Наиболее четко и доступно эту позицию сформулировал сам Эйнштейн. Отвечая на заданный ему вопрос о сущности теории относительности, он сказал: «Суть такова: раньше считали, что если каким-нибудь чудом все материальные вещи исчезли бы вдруг, то пространство и время остались бы. Согласно же теории относительности вместе с вещами исчезли бы и пространство, и время». (Цит. по: Алексеев П. В., Панин А. В. Философия. М., 1997. С. 370).

Многомерность пространства

Современные естественнонаучные концепции, развивающие теорию относительности и рассматривающие в единстве сильные, слабые, электромагнитные и гравитационные взаимодействия, трактуют трехмерность пространства и одномерность времени (его однонаправленность из прошлого в будущее) лишь как один из возможных случаев бытия материальных тел и вводят многомерность пространства-времени, допуская существование иных миров наряду с нашей Метагалактикой. Предполагается, что там пространство и время могут иметь принципиально иную структуру, иные размерности и формы.

Пространственно-временные характеристики имеют свою специфику не только на уровне микро-, макро- и мегамира, но и на уровне живой природы, социальной действительности.

С возникновением жизни на Земле возникает особое, биологическое пространственно-временное измерение, находящееся как бы внутри пространства-времени неживой природы. В этой связи внимание ученых, занимающихся исследованием жизни, привлекла проблема симметричности в живой и неживой природе. Явления симметрии и асимметрии живых организмов изучали уже Пастер, Кант, Вернадский и др. Они выявили, что асимметрия, нехарактерная для неживой природы, проявляется на молекулярном уровне в виде «левого» и «правого» в группировках атомов, а на уровне организмов выражается в их строении и динамике.

Так, В. И. Вернадский (1863–1945) отмечал, что для живых организмов чрезвычайно характерна дисперсность, т. е. резкая отграниченность их от окружающей среды, «в которой они представляют как бы самостоятельные, всегда движущиеся, резко обособленные от окружающего геометрические тела. Как бы особые чуждые мирки… Состояния пространства, занятые телами живых организмов, – подчеркивал он далее, – в корне отличны от состояний пространства окружающих их косных естественных тел биосферы. Они создаются в биосфере только из самих себя. Никогда – из косных тел биосферы». (Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 272). Ученый также указывал, что для живого вещества характерна специфическая (по сравнению с неживой природой) геометрия тел, где прямые линии и плоскости уходят на второй план, а на первый выступают кривые поверхности и кривые линии. Он высказал предположение, позже подтвердившееся, что правизна и левизна у живых организмов «резко выражены, и их геометрическая и физико-химическая тождественность отсутствует», а «левизна преобладает во внутренней структуре живых тел». (Там же. С. 273).

В процессе функционирования живые тела обнаруживают не только отмеченную специфику пространственной организации, но и временные особенности, характерные для протекания внутренних биологических процессов. Речь идет о так называемых «биологических часах», в соответствии с которыми протекают химические реакции, регулирующие приспособляемость организмов к различным ритмам и изменяющимся факторам внешней среды (смена дня и ночи, времен года, изменение часового пояса, длительности светового дня и т. п.). Внутреннее (биологическое) время живого организма, попадающего в нестандартные ситуации, сбивается со своего обычного ритма, но, являясь по сути саморегулирующейся системой, эти «часы» вновь адаптируются к внешнему временному ритму, выступая как бы его составной частью, встроенной во внутрь внешнего времени.

Социальное пространство

Еще более сложная картина пространственно-временных отношений имеет место в социальных структурах. Здесь уместно говорить уже о социальном пространстве как определенном отношениями человека к миру, исторически обусловленном особенностями человеческой деятельности и практики. Оно наделено особым человеческим смыслом и как бы вписано одновременно в биосферное, планетарное и космическое пространство, выделяясь из него в то же время в виде созданной человеком инфраструктуры, освоенных недр и территорий, используемых водных и воздушного океанов, космических просторов, ставших в своей совокупности жизненным пространством человека. При этом пространственные структуры возникают не сами по себе, не хаотично, а являются результатом объективных процессов эволюции общества и отражают быт и культуру тех или иных народов, их экономический и социальный уровень развития, несут на себе печать определенного времени. Все это запечатлевается в соответствующей архитектуре, преобразованном ландшафте и т. п., составляющем в итоге так называемую «вторую природу».

Социальное время

Свою специфику имеет и социальное время, которое, в отличие от биологического и планетарно-космического, протекает неравномерно. Начав свой отсчет на заре становления человечества, оно на протяжении тысячелетий пребывало в едва ли заметных изменениях, и лишь с первыми ощутимыми признаками научно-технического прогресса, с XVII–XVIII вв., стало заметно набирать обороты. В XX столетии научно-техническая революция буквально «спрессовала» социальное пространство и неимоверно ускорила бег времени, придав взрывной характер развитию общественно-экономических процессов. Планета стала «маленькой» и тесной для человечества как единого целого, а время перемещения из одного ее конца в другой теперь измеряется часами (не говоря уже о скорости и времени полетов на Луну и к другим космическим телам), что было просто немыслимо еще в XIX столетии.

Можно говорить и о сложности структуры социального времени, выделяя в нем временную компоненту индивидуального бытия конкретных людей, социальных коллективов, отдельных сообществ, наций, государств, всего человечества в конечном счете. Время и темп жизни каждого из них весьма отличны и имеют свою специфику, на что мы только указываем, но не останавливаемся на этом подробно по причине краткости данного курса.

Итак, суммируя философские представления о пространстве и времени и наполняя содержанием эти категории на основе современного естественнонаучного знания о мире, выделим в свете сказанного основные свойства пространства и времени. По существу они сводятся к тому, что пространство можно определить как порядок существования, характеризуемый протяженностью, однородностью, многомерностью, а время как порядок следования событий и последовательность, которым присущи длительность, необратимость и изотропность, т. е. равноправность всех возможных направлений.

§ 9. Сознание

В начале главы мы рассматривали сознание как явление, как реальность, обладающую бытием, а также выявили специфику этого бытия и отметили различные формы его проявления. Теперь остановимся непосредственно на природе сознания, его внутреннем содержании и сущностных характеристиках.

Природа сознания

Проблема сознания, как уже подчеркивалось, является одной из самых загадочных, вокруг которой в философии всегда велись многочисленные споры и дискуссии. Они и теперь не окончены. И дело не только в том, что философия по своей природе живет лишь постольку, поскольку в ней живет дух искания и сомнения.

Такова природа сознания: оно не соответствует многим параметрам и характеристикам, которые мы использовали выше для понимания и обозначения чувственно воспринимаемой объективной реальности. Сознание нельзя измерить, каким-то образом количественно выразить, ощутить или наблюдать, ибо оно не обладает ни массой, ни энергией, ни формой в том смысле, как это имеет место по отношению к физическим объектам.

Сознание существует (и факт этот не вызывает сомнения), но проявляется оно не в явном виде, а опосредованно – через язык и целеполагающую деятельность людей. Следовательно, выявить его сущность невозможно, не анализируя эти составляющие человеческого бытия. Из такого анализа не может быть исключен биологический аспект сознания, поскольку его существование неразрывно связано с деятельностью головного мозга человека. Поэтому природа сознания становится предметом исследования не только философии, но и физиологии, психологии, социологии, кибернетики, информатики и других специальных гуманитарных и естественных наук.

Вместе с тем в силу исключительной сложности данной проблемы философское ее понимание играет важную методологическую роль для частных наук. Их результаты в свою очередь становятся основой для философских рассуждений о природе сознания, которые так же стары, как и сама философия. Накал же страстей вокруг этой проблемы и ее актуальность во все времена были таковы, что вопрос о природе сознания многими мыслится, как уже говорилось, в качестве основного в философии. На самом деле принципиальная постановка вопроса о природе сознания и соответствующий ответ на него задают, как правило, направленность всех последующих рассуждений, каких бы философских тем это ни касалось: онтологических, гносеологических, социальных, связанных с самим человеком и т. п.

Отождествление сознания и души

Уже в глубокой древности, еще не разделяя осознанное и неосознанное, идеальное и материальное, люди задумались над таинством происходящих вокруг изменений, над своим внутренним миром. Это привело их к рассуждениям о душе, духах и т. п. Так на заре человечества возник анимизм (верование в то, что душа и духи влияют на жизнь людей, животных, предметы и явления), а сформированные таким образом представления о мире несколько позже в той или иной форме составили основу различных религий.

Первые философские представления о душе соотносились, как правило, с некими первоначалами (воздух, огонь, движение атомов и т. п.) и были безличностными, т. е. не отождествлялись с неповторимостью человеческой натуры, ее индивидуальностью. Такова была практически вся досократовская философия, где мы не находим понятия идеального в собственном смысле этого слова.

Данное замечание в полной мере относится к пифагорейцам, Гераклиту, Эмпедоклу, Демокриту и другим. Гераклит, например, считавший огонь мудрым и благородным началом, а воду – низменным, полагал, что душа (психея) наполняется огнем или влагой. Та душа, где больше огня, – он называет ее «сухой» – мудрейшая и наилучшая. Увлажняясь, душа слабеет, а становясь мокрой, – погибает. Поэтому следует стремиться к интенсивной духовной и активной умственной жизни, чтобы сильнее и ярче горело пламя души. В свою очередь души отдельных людей связаны с «логосом» – огнем мирового разума, который является первопричиной всего мира и управляет им.

Сократ, а вслед за ним и Платон уже проводят различие между материальными явлениями и собственно идеальным. Более того, Платон был первым, кто в европейской философской традиции не только выделил идеальное начало, но и положил его в основу материального. Позднее в философии появилось множество различных подходов к пониманию идеального, однако все они сходятся в том, что противопоставляют идеальное вещественному и протяженному. Сознание же отдельного человека, по Платону, непосредственно ассоциируется с соответствующим типом его души, которая, будучи бессмертной, переселяется в то или иное тело как в свою «темницу», а до рождения и после смерти тела пребывает в мире вечных идей, созерцая и таким образом познавая их. Платон разделил психические явления на мир чувств (ощущения и восприятия) и интеллект, в котором он выделял ум и рассудок. При этом ум, имеющий дело с чистыми идеями, – явление более высокого порядка, чем рассудок, связанный с формальными приемами мышления, например, в математике.

Определенным итогом философских рассуждений древнегреческих философов о сознании можно считать трактат Аристотеля «О душе», где душа, хотя и выступает сущностью тела, его организующим принципом, тем не менее, не является выражением внутренней активности разума, а подчиняется общим законам жизни космоса.

Средневековая европейская философия, став «служанкой религии», перевела вопрос о сознании в другую плоскость, связав его с пониманием Бога как надмирового начала, существующего вечно и сотворившего мир, в том числе и человека с его душой, из ничего. Разум человека, таким образом, есть лишь частичка, «искорка» божественного разума, и хотя он и обладает определенной степенью активности – самопознанием, самоанализом, эта работа сознания направлена на познание Всевышнего и общение с ним. Наряду с этим объективно-идеалистическим пониманием сознания в Средние века не прерывалась и материалистическая традиция, выводившая сознание из «мыслящей материи». Такие взгляды (или склонность к ним) обнаруживаются у арабоязычных мыслителей (Ибн-Сина, Аверроэс) и у некоторых европейских философов, испытавших на себе влияние арабской философии (Дунс Скот, Сигер Брабанский).

Развитие представлений осознании

Представления о сознании значительно расширились в Новое время. Так, Р. Декарт (1596–1650), отождествляя сознание с мышлением, выделил его из более общего понятия «психическое» и, полагая его самостоятельной, независимой, мыслящей субстанцией, противопоставил ее другой рядоположенной субстанции – протяженной, немыслящей, материальной. Такая философская позиция, получившая название дуализма, в последующем явилась основанием для оформления двух противоположных подходов к пониманию природы сознания. Один из них, начиная с Гоббса, представлен материалистами различных оттенков и характеризуется сведением психического к физическому; идеального, духовного – к материальному. Другой подход связан с субъективным (Беркли, Юм, Фихте, Мах и др.) и объективным (Платон, Ф. Аквинский, Гегель) идеализмом и знаменуется тем, что материальное и физическое понимается как вторичное и производное от идеального, духовного, психического.

Оба эти подхода интенсивно разрабатывались в немецкой классической философии. Например, по Гегелю, индивидуальное сознание рассматривалось как одна из конечных форм абсолютной идеи, на основе которой все развивается. Сознание здесь понималось как активное, исторически обусловленное начало, в котором выделялись различные уровни его организации, чувственное и логическое, индивидуальное и общественное и т. п.

Такие философы, как Бюхнер, Фохт, Молешотт, рассматривали сознание с позиций так называемого «вульгарного материализма», в соответствии с которым оно трактовалось как сугубо материальный процесс, а его содержание связывалось с химическим составом продуктов питания человека. Мозг выделяет мысль, как печень – желчь, считали они.

Развитие естествознания и особенно его успехи в области нейрофизиологии, биологии, экспериментальной психологии существенно расширили за последнее время наши представления о природе сознания. «Сознание есть „инобытие“ материального. Оно переводит материальное путем отражения в идеальные формы, существующие по законам логики и психологии (воображение, например). В то же время это идеальное невозможно без материального (человек, общество) и неотделимо от мозга и языка. Вне человека, например, в компьютере, моделирующем процесс мышления, его нет». (Мячин Ю. Н. Новые представления о мире, материи и нашей Вселенной /В кн.: Онтология, гносеология, логика и аналитическая философия. Материалы Первого Российского философского конгресса. Т. III. СПб., 1997. С. 101). Тем не менее работы по созданию искусственного интеллекта, появление «думающих машин» и другие результаты «информационного взрыва» и компьютерной революции, в частности, создание суперкомпьютера, впервые в истории обыгравшего в шахматы чемпиона мира Г. Каспарова, по-новому поставили вопрос о сущности и принципиальных возможностях человеческого сознания. Таким образом были получены не только ответы на прежние вопросы, но обнаружилось немало и новых проблем, которые вовсе не уменьшили количество самых разных, порой взаимоисключающих точек зрения и философских подходов к решению проблемы сознания. Причину этого следует искать в исключительной сложности данного явления, что оказывается питательной почвой практически для любых точек зрения, использующих зачастую на свой лад достижения естественных и прикладных наук. Так, наряду с материалистическим истолкованием природы сознания, суть которого будет рассмотрена ниже, в современной философии значительное место занимают концепции, определяющие его то как такое «состояние, при котором человек отдает себе полный отчет в собственных мыслях и намерениях», то как функцию связи человека с внешним миром или, например, как некое «качество функционирования нервной системы, допускающее… приобретение знаний и сохранение их в памяти». А некоторые философы считают, что сознанию вообще невозможно дать строгое определение, или рассматривают его как непостижимое чудо. «Что представляет собой сознание, – говорит, например, известный английский ученый Гексли, – мы не знаем, и каким образом в результате раздражения нервной ткани происходит такая удивительная вещь, как сознание, столь же непонятно, как и появление джинна из лампы Аладдина». (См.: Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 28–30).

Иррационализм

Отмеченные взгляды характерны для иррационалистических течений современной философии (от лат. irrationalis – неразумный, бессознательный) и в противоположность рационализму ограничивают, а то и вовсе отрицают возможность рационального постижения сущего. Так, один из наиболее ярких представителей неофрейдизма К. Г. Юнг(1875–1961), полагая, что научными средствами сознание познать невозможно, предлагал вообще отказаться от попыток его определения и ограничиться лишь его описанием с помощью картин и метафор. Иррационализм в понимании сознания характерен и для таких философских течений, как экзистенциализм, неопозитивизм и др.

Сознание как функция головного мозга

В противоположность иррационализму, материалистический подход к пониманию сознания характеризуется стремлением объяснить появление сознания из самой материи, отрицая при этом сверхприродное, вневременное и внематериальное его происхождение. И хотя для обоснования таких взглядов всегда широко использовались научные и практические достижения, наиболее трудная задача, которую в различные времена приходилось решать этому направлению, состояла в том, как из косной материи возникает материя ощущающая, мыслящая, в чем отличие и характерные особенности этой последней?

Не претендуя на полное и окончательное понимание данной проблемы, можно, тем не менее, сказать, что современная наука дает серьезные основания утверждать: сознание является процессом работы человеческого мозга, выступает как его функция и не обнаруживает себя в отрыве от него. Установлено, что в мозгу человека непрерывно работает свыше 100 млрд. нервных клеток, каждая из которых в свою очередь обменивается информацией и сигналами еще с 10 тыс. других клеток. Мозг человека потребляет около 20 % всей энергии, получаемой организмом из пищи, хотя масса его составляет всего 2–3 % от массы тела.

Можно исследовать работу этого сложнейшего биологического «компьютера», чем, собственно, и занимаются специальные науки, но философия, принимая во внимание такие исследования, ставит своей задачей в первую очередь ответить на вопрос о том, какова природа сознания, интересуясь условиями его возникновения и генезисом.

На то, что сознание является результатом эволюционного развития живого вещества, указывают многие факты, в частности, и тот, что у более высокоорганизованных организмов, имеющих головной мозг, параметры «серого вещества» более высокие. Так, например, мозг человека по объему в два раза и по весу в четыре раза больше мозга обезьяны, и именно здесь многие ученые видят принципиальное отличие реальных и потенциальных возможностей человека и обезьяны. Обоснование таких взглядов базируется на основных принципах эволюционной теории, идущей от Дарвина, которая в научном сообществе считается наиболее разработанной и обоснованной, а потому и не уступившей до сих пор своего лидирующего положения другим концепциям (хотя и поводов для критики дарвинизма достаточно, да и самих критиков немало).