Претендент

Дана и Ларс уже несколько недель подшучивали над мечником по поводу его амурных дел. Похоже, хозяйка харчевни «Веселый поросенок», вдова Тиса Мейт, стала проявлять интерес к мастеру Симсу, а тот, в свою очередь, весьма симпатизировал ей. Окрестные торговцы сплетничали, что в «Поросенке» мечника видели по нескольку раз в день, но он, конечно, все подозрения в свой адрес с деланным негодованием отметал.

Дана стрельнула глазами в сторону мастера Симса, но тут же отвела взгляд, прокашлялась и уточнила:

– Так сегодня в «Поросенке» никого быть не может?

– Точно, что никого, – подтвердил мечник.

– Это хорошая новость. Тогда остается харчевня «У домашнего очага». И что еще у нас есть примерно на таком же расстоянии от дома? Ларс, что скажешь? Ты же у нас тут по хозяйству главный!

– Лавки все закрыты, мастерские – тоже. Если только в конюшне у Мартиса Лейда – там всегда кто-то крутится, или в заведении у мадам Мике – там много господ по вечерам отдыхает, – выпалил парень и тоже густо, как девица, покраснел.

«Какие у меня компаньоны все деликатные! Или это они так мою нравственность оберегают?» – мелькнула в голове Даны любопытная догадка. Однако развивать ее времени не было, надо быстро организовать слежку, если она хочет хоть что-то узнать о покушении.

– От конюшни до заведения мадам Мике далеко?

– Нет, они почти рядом находятся, на нашей улице, через пять домов!

Магичка на мгновение задумалась и притихла. Затем она, приняв какое-то решение, тряхнула головой и посмотрела на своих компаньонов.

– Тогда поступим так…

Панокса уже в который раз поглядел на входную дверь, затем перевел взгляд на целый ряд пустых кружек из-под пива, выстроившихся на их столе. И то сказать, сидят они тут уже прилично, от выпитого – хочешь не хочешь, а все равно немного кружится в голове. Да и жрать охота, просто сил уже никаких нет.

– Наберитесь терпения, друг мой, – еле слышно проговорил сидящий рядом маг. – Вы сильно нервничаете – почему? Вы так не уверены в своих людях?

– Мои люди свое дело знают, почтенный Марайн, – холодно возразил Панокса, – только вот с боевыми магами им впервые приходится встречаться. Думаю, в Этерне немного желающих найдется, кто согласился бы на такую работу. А мои ребята пошли!

– Раз вы насчет них не сомневаетесь, то нет причин для волнения – они же уже вошли в дом! Ваш наблюдатель – Эр, кажется? Он же лично нам об этом сообщил. Теперь остается только подождать еще час-другой…

Чего остается им подождать, Марайн договорить не успел – в этот момент дверь харчевню широко распахнулась, и в помещение ворвался наблюдатель. При виде его встревоженного лица Панокса сразу понял, что что-то пошло не так.

– Что случилось?

– Похоже, беда! – Эр, схватив кружку с недопитым пивом, жадно хлебнул из нее глоток, чтобы смочить пересохшее после бега горло. – Из дома Даны Бакли только что выскочил мужчина – ее телохранитель, Адер Симс – и с громкими криками о помощи побежал в сторону ближайшего поста ночной стражи! Я как это увидел – сразу бросился вас предупредить!

– Что будем делать? – Панокса с тревогой взглянул на Марайна. – Надо уходить!

Вместо ответа маг поднялся из-за стола и молча вышел из харчевни. Панокса проследил за компаньоном и презрительно плюнул на пол. Тоже мне, помощничек! Однако дела обстояли из рук вон плохо – заказ он, похоже, не выполнил. Что теперь говорить Старшему?!

– Ты, вот что… – обернулся он к Эру, – беги обратно. Проследи все, до самого конца. Понял? Когда стража придет, присмотрись к ним, утром постарайся разузнать у кого-нибудь из них – что в доме случилось. Понял?

– Сделаю, – с готовностью согласился Эр, – только деньги нужны. Для стражника, а то, как я узнаю обо всем?

Панокса тяжко вздохнул, полез в кошель и выдал помощнику несколько монет.

– Да смотри, не выяснив всё, не возвращайся! – сурово наказал он наблюдателю. – И за домом оставь пригляд, мало ли…

– А ты куда? – поинтересовался Эр.

– Не твое дело, – буркнул Панокса, – много хочешь знать! Ты свое дело делай, а уж я как-нибудь сам разберусь. Встретимся завтра, часов в одиннадцать на площади Зевак в «Кривой кобыле», понял? Вот и иди…

Панокса остался один за своим столом, он молча допил пиво, вмиг ставшее каким-то безвкусным, тяжело опустил кружку на стол, поднялся, оглядел по привычке почти пустой зал харчевни и вышел на улицу.

6

В своем замке Эделер Эсте Санром чувствовала себя в относительной безопасности. За годы добровольного затворничества герцогиня отрегулировала и наладила свой быт до мельчайших подробностей. Конечно, пренебрегать осторожностью она не позволяла себе даже в родных стенах, ведь за тридцать с лишним лет вдовствующая герцогиня пережила не одно покушение на свою жизнь и жизнь своего сына. Именно поэтому она практически не расставалась с Зеркалом, уже неоднократно спасавшим ей жизнь. Женщина провела рукой по гладкой прохладной поверхности доспехов – отполированный за годы ношения металл слегка потемнел от тепла ее ладони, а затем вновь обрел свой матовый блеск. Она свыклась с Зеркалом настолько, что перестала ощущать его тяжесть.

«Зато с ним я в безопасности, – подумала Эсте Санром с удовлетворением. – без Зеркала моя жизнь была бы дешевле».

Горький опыт научил вдову не доверять никому, постоянно быть готовой к нападению и стойкому желанию отомстить за понесенные обиды и потери.

Оставшись без мужа, Эсте Санром пришлось до всего доходить своим умом, в том числе и к вопросам безопасности. А это было весьма нелегко сделать, особенно в восемнадцать лет! Кроме постоянных тревог за жизнь сына и свою, прибавлялись заботы о герцогстве, подданных, финансовые и хозяйственные проблемы, военные задачи и сложные политические вопросы. Отстаивая свою независимость и личную свободу, молодая вдова с головой погрузилась в государственное управление, постоянно лично контролируя ключевые вопросы экономики, обороны, гражданского общества, взаимоотношений с королевским двором. Герцогиня проявила незаурядные способности в подобных делах и постепенно завоевала авторитет среди своих подданных.

«Наверное, я всегда была больше герцогиня, чем мать, – пришло в голову Эсте Санром. – Хотя, видит Бог, никто в королевстве не сделала столько для своего ребенка, сколько я!»

Эсте вышла замуж не по любви – в их семействах заключались только династические браки. Поэтому к своему супругу Палу Санрому, который был старше ее на целых двенадцать лет, молодая жена относилась с большим уважением, но никакой любви не испытывала.

Впрочем, чувства были взаимными. Герцог Санром отличался суровым характером и непозволительной для его общественного положения прямотой и резкостью. Он считался отличным бойцом, блестящим стратегом и государственным деятелем. Но с близкими был холоден и весьма скуп на эмоции.

Эсте никогда не питала иллюзий относительно причин, по которым герцог на ней женился. Отличная многовековая родословная и значительное приданое, способное укрепить и без того прочное финансовое положения герцогства – вот объяснение ее брака с Палу. Ее внешность не имела для герцога никакого значения, хотя Эсте была редкостной красавицей. Но даже будь она страшна как смертный грех, Палу Санром вне всякого сомнения женился бы на ней. Этого требовали интересы его семьи.

Однако появление сына поменяло все в жизни герцогини. Впервые в ее сердце появилась любовь. И она поклялась себе, что вырастит Джено и обеспечит ему блестящее будущее.

«Что с нами сейчас было бы, – в который раз подумала Эсте, сидя за огромным письменным столом в своем кабинете, – если бы Палу не пошел на политический и военный союз с тогда еще принцем Геором, нынешним королем? Ведь герцог понимал, что такой союз был опасным для нашего дома. Санромы имели на трон столько же прав, сколько и Дайн Геор!»

Маленькая оплошность, приведшая к трагическим последствиям, перевернула всю ее жизнь.

«А ведь я могла бы сейчас быть королевой. «Ее Величество королева Эсте Санром», – произнесла про себя герцогиня. – «А самое главное, с Джено сейчас было бы все в порядке!» – она резко поднялась и сделала несколько шагов по кабинету, чтобы успокоиться.

Впрочем, герцогиня признавала, что в несчастье с сыном она виновата ровно столько же, сколь и ее покойный супруг. Слишком активно и успешно Эсте Санром принялась управлять своими землями. А некоторые ее высказывания относительно правящей династии и приближенных Дайна Геора весьма быстро и точно доходили до сведения соответствующих вельмож и государственных структур. Недовольство властей вольнодумством герцогини и ростом ее политического влияния постоянно увеличивалось. А подрастающий наследник становился все более опасным для Его Величества.

«Ах, Джено!» – острой болью отозвалось в сердце упоминание о сыне. – «Как мы с тобой оба ошиблись! Я – будучи ослеплена любовью к тебе, а ты – наивно доверившись своим первым чувствам!»

Черная тень пробежала по лицу герцогини, на время исказив ее прекрасные черты. Эсте Санром, действительно, была красавицей. Смуглая кожа лишь подчёркивала сверкание поразительные зеленых глаз, тонкий породистый нос, изящный, но волевой подбородок, безупречный овал лица, и толстые черные косы, уложенные величественной короной на голове. В свои пятьдесят два года герцогиня все еще могла поспорить красотой с признанными красавицами королевства.

– Ваша Светлость, – услышала герцогиня голос своего секретаря за спиной.

Эсте резко обернулась, нахмурив брови.

– Клебер, в чем дело? – сердито отреагировала она. – Я же просила меня не тревожить!

– Герцогиня, вы приказали сообщить, когда в замок пожалует отец Вилир, – оправдываясь, произнес секретарь.

– Ах, отец Вилир… Проси!

Она ожидала святого отца. Записка с просьбой о встрече прибыла из монастыря вчера. И она немедленно отправила гонца назад, сообщая, что всегда готова уделить отцу Вилиру свое время и внимание. Она хорошо знала, что святой отец никогда не приходит внеурочно без веской причины.

– Слушаюсь, – поклонился Клебер и мгновенно исчез из поля зрения герцогини.