Храм вечности

– Да! – гордо сказал Создатель. – Именно на этой планете я хочу отступить от общепринятых правил и не только заселить ее первыми пралюдьми, но именно разумными! Мало этого, хочу сразу же поместить некоторых из них в очень удобные и комфортные условия. А что? Создам идеальные условия для их проживания и назову это место РАЙ! Хочу отобрать их или из перволюдей – например, десять мужчин и десять женщин – или привлечь Мудрецов Светлых Сил, которые всегда держат в запасе генофонд заселенцев на межзвездных станциях для всех планет, и получить оттуда десять пар. А может быть, даже создам для этого одну идеальную пару и помещу в мой Рай! Сотворю, например, человека из чего-нибудь, например, из праха земного, и вдохну в него Прану Духа моего!

– А почему из праха земного? – удивился Люцифер.

– Это и есть составляющая всей земли, покрывающей планету. Подручный материал. Именно из праха! Чтоб понимал это и не возгордился! Он же будет земным человеком. Он и должен из праха выйти, прожить жизнь свою и в прах уйти. Это его предназначение.

– А что? Он не будет принимать участия в цепочке выращивания Космических Душ? – опять удивился Люцифер.

– А зачем? Он будет создан мною только для того, чтобы обслуживать Рай земной, в котором будет жить. Не я же буду вспахивать землю и следить за цветами или райскими созданиями. Так ведь?

– Он же там один со скуки сдохнет! – засмеялся Люцифер.

– А потом подарю ему женщину из плоти его, чтобы не было ему скучно и одиноко в Раю! Я дам им имена. Например, Адам и Ева. А? Как? Нравится? Это будет такой эксперимент…

Профессор видел, что Создатель как бы красуется и хвалит сам себя с удовольствием. И это было удивительно! Все, что происходило здесь и сейчас, было для него просто удивительно! И то, что они говорили, и то, что он понимал, как это происходило! И про Адама и Еву тоже прозвучало открытием…

– Неплохо! Неплохо! – заулыбался Люцифер. – И по какому образу ты сотворишь эту пару из праха земного? Если это будет парная особь, то и вид у нее должен быть парный. Именно Мужчина и Женщина? Как у низших Богов во Вселенной? Так ведь? Раз они будут сотворенные, то они будут «есть ТВАРИ». А по какому образцу они у тебя все-таки будут?

– А вот по образу и подобию моему. Может быть! А что? Я разве не красив или мой образ тебе не нравится? – Создатель покрутился перед Люцифером, поставив руки в боки. – Ну, только ростом пониже. Метра полтора им хватит, ну, от силы до два…

– О! Творец! Образ твой идеален и имена прекрасны, но… Ты совершаешь великую ошибку. Ты поселишь их в Раю, они там обленятся и начнут твои же установки игнорировать, а может, и изменять! А потом? Они что, так и будут жить вечно в твоем Раю?

– Если начнут бунтовать, я из оттуда изгоню в два счета! Пускай идут в общий Мир, который я заселю всеми остальными аборигенами планеты, – обиженно сказал Создатель.

– И что? Таким образом ты хочешь лишить их самых первичных знаний на уровне интуиции и сразу бросить во враждебный Мир, ко встрече с которым они не совсем готовы, а точнее, вообще не готовы! Тогда они окажутся не готовыми и для проживания на этой красавице-Земле, потому что в процессе ее жизни будут на ней и природные катаклизмы, и изменения погоды. Ты сам поместил ее около Светила-Солнца и запустил во вращение так, что на ней будут происходить смены времен года! Ты уже заселил ее дикими животными. Ведь люди не знают их повадок и не успели приобрести инстинкты, генно подготовиться на уровне подсознания, проживая в их телах. Они могут быть уничтожены враждебной средой даже не получив возможности для своего развития.

– Даааа! Об этом я как-то не подумал! Возможно, ты прав. Но очень хочется именно здесь провести эксперимент и предоставить людям сразу все блага райской жизни. Посмотреть, что из этого получится. Например, пускай это будет работать только для первоначальных пар. Только Адам и Ева в Раю!

– То есть только твои тварные люди, эти Адам и Ева, будут жить в Раю? А остальные перволюди будут развиваться по стандартной схеме? Как на всех планетах?

– Ну, да! Они должны будут жить по все космической схеме. Должны будут выращивать Души свои в телах человеческих. Ведь то, что ты перечислил, только самая малая часть пути их Души.

– Дааа! Я знаю! Душе и Духу в физическом теле человека нужно будет прожить еще как минимум 70 жизней и не менее 1000 лет каждой, – кивнул головой Люцифер.

– Ты забыл про то, что будет потом! Про дальнейшую жизнь Душ. Но это ты и сам знаешь. Сейчас поговорим только о тварных людях. Моих сотворенных тварей из праха, Адама и Еву, я оставлю как есть. Не буду давать им права на перерождения. Права на реинкарнацию!

– Чтоб не зазнавались!

– Ну, да! На всякий случай! Да? Пускай даже размножаются или в Раю или за его пределами, но они будут иметь право только генно передавать свои свойства по телу и по крови, а выращивать в их телах Души я не буду…

«Неужели, – подумал профессор, – это так и было? Неужели теория Дарвина никуда не годится? Я и раньше это подозревал, но чтобы до такой степени? То есть получается, что мы все созданы каким-то Создателем по его или даже не его образу? И мы должны здесь, на Земле, поэтапно развиваться? Даже не столько физически, сколько Духовно, своими Душами?! И все-таки по его образу или как? Или это только ТВАРИ созданы по образу и подобию ЕГО, а мы, все остальные есть чей-то генофонд? Может, мы созданы по образу Высших Богов? Но мы, все живущие на планете, похожи друг на друга! И никаких тварей я на земле не видел! Значит, все-таки мы однотипны? И твари тоже?! А кем, как и по какому образу создан был этот изначальный космический генофонд? Кем-то выше Создателя и даже выше Высших Богов, раз это единый космический план? Значит, в Космосе масса заселенных планет и там есть Жизнь? А на Земле физически всё было создано сразу раз и навсегда?! Прану-Живу вот такой Создатель свою посеял – и получи заселение…? Так что ли? Даааа…»

Глава III. Ученик

Внезапно связь оборвалась почти на полунедосказанной мысли, и профессор вдруг четко почувствовал себя лежащим на полу на покрывале. Он пошевелил пальцами, потом руками и ногами. В голове мысли шагали в неизвестном направлении, но чресла его работали без сбоев. Даже голова была на удивление светлой и прозрачной. Ею хорошо думалось.

Профессор сел, огляделся вокруг. Ни на стене, ни на занавеске на окне не было никакого напоминания о несуществующем экране, как будто его и не было вовсе.

– Значит, мне это опять все приснилось! – сказал он сам себе громко, чтобы нарушить тишину пространства. – Я же нормальный человек, и мне не могла присниться такая белиберда! Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Да!

Он поднялся с пола, собрал покрывало и вышел на улицу под навес. По пути глянул на часы и вдруг остановился пораженный. Он находился в этой необыкновенной «нирване» всего пять минут!

«Странно! – подумал он. – Всего пять минут, а событий в первой серии произошло как минимум на миллионы лет! Это если взять за основу, что мне не приснилось все это, а было якобы на самом деле. То есть Вселенная что, создавалась вот такими темпами? Ничего себе…»

Он обожал думать в качалке на импровизированной веранде. На самом деле это был навес. Просто парусина, натянутая на четырех толстых столбах. С двух сторон сетка давала возможность ветру продувать веранду насквозь, а если наступал вечер, профессор занавешивал сеткой третью сторону и получалось замкнутое от мошки пространство, в котором ему было очень комфортно. Он смотрел в Даль, и вся эта неописуемой красоты Даль смотрела в его Душу, его Я! Они были влюблены друг в друга. Он и все, что было вокруг него. Это был его Мир и его Пространство.

Он жил здесь, уединенно и тихо уже почти пять лет. Да!

Он был ученым с мировым именем, но бестолковость городского быта вытолкнула его в степь, в которой прошло его детство и юность. Он заказал себе большую, комфортабельную юрту со всеми удобствами, с мини-электростанцией, ванной комнатой с душем и туалетом, с кухней и столовой, с тремя спальнями и поставил ее на земле своих предков, когда-то принадлежавшей их Роду. Мировое имя помогло, и землю в собственность ему продало само Государство. Род принял эту новость и был очень горд и рад, а Степь приняла его и поняла. И все это его Пространство тоже. Теперь они жили вместе и были счастливы.

Один или два раза в неделю к профессору приезжал кто-нибудь из родственников «затарить» холодильник, забрать белье в стирку и проведать его общее настроение и состояние. Они не надоедали ему и не мешали работать. А он не «доставал» их старческими просьбами и капризами. Большая параболическая антенна соединяла его через Интернет со всем Миром и давала возможность работать «хоть на северном полюсе», как шутил его младший брат. А стоящий у входа внедорожник давал гарантию связи при экстренном случае.

Вечерами наступало самое любимое его время, когда вокруг не было никого, только он, звезды и тишина….

Сейчас он качался в качалке и думал про это удивительное происшествие, то ли очевидцем, то ли не очевидцем которого он оказался. Этот сон, который уже почти и не сон, заставлял принять решение. Решение на общение. Он не мог один зависнуть в этом непонятном и запутаться. Необходимо было чье-то участие.

Он очень редко звонил здесь, в степи. Не хотел нарушать первозданность тишины, но сейчас в голове мелькнула мысль: «Как же хорошо, что цивилизация существует и дает возможность на моментальную связь…»

Его ученик, Александр Вячеславович Смыслов, а по-простому Шурик, хотя профессору нравилось звать его Саша, откликнулся немедленно, и уже через день они сидели на веранде под навесом и пили чай с настоящими целебными степными травами, сбор и заготовка которых была профессорским хобби и доставляла ему истинное удовольствие.

Профессор рассказывал Саше все об этих травах, хотя на самом деле язык чесался рассказать про сон. Просто именно в эту минуту ему вдруг показалось, что Саша поймет не так, как есть на самом деле, и посчитает его сумасшедшим – и из-за этого сна, и из-за срочности приглашения.

Их связывала настоящая человеческая дружба, хотя они не были близки по годам. Когда-то давно он любил Любу, мать своего ученика Александра, страстно и самозабвенно, но, как у многих ученых, у него не хватило храбрости сознаться в своих чувствах. Самая красивая девушка на их факультете подождала, подождала, да и вышла замуж за молодого, красивого и разбитного юношу из МИСИ, Марика Фридмана. Брак казался удачным и она никогда не жаловалась на плохое отношение мужа к ней, но однажды он уехал в загранкомандировку и больше не вернулся…, наверное, кровь позвала в другую страну. Пришлось будущему профессору брать на себя моральную и материальную ответственность и за маму, и за сына… Можно, конечно, было сделать предложение и оформить брак, но для этого нужна была близость и любовь, а она существовала только в его сердце. Его любимая так и не смогла забыть своего поющего под гитару модные песни, «талантливого во всем» и бросившего ее героя.

Эти воспоминания промелькнули в голове быстрой строкой и уперлись рогами все в тот же сон. Ничего не поделаешь. Нужно было начинать рассказывать все подробно и с самого начала…

…На рассказ у него ушел целый день до самого вечера, потому что это был не просто рассказ, а подробное пережевывание всего услышанного и увиденного с мелкими деталями и с многократными повторами.

Как-никак первоначально он видел сон урывками, после чего приходилось соединять их воедино, но сейчас, после этой непонятной медитации, сон выстроился в логическую цепочку. При этом сон очень мало походил на сон, да и знания из него он получил уже в полубодрствующем состоянии.

– Когда я вышел из нирваны, то посмотрел на часы, – задумчиво сказал профессор Абай. – На все мои сновидения ушло всего пять минут, а рассказывал я тебе свой сон-дурман целый день! Удивительная история! Никогда бы не подумал, что такое возможно…

– А как вы думаете, Абай Бакирович, – стал медленно думать вслух ученик, – что если мы попробуем провести эксперимент? Предположим, что ваш сон можно повторить. Ведь он уже повторился один раз, может повториться и второй. Вы погружаете себя в нирвану, а я включаю магнитофон, и вы все, что видите, рассказываете вслух, а я записываю. А?

– В любом случае мы должны что-то делать, потому что упустить такую редчайшую возможность было бы кощунственно. Будем пробовать любыми путями оставить это не только в воспоминаниях, но и запротоколировать для истории. Я никогда не прощу себе, если хоть что-то из моих воспоминаний будет утеряно, хотя вполне может быть, что никто и никогда не увидит их. А может быть, и наоборот! Я буду так впечатлен произошедшим, что предам это все гласности…

– А вы думаете, что это возможно озвучить или опубликовать?

– Я думаю, что прогресс движет мир только вперед и наступит такое время, когда мы спохватимся и очень пожалеем, что не записали мой сон на носители информации. Для начала завтра я спокойно расскажу тебе все с самого начала и мы это запишем на кассету, а затем в компьютер и перенесем на бумагу. Это решение номер раз. Пока я хорошо все помню. А потом начнем вторую часть эксперимента – нирвана, вторая серия.

– Если нам повезет, и вы опять погрузитесь в эту нирвану, а еще и в сон… – задумчиво сказал Саша.

Глава IV. Загрузка-2

Провозились они с записью весь день, потому что профессор Абай терял последовательность воспоминаний. Он перескакивал с одной мысли на другую, сам себя перебивал и путал. Саша подсказывал вчерашние куски из рассказа, которые вспоминались у него, а профессор злился на себя и свою память, и только к вечеру рассказ был связно выстроен для того, чтобы теперь можно было его перенести на бумагу.

На бумаге все стало выглядеть так понятно и убедительно, что самому профессору показалось абсолютно реальным и имевшим место быть на самом деле. После третьего прочтения вслух, память восстановила все окончательно и логически, и этот рассказ стал вдруг похож на фантастический роман, или, во всяком случае, на несколько глав из него.

– Как ты думаешь, меня все-таки не поднимут на смех, если я это предам огласке? – засомневался профессор Абай, когда понял, что правок больше уже не может быть. Все было четко, правильно и даже грамотно скомпоновано.