Инструкция по эксплуатации дракона

– Да я и сам все ещё в недоумении, мягко говоря, – смущено улыбался тот. – Всё думаю, что загнулся в той клинике и попал в… пока не пойму, куда. Пришлось новый паспорт делать, чтобы из Израиля выехать. Мороки столько, проблем. Лечащий доктор – мой друг. Еле отбился от него. Хотел изучить мой феномен, для израильской клиники. Как из умирающего старика я вдруг с каждым днем молодел и здоровел. Не поверите, я из клиники через окно третьего этажа сбежал. По карнизам выбирался. Прыть такая в теле образовалась. Спасибо, что до подростковых прыщей не дошел, остановился. Волосы только запаздывают.

На Женьку одномоментно нахлынули воспоминания. Маргоша, кровь дракона, Баренцев, пистолет!

Она схватилась за голову и рухнула на скамью.

– Пардон муа[1 - Простите меня (фр.)], я немного матом. Лизавета, Василий, заткните уши.

И она выругалась. Излила накопившиеся эмоции со всей горячностью русского человека. А когда пришла в себя, эпицентр панических настроений сместился в сторону Василисы Яковлевны и Ансельмо, которые под ее раскатистый мат ощутили острую нехватку коржей, а затем услышали характерные звуки из зарослей леса.

Максик и Игореша по зову природы первыми пришли в себя, раньше только Рустик, но у того другой зов. Все трое выскочили на улицу в поисках чего-то важного. И если Рогачев ничего не нашел, то корги потерялись от богатства выбора, а потом и вовсе потерялись. Это в парке у них метки на каждом шагу, на новом месте собаки не успели обвешать каждый пень своими знаками и теперь истошно выли где-то в стороне от дома.

Первую ошибку допустили по-глупости. Люди бросились в рассыпную, искать собак, нисколько не задумываясь, отчего те потерялись. В связи с чем уже спустя полчаса громко завыл Рустам, а чуть в стороне за аукала Лидочка Александровна. От разлапистых елей лес настолько плотный, что через несколько шагов видимость резко меняется, ориентир сбивается, а следы исчезают в жесткой перине опавших иголок.

Женька проорала командным голосом, чтобы все оставались на своих местах и не двигались.

– Кто остался в доме? – вопила она.

– Умный человек, – зевая откликнулась Маргоша.

– Внимание! Этот умный человек, единственный, – подчеркнула Женька, – будет орать, лучше петь. Собираемся на голос. Маргоша, запевай.

Почему она запела именно эту песню, остаётся только догадываться. Но вопила она на весь лес Мумий Тролля, песенка забавная, особенно на словах «остались только мы на растерзание-еее…»[2 - Мумий Тролль «Утекай».].

Собрались быстро. У Марго прорезался такой силы голос, что нашлись даже Максик и Игореша, а местная живность либо попряталась, либо заинтересовалась новыми обитателями.

– Значит так, право по борту ещё один такой дом, – докладывал Эдик. – Пустой, я проверил. Метров пятьдесят отсюда.

Рядом с Эдиком держалась Лизавета за него и за печень с отдышкой.

– Дженифер, – угрожающе хрипела она, – что за активный отдых на природе? Мне в Швейцарию нужно срочно, на симпозиум. У меня билеты и гостиница. Ничего лучше придумать не могла, чтобы дурь свою показывать?

– Подождёт твой симпозиум, – фыркнула девушка. – Фамилии то какие-то, все чудней и чудней, Лизавета. Грек что ли?

– Да как ты с ма… – осеклась женщина, – смакуешь наши трудности, Евгения Баюновна?

– Баюновна? – заинтересовался Эдик. – Не знал, отчество какое странное.

– Кот Баюн, сказочное существо! – рявкнули одновременно мать и дочь.

А потом из леса с воплем ужаса вылетел Орхан, не взирая на гипс и потерянные где-то костыли, спринтерски добрался до порога дома и прижался спиной к двери.

– Там, звэр, такой э болшой, да.

– Белка это, – бежала следом Анжелика Максимовна с двумя костылями. – Не пуганная. У Орханчика из рук последний сухарик вырвала. Страх потеряла. Он в нее костылем, а ей фиолетово.

– Кто такой белка э? Медвед? – округлил тот детские глаза с махровыми темными ресницами.

– Угу, – снисходительно мычала Маргоша. – Гризли обыкновенный. Потому что любит гризть сухари и орехи. Орханчик, сухари зажал и втихомолку уминаешь под елкой? Грилзям восточную щедрость демонстрируешь?

– Э, кушать хочется, давно не кушать. А этот русский медвед чуть меня не скушать, – жаловался тот.

Подтянулось многодетное испанское семейство. Ансельмо проламывался сквозь кусты истинным героем, тащил на руках Василису Яковлевну в полуобморочном состоянии. Шел на подгибающихся ногах, но не сдавался и пинал впереди себя уже трех корги.

– Медвед? – с ужасом уточнил Орхан, оценив новое животное.

– Женя, – стенала Василиса Яковлевна, – у нас случилось страшное. Этот зверь женился на Максике, а может быть даже и на Игоряше. Какой ужас, я это видела своими собственными глазами.

– В смысле? – опешила девушка. – Они же мальчики. Быть того не может? Не слышала, чтобы у лис в моду вошли западные ценности.

– То, что у них такие имена не значит, что они мужчины, – стенала Василиса. – В точности как с моими первыми мужьями, я придерживалась достоверности.

– Бабы что ли? – засомневался Рустик, ибо грумер[3 - Грумер – парикмахер или стилист по уходу за домашними животными.] так старался, что визуально пол собак не определить. – Ну, тогда все нормально. Коржихи не растерялись, самого матерого лиса в тайге подцепили. Василиса Яковлевна, респект[4 - Respect – уважение (англ.)] и уважуха, вы умеете воспитывать девушек.

– Какая пошлость, фи, Рогачев, – изображала та обморок. – Где ты нахвататься таких дурных манер? Тебя Маргоша разлагающим влиянием окропила?

– Василиса Приблудовна, не надо грязи, – огрызалась Марго. – Причем здесь ваши распутные коржихи и я? Вот, пожалуйста, полюбуйтесь, какой вам зять достался.

Буро-рыжий лис прилюдно взгромоздился на одну из собак и поспешил закончить начатое. Василиса взвизгнула, выхватила у Анжелы Максимовны костыль и сорвала свадьбу Игоряши.

– Зверье непуганое, – задумчиво покачал головой Эдик. – Точно тайга.

На крики вернулись Лидочка с Виталиной, довольные и счастливые с целым лукошком грибов. Лукошко нашли здесь же, на ветке висело. Грибы под елками сидели. Тихая охота так увлекла девочек, что они забыли об основной цели поиска и теперь смущенными глазами наблюдали, как Василиса пытается оставить в старых девах толстозадых булочек. Но те дискомфорта не испытывали, видимо потому, что все остальное успели испытать.

– Так, народ, не расходимся, – рявкнула Женька. – Я буду спрашивать каждого, остальные придержите комментарии при себе. Маман, в смысле, Елизавета Игоревна, что вы помните последним до того, как очнулись в этом… избе?

Лизавета зло поджала губы, медленно поворошила память под новой прической, сбившейся в лесу, и вытащила из лифчика сухую ветку с иголками.

– Мы были в больнице у этой симулянтки, – кивнула она на Маргошу. – Потом пришел маньяк с пистолетом. Да, этот, – кивнула она на Эдика, – а потом мне позвонил таксист, который ждал меня у больницы с чемоданами. Я пыталась объяснить, чтобы он меня подождал, обещала оплатить. Где теперь мои чемоданы?

– Это последнее, что ты помнишь?

– Да! – взревела женщина. – И вообще… я не собираюсь здесь оставаться. Дженифер, срочно вызови мне такси. И не выбирай эконом и комфорт, только бизнес. Терпеть это варварство выше моих сил.

– Ясно. Эдуард Семенович, что помните вы?

– Можно уже на «ты», – он привычно погладил ежик на голове. – Что помню? Помню Маргоша допила лекарство, попросилась в туалет. Я ее отнес… и… очнулся здесь. Ах. да, – поймал он озарение. – Рогачева помню, он пистолет мой рассматривал и шмальнул случайно, недоумок. Оружие с глушителем было, дырку в стеклянной стене сделал.

Все перевели осуждающие взгляды на Недоумка, тот нервно почесался.

– Рустам Сергеевич, – школьной учительницей осудила его Женька, – что помните вы?

– Я вышел проверить дырку в стеклянной стене. Думал, чем замазать. Вроде придумал, но дальше не помню… точно! У Лидухи жвачку стрельнул, чтобы дырку заткнуть.

Смородина закатила глаза.

– Лидия Александровна, у вас после жвачки что произошло?

– А я, – девушка покраснела и смутилась, – увидела, что Марии Андреевне лучше, вернулась в палату за апельсинами. Думаю, ни к чему они ей, да и не сезон для апельсинов. Вдруг порченные, заберу с собой. Вышла в коридор, там встретила… мм… вот этого человека с гипсом. Он, наверное, случайно ущипнул меня за талию, я авоськой с апельсинами ему в харю…