Потерпевший особо крупного размера

– Э… нет, конечно, – представила она Симеона Ионовича с ее протестом в гаагском трибунале.

– Тогда к чему вопросы?

– К слову.

– Что-то ты, Егорушка, палку перегибаешь, да не ту…

– Самохвал, поберегите свои шуточки до начальства, – выпучил он глаза, но столкнувшись со взглядом дерзкой химеры, сдулся. – Так, всё, утихли, незнамки. Приедем домой, будем разбираться. Быстро прикинулись спящими, как Виталина Андреевна.

Витка уже спала, суетный день сборов и отъезда подкосил не только ее, клевал носом даже Эдик. Вертолет забирал их из лагеря Баренцева, жители двух домиков смогли воочию убедиться, что от авто-домов Кая мало что осталось. Они не сгорели, точнее не все. Бренные останки техники словно при жизни закоптили, потом заморозили, а потом швырялись ими, будто кеглями. И разметали на несколько десятков километров. Как в фильмах-катастрофах, честное слово. Если бы в машинах оказались живые люди, за них было бы страшно. Но ни один, как говорится, живой гомо сапиенс не пострадал при съемках фильма.

На вертолете долетели до ближайшего городка, там погрузились в автобус и рванули в Барнаул. В пути участники таежных приключений обменивались чисто хозяйственной информацией. Не протухнет ли тетерев, где достать удобную тару для бутылок, кто будет доедать последний пирожок, и почему коржихи беспробудно спят, если разбилась всего одна бутылка с клюквенным просекко.

А вот с самолетом начались проблемы. Не спец борт, прямо скажем. Обычный регулярный рейс с досмотром службы безопасности. И началось. Причем с собаками было меньше всего проблем, сдали в багаж даже без документов. Но туда же совершенно не хотел отправляться просекко. А с белками вообще проблема. Документов, разрешающих отстрел, нет, хозяин белок неистовствует и расставаться с ними на время полета не желает, как и с деньгами на штраф. Лебедев едва рассадил всех на эконом-места и пригрозил такими штрафами, если будут рот открывать, что белки сразу превратятся в горностаев. Витка при том торжествовала и напрашивалась в глаз.

В Москву прибыли вечером следующего дня. Поделились привычно на два дома и с тем разъехались. Причем Эдик отправился не в свою квартиру на Пролетарской, а к Лизавете вместе с Ансельмо и Василисой. Друзья счастливо ворвались в родные пенаты, спихнули Орхана и Анжелу Максимовну в квартиру Чили, посадили Лидочку в такси, и наконец смогли раствориться в неге технологического прогресса и домашнего уюта тесным семейным гнездом.

Женька растолкала всех перед телевизором и включила спортивный канал. Рогачев отправился к родителям. Витка залезла в душ. А Маргоша обзванивала салоны красоты, записывалась на ближайшие часы на процедуры восстановления былой красоты.

– Дженифер, напомни мне, неграмотной, когда согласно трудовому кодексу у нас закончится командировка? В конце месяца?

– С боем часов. Сегодня в двенадцать ночи карета обратится в тыкву, – доедала Женька пиццу.

– Да ладно. А моральный ущерб? А отпуск после круглосуточных смен? А реабилитационный период? Что за рабство, я вас спрашиваю? Доколе? Что на это скажут профсоюзные и правозащитные организации? Где наша активистка ЗУДвПРАЧка? Ну, вот, – ткнула она в статью на смартфоне. – Вахтовый метод работы. У нас между вахтовый отпуск должен составить два месяца. Из них две недели мы обязаны потратить на то, чтобы восстановить психическое здоровье где-то на теплом побережье какого-нибудь очень горячего моря.

Женька вспомнила о море и почти дернулась от желания рухнуть в набежавшую волну. Тело завибрировало от желания погрузиться в бездну, почувствовать упругость плотных слоев, опуститься на самое дно, развернуться кверху лицом и увидеть сверкающую гладь поверхности, залитую преломленными лучами солнца; услышать клекот дельфинов, плач касаток, гул китов, писк ламантинов, басовитый рёв моржей, воркование морских львов… Стоп! Откуда она знает, как воркуют морские львы? Женька погуглила и послушала голоса морских глубин. Она знает эти голоса.

Смородина почесала лохматый затылок. Однако, хорошо же ее приложило в той расщелине. Помнит то, чего не знала. Хотя могла где-то слышать, в зоопарке, в кино, на канале живой природы. Ну да? Тогда откуда она знает, что кораллы издают треск, как кузнечики? В ушах почти застыла мелодия их голосов, а интернет и знать о том не знает. Кораллы издают звуки? А морские ежи пыхтят? А медузы звенят?

–… заявление в трудовую инспекцию. Здоровье надорвем, так пахать, – бунтовала Маргоша.

– И мед осмотр нужно пройти, вахтовая работа предполагает, – поддакивала ей Виталина, наматывая на волосы огромное полотенце. – И не у Рогачева, а в медицинском учреждении.

– Так, я в душ, – спрыгнула с дивана Смородина.

Машка попыталась было оспорить свою очередь, но Женька уже заперлась в ванной комнате и включила напор воды. Раньше хватало времени только на душ, сейчас ей нужна ванна холодной воды. Именно холодненькой, никак иначе. Она слушала звуки падающей воды, как подборку шедевров мировой классики, и не сводила глаз с разводов на поверхности. Глубина нарастала медленно, Женька опустила руку в прохладную негу и закатила глаза от накатившего удовольствия, почти наслаждения, экстаза, до мурашек на коже. О, да, она любит воду, она хочет воду, она обязательно погрузится в нее и останется до утра. С головой, непременно с головой, глаза под водой откроются, и она увидит…

– Смородина, жабры прикрой. Я мыться хочу, выходи живо, аквагел с бицепсами. Имей совесть. Ты там спишь что ли?

– Маргуня, – Женька высунула нос из ванной. – У меня больше мильона на счету от института. Давай рванем в Индийский океан?

– Джомбей моего сердца, свалила из ванной. Конечно рванем, завтра же билеты в Бангкок забронируем.

– А у меня деньги только от Отдела, – жаловалась Витка. – О, нет, полмиллиона на счету от некоего Баренцева Николая Николаевича. Ура!

Девушка завизжала от счастья и закопалась в смартфоне в поисках стоимости операции по маммопластике груди.

– Маргоня, подожди с Таиландом, пожалуйста. Импланты приживутся только через… два месяца?! – взвыла девушка.

– Столько ждать не можем, – вытаращила глаза Женя.

– И не будем! – констатировала Машка. – Через два месяца меня уже должен приложить к своей груди Доушка Сомбуньчик. Нет времени на сиськи, от слова никак! Витебск, сразу после можешь хоть пятый размер пришить. На спине ещё пару для равновесия. В последний раз что ли на море?

– О, нет, нет. Пожалуйста.

– И не уговаривай.

Витка насупилась и задумала недоброе.

– Лебедеву насвищу, вообще никуда не попадаете без меня. Через два месяца, я сказала, – взревела она.

Маргоша хлопнула дверью ванной, а Женька погуглила сеть в поисках морских бассейнов в Москве. У нее два месяца до моря и столько же до окончания метаморфозы Кая. В лучшем случае. Надо как-то продержаться и не свихнуться с ума от… а может в реку залезть? Не тот кураж, но тоже подходит. Так, гуглим реки и озёра зимой. Моржевание.

Весь вечер Витка смаковала подробности предстоящей операции, искала подходящую клинику и прикидывала нужный размер. По всему выходило, что подойдет второй, но можно и третий. Хорошо бы так, чтобы сразу два размера, для удобства и для мужиков. Но съемная грудь у нее есть и без операции.

Чили не заставил себя ждать, вернулся с работы и нажал тревожный звонок у двери.

– О, Чилийский мутончик. Павлуша, да ты… одичал без нас. Это что за… типа прическа что ли? Да ладно, бороду в барбершопе укладываешь?

Марго выскочила из ванной и оценила гостя снисходительным кивком головы. Чилий Павел Григорьевич освоил новый образ с идеальной короткой стрижкой и щегольской бородой. Джинсы и флисовые толстовки ушли в прошлое, на нем костюм и ботинки, в руках кожаный рюкзак.

– Что-то мне в глаз попало, – прокомментировала девушка. – Наверное, чип какой-то. Что-то вижу, но сразу альтернативную фантастику. Молодой человек, вы дверью не ошиблись? Вам в мужской туалет, он этажом ниже.

– Машуня, очень рад встрече, – расплылся тот в обаятельной улыбке. – Соскучился.

– Чили, ты ли это? Или у него есть брат-близнец от других родителей? Павлуша, работаешь аналитиком в таком уважаемом органе, а логических цепочек так и не научился выстраивать. В толстовке можно с сухарями, в костюме вход только с букетом и бутылкой пятнадцатилетнего коньяка.

– Че сразу пятнадцатилетнего? – сдулся тот и зло швырнул рюкзак на пол.

Содержимое рюкзака не изменилось, те же инструменты и паяльник.

– Мне, между прочим, платили меньше вашего. У вас северные и надбавки за профессиональный риск. А у меня голый оклад. Может мне тоже в оперативники попроситься?

– Бедрами не вышел, – фыркнула Машка, вильнула халатиком и с высоты своей оперативной значимости продолжила: – Таких не берут в оперативники. Нерасторопный, безынициативный, продажный. Променял ты, Павлушенька Морозов, родину на занюханное кресло в департаменте аналитики. В то время как мы буквально купались в жиже настоящей работы, ты вычесывал крошки печенья из бороды.

– Маргондия, что за наезды? Я персонаж в bota2 прокачал. Мы теперь в высшей лиге. Подал заявку в команду Доу, специально шифруюсь с другого адреса. Параллельно наладил связь с ZORO, только деньги плати. Сбор средств в сети организовал на бедную больную девочку Марию Самохвал. Уже двести тысяч собрал тебе на уникальное лекарство с твоих бывших.

– И потратил на костюм.

– Всего четвертину, за работу, – честно признался он. – Купил на торговой площадке с рук, чтобы тебе приятное сделать.

– Сделай мне приятное, – понятливо кивнула она и проорала: – Телефон смени, чтобы вовремя СМС-ки читать! Ты вообще в курсе, что они нас поимели со своим сотрудничеством? Или забыл про нас от головокружительного карьерного взлета?

– Сеструха, хватит тебе. В стане врага тоже нужен свой человек, – заметила Женька. – Чили, там вода в ванной медленно набирается. Метнись, почини.

– Это я мигом, – кивнул парень и растворился в сан узле.

– Может у меня хватит денег ещё и на коррекцию ягодиц? – крутилась Витка у зеркала, но осталась незамеченной, потому что в дверь снова позвонили.