Я нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего он так решил.
– Нет. – Поставила на стол тарелку с салатом. – Садись же. Суп остынет. – Он медленно прошел к столу и сел. – А с чего ты решил, что я кого-то ждала? – Плюхнулась на стул напротив него и подвинула к нему поближе тарелку с супом.
Он неуверенно взял в руки ложку и повертел ее в руках.
– Ну как же? Стол праздничный, а день рождения у тебя в ноябре. – Он прямо посмотрел на меня.
– Праздничный? – Удивилась я. – Нет. Я вчера просто наготовила много, а сегодня мне солянки захотелось. И я забыла, что вчера готовила. А съедать надо. – Пояснила ему.
Пашка от моих объяснений повеселел и принялся за еду. Причем принялся очень активно и опустошил тарелку меньше, чем за минуту. У меня закралось подозрение, что с питанием у него огромные проблемы. Теперь стала понятна его такая… почти болезненная худоба.
– Еще порцию? – Спросила, когда он с жалостью отставил от себя тарелку. Не дожидаясь, когда он снова начнет отнекиваться, встала и вновь налила ему в тарелку солянки.
– Насть, нет. Я… – Попытался было отказаться он.
– Не вкусно? – Спросила, погрустнев.
– Что ты? – Тут же ответил он. – Очень вкусно.
– Тогда ешь. – Улыбнулась.
Он с минуту смотрел на меня, а потом, мотнув головой, снова принялся за ужин. А вот нечего себя до такого состояния было доводить, чтобы я так нагло начала манипулировать. Кожа да кости.
После супа, подвинула ему картошки. И мяса с грибами. И салата. Он тоже это все молча съел.
– Таблетку для пищеварения? – Спросила его, когда он откинулся на спинку стула.
Ну, мало ли, с голоду всякое бывает.
– Нет. – Он помотал головой и уставился на меня, как мышь на крупу.
– Вина? – Я припомнила, что у меня стоит распечатанная бутылка белого сухого. Вика как-то прибегала в гости, мы с ней усидели по бокалу. Но это еще до ее беременности было. С тех пор так бутылка и стояла в холодильнике.
– Я не пью. – Ответил он, все так же не спуская с меня глаз.
– Совсем? – Удивилась я.
– Совсем. – Кивнул он.
– Тогда чай заварю. – Вспомнила я правила гостеприимства и встала, чтобы налить воды в чайник.
Пашка тоже встал.
– Насть…
– Чай тебе обязательно нужен. Ты в холодной реке сидел, можешь простудиться. – Затараторила я, чувствуя нарастающую неловкость.
– Насть… – Вновь тихо позвал он.
– Я сейчас посуду сполосну и…
– Насть, я сидел в колонии. – Он положил ладонь мне на плечо, заставляя замереть.
Я поставила тарелку, которую схватила, обратно на стол и опустила голову.
– Я знаю, Паш. – Ответила.
Ладонь на моем плече закаменела на несколько секунд, и Торопыжка отступил назад. Отвернулся и подошел к окну, за которым шумел дождь.
– Что еще знаешь? – Спустя какое-то время спросил он.
– Ничего. – Ответила честно. – Если ты захочешь, то ведь и сам все расскажешь. А сплетни собирать я не буду.
Пашка снова замолчал. Я тоже не торопилась нарушать тишину. Знаю, что на тяжелые разговоры нужно решиться и настроиться. Вот и сейчас чувствовала, что он настраивается.
– Я человека убил. – Вдруг сказал он, уперевшись руками в подоконник.
Я замерла на секунду.
– Бывает. – Ответила.
Кажется, жизнь в этой деревне плохо на меня влияет. Убийства уже к нормальным фактам отношу.
Павел резко обернулся и удивленно на меня уставился.
– Тебя не волнует, что я убийца? – Нахмурился он.
– Я не думаю, что ты это сделал специально. – Пожала плечами.
Кажется, логику я ему сломала, потому что такого озадаченного выражения лица я еще ни у кого не видела.
– Не специально. – Согласился он. – Мы тогда импортное лекарство на формулы раскладывали. Одна наша компания заказ сделала, чтобы производить более доступный аналог. – Принялся обстоятельно рассказывать он. – Засиделись до двух ночи. Спать хотелось адски. А я тогда только-только себе квартиру-студию приобрел. В лаборатории платили хорошо, так что хватило на жилье на окраине столицы. Ехать было долго, но машина у меня уже была. Тоже хорошая. – Он прерывисто вдохнул. – Я… за рулем уснул. Просто вырубился посреди дороги. Глаза открыл уже в больнице. Там и сказали, что по краю дороги шел мужчина, а я его сбил. Потом машина улетела в отбойник. У меня сотрясение и перелом ноги. Суд учел то, что мужчина двигался по проезжей части, нарушив правила. Но и я был виноват. В итоге два с половиной года дали, плюс нужно было выплатить компенсацию родственникам погибшего. Выпустили на полгода раньше за хорошее поведение. Квартиру продал, а от машины и так ничего не осталось. Но все равно, еще полмиллиона выплатить нужно. В НИИ, где работал до этого, брать меня отказались, чтобы не портить репутацию. Вернулся домой. В городе тоже работы не нашлось. С судимостью почти никуда не берут.
Он рассказывал все это достаточно спокойно, поэтому услышав всхлип, не сразу поняла, что это я реву. Быстро провела руками по щекам, размазывая слезы. Так, надо быстро успокоиться, а то сейчас на эмоциях натворю чего… Шагнула к холодильнику, вытащила бутылку вина, открыла пробку и плеснула его в приготовленную для чая кружку. Залпом выпила. Морально разложиться я с кружки вина никак не смогу, но надеюсь, что полегчает.
– Ну, ничего. – Сказала, чувствуя, что меня потихоньку отпускает. – Сейчас у тебя и работа есть, и машина тоже. И поживешь пока у меня, а потом что-то свое купишь.
Торопыжка с каким-то напряженным интересом смотрел на меня. Как будто ждал, что я сейчас с воплями куда-то убегу.
– И все? – Как-то неверяще спросил он.
– Да. – Кивнула. – Завтра с Анжеликой поговорю, чтобы она официально тебя ко мне на ПМЖ определила.
Пашка устало вздохнул и потер лицо.
– Насть, я – убийца. Ты понимаешь…?
– Пашка, ты – идиот! – Вдруг заорала я на него. Если честно сама испугалась своей импульсивности, но мысль все же закончила. – Такое может произойти с каждым. Твоя вина только в том, что ты уставший за руль сел.