Наумовна. Начало

Она резко обернулась.

– А, малохольный. Чего тебе? – Уперла она руки в бока.

Сын интеллигентных родителей на секунду растерялся. Затем он склонил голову на бок и спросил.

– А как вас зовут? – Именно так, без лишних реверансов. Он уже понял, что с этой девушкой надо попроще.

– Вот это тебе триста лет не надо, – хмыкнула она и ушла в свой домишко.

Рядом звякнуло ведро. Шмелёв нехотя отвел глаза от ветхого строения и с удивлением обнаружил рядом с собой сухонькую пожилую женщину.

– Ты за Гриппкой что ли решил ухлёстывать? – Прищурилась она. Филипп нахмурился, не понимая, про что говорит эта женщина. – Агриппина ее зовут. Сирота она. Круглая. – Молодой профессор вскинул брови. Женщина покачала головой и принялась качать рычаг колонки, набирая воду. – Отец у ней с фронта пришел израненный весь. Только девку народили, как он помер. Мать три годка только после него прожила. Сгорела, как свечка, быстро. Гриппку тогда тетка взяла, – женщина оказалась не в меру болтливой, поэтому Филипп молча слушал и не перебивал. – Тетка три года назад тоже померла. Вот девка одна и осталась. Двадцать четыре года уже. Перестарок. С парнями не гуляет, замуж ни за кого не идёт.

– А почему? – Живо поинтересовался он.

– Да потому что не подпускает к себе никого. Говорит, что ей и одной хорошо. Да и на таких, как она женятся сразу, а не гуляют. Не размениваются по мелочам. А мужиков нынче нехватка, вот она и загнала сама себя в домишко свой. Только на работу на завод и ходит с утра раннего, а в три часа у нее смена заканчивается, она и домой, хозяйство вести, – активно делилась информацией местная жительница. – Так что не советую тебе ходить к ней. Не примет. Да ещё и огреть чем-нибудь тяжёлым может.

– Я это учту, – Шмелёв поправил очки на носу и, попрощавшись, отправился вверх по улице, чтобы выйти к остановке и сесть на нужный автобус.

К его удивлению, он совершенно не думал о работе или своих научных наработках, которыми заинтересовались в их НИИ. И даже о студенте со сломанной ногой не думал. Все его мысли занимала девушка, которая окатила его водой у колонки. Грозная такая. А пяточки потом свои мыла… розовые, как у младенца. И ступни длинные, узкие, как у принцессы. И носик ровный, с пятью веснушками.

Он так задумался, что едва не проехал свою остановку. Потом бежал под начинающимся дождем до дома. Мама уже вернулась с работы, а вот отец снова задерживался.

– Вернулся? Ужинать будешь? – Невысокая миловидная женщина выглянула с кухни.

– Угу, – кивнул он и быстрым шагом прошел в свою комнату.

Переоделся на автомате, оценил испорченный костюм и отправился в ванную комнату. Через полчаса одежда уже сохла на балконе, а сам Филипп сидел за столом и даже не замечал, что ел из тарелки.

– Филь, с тобой всё хорошо? – Подозрительно спросила его мама.

– Угу, – машинально кивнул он. – А что?

– Отец пришел с работы, а ты его, кажется, даже не заметил. Случилось что-то?

Филипп поднял голову и с удивлением узрел, что оба родителя на него подозрительно смотрят. Отец так вообще выглядел крайне взволнованным.

– Всё хорошо, – передернул плечами Шмелёв-младший и встал из-за стола. – Я… к завтрашней лекции подготовлюсь, – пробормотал он и практически сбежал из кухни.

К лекции он честно готовился. Целых полчаса. А затем… Нет, он вообще не хотел думать об этой Агриппине. И вообще, она же его младше на три года. Да и работает на заводе, значит интеллектом может быть не обременена. Или…? На какой должности она там вообще работает?

Он вскочил на ноги и принялся ходить по комнате. Кажется, пару раз даже выходил в коридор. И думал, думал, думал. Ему неимоверно хотелось еще раз встретиться с этой девушкой.

– Сын, – кто-то тронул его за плечо.

Филипп повернул голову и с удивлением посмотрел на отца, стоящего рядом с ним.

– Что? – Нахмурился он.

– Ничего, конечно, – хмыкнул старший научный сотрудник города. – Но ты вышел из комнаты, что-то бормоча, уперся в стену, полчаса уже стоишь возле нее с полубезумным видом и периодически невнятно бормочешь себе под нос. Мы с мамой беспокоимся за тебя. У тебя что-то случилось?

Филя осмотрелся и с удивлением понял, что отец прав. Он стоял у стены и…

– Я сегодня встретил девушку, – решил признаться он, чувствуя себя очень глупо. Мужчины в его возрасте обычно с родителями таким не делились. – Удивительную. Я не могу перестать о ней думать.

– Мать! – Вдруг крикнул отец. Мама Филиппа выглянула из зала. – Наш Филька влюбился.

– Ох, – всплеснула она руками. – Какая она? Когда ты нас познакомишь?

– Так, стоп! Никто никого знакомить не будет, – вскинул он руки в защитном жесте, уже жалея, что признался отцу.

– О, будет, еще как… Твой отец меня замуж за пять дней умудрился забрать. Это при том, что у него невеста была. А меня увидел, и всё, – улыбнулась она.

– Тогда война была. Всё по-другому было, – проворчал их сын.

– Много ты знаешь, – хмыкнул отец. – У нас в семье все мужчины женились быстро, один раз и на всю жизнь. Так что советую привыкнуть.

– А как понять, что это та самая, которая на всю жизнь? – Вопрос вылете прежде, чем Филя смог удержать его в себе.

– А ты поцелуй её и сразу же все поймешь. Ты сердцем это понять и принять должен. По-другому не получится, – услышал он в ответ.

Филипп потом всю ночь думал об этих словах. С оной стороны, неприлично как-то целовать совершенно незнакомую девушку. С другой, он вдруг понял, что хотел бы попробовать. Только место надо такое выбрать…

Именно поэтому на следующий день ровно в три часа по полудни он стоял возле той самой колонки и осматривал улицу, боясь пропустить приход Агриппины. Ведь рабочий день ее уже закончился, и она должна скоро домой прибыть. А если она куда-нибудь в другое место собралась? В театр, например? Но она же должна будет переодеться после завода…

Она появилась в конце улицы ровно полчетвертого. Уставшая, на щеке темный след от машинного масла, из-под косынки волосы выбились. И глаза сверкают, как у недовольной кошки.

– Здравствуйте, – Филипп шагнул к ней и только сейчас понял, как нелепо смотрятся в его руке те пушистые красные гвоздики, которые он осмелился сюда принести. – Это вам, – неуверенно протянул он цветы.

– Ты чего здесь делаешь? – Цветы девушка брать не торопилась. Еще и смотрела так, подозрительно.

– Поговорить надо, – решил не отчаиваться он. А все, потому что вдруг понял, что вот такая уставшая, не в самом лучшем виде она ему совсем не перестала нравиться. Скорее, наоборот, стала как-то роднее и понятнее. – Так что?

Агриппина быстро оглядела улицу и, вздохнув, махнула рукой в сторону дома.

– Идём. Но подождешь на кухне, пока я переоденусь, – предупредила она и, так и не взяв цветов, зашагала к домику.

Филипп поспешил за ней. Вдруг она передумает? Он даже не обратил внимания на любопытных соседок, выглядывающих из-за забора.

Домик выглядел старым не только снаружи, но и внутри. Стены были кривые, пол просевшим, а оконные рамы перекошенными. Но при этом внутри было очень уютно. На полу лежали вязаные коврики, цветные шторы обрамляли дверные проемы, а печка, занимавшая большую часть дома, была недавно побелена.

– Иди на кухню, – распорядилась девушка, буквально втолкнув его в маленькое помещение, в углу которого притулился массивный стол. В другом углу белела печь, а у окна стояла плитка и кастрюли. – Жди здесь, я сейчас.

Филипп кивнул и осмотрелся. Нашел пустую стеклянную бутылку из-под молока, налил в нее воды из бака, что стоял рядом с печкой, и поставил на стол. Убрав с гвоздик газету, он поставил их в воду. Полюбовался немного и чуть передвинул на столе так, чтобы они стояли ровно по центру. Вот теперь было хорошо.

Агриппина переоделась меньше, чем за пять минут, быстро переплела косу и вышла к гостю.

– Ну, говори, чего хотел, – оперлась она бедром о стену.