50 знаменитых звездных пар

Через некоторое время она получила нежное письмо из Советского Союза. Потом, как раз, когда она размышляла над тем, что с ней происходит и почему так тоскливо на душе, телефонный звонок оборвал ее невеселые раздумья. Это был он: «Я слышу теплый тембр твоего голоса и русский язык, напоминающий мне об отце, которого я обожала, – и от всего этого у меня ком в горле. После разговора я кладу трубку и реву. “Ты влюблена, моя девочка”, – говорит мама. Я стараюсь найти другое объяснение – много работы, устала, но в глубине души понимаю, что она права: я жду не дождусь встречи с тобой».

Сегодня ее знают как верную спутницу Высоцкого. О нем она написала книгу «Владимир, или Прерванный полет». Потом написала еще одну – о себе. Но получилось снова о нем: «Мне пришлось пережить много сложных моментов. Особенно, когда я познакомилась с поэтом и певцом Высоцким и с тех пор жила на две страны. Но без всякого сомнения, Владимир был самой большой страстью моей жизни. Конечно, я любила и других мужчин, но любовь-страсть – это он».

На его концерты невозможно было попасть, билеты на спектакли, в которых он играл, раскупались за два месяца вперед. Записи песен тиражировались кустарным способом на сотнях километров магнитной пленки, а на многие фильмы с участием актера зрители шли только из-за его имени на афише. Популярность Высоцкого поражала еще и тем, что о нем при жизни пресса почти ничего не писала или давала лишь негативный материал. Хотя его песни с не меньшим интересом слушали не только простые люди, но и высокие партийные чины, представители «органов» и снобы-искусствоведы, официально, по долгу службы призванные «не пущать» их в народ.

Военную, блатную, спортивную и прочие биографии песенных героев Высоцкого многие отождествляли с его собственной – настолько они были правдивы и точны. Но подлинная биография актера мало в чем на них походила. Он родился 25 января 1938 г. в Москве в доме «на Первой Мещанской, в конце». Его родители – отец, Семен Владимирович Высоцкий, кадровый офицер, и мать, Нина Максимовна Серегина, прожили вместе пять лет. А затем у каждого из них появились новые семьи, в которых мальчик попеременно гостил. С 1949 г. он жил с матерью в Большом Каретном переулке («Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном…»), где и сложился дружеский круг, которому юноша демонстрировал свои первые песенные опыты.

Учился Высоцкий хорошо и охотно, много читал, занимался музыкой. Любил шумные компании сверстников, в которых рано научился курить, пить и петь под гитару песни, сначала чужие, потом свои, часто блатные. В 1955 г. после окончания школы Володя по совету родных поступил в инженерно-строительный институт, где проучился только до первой сессии. Бросив институт, он с первого захода был принят в Школу-студию МХАТ. Там, наряду с занятиями, писал сценарии капустников, пародии, стихи, песни, комедии с двусмысленным подтекстом и даже шуточные оперетты.

Весной 1958 г. Высоцкий женился на своей однокурснице Изольде Мешковой-Жуковой, но семейная жизнь у них не получилась, они часто ссорились. А после того как Володя встретил и полюбил молодую киноактрису Людмилу Абрамову, брак распался. После окончания учебы Высоцкий с 1960 г. с перерывами работал в московских театрах и киностудиях, где играл малозаметные роли. Тогда же он начал выходить на эстраду со своими песнями. Это был один из первых трудных периодов в жизни актера. Неустроенность, хроническое безденежье (в начале 1960 гг. один за другим в семье рождаются двое детей – Аркадий и Никита) приводят его к душевному разладу с самим собой. Появляются первые нервные срывы, он много пьет и в результате вынужден впервые лечь в больницу для лечения от алкоголизма.

Только с 1964 г., когда Владимир попал в Театр на Таганке, руководимый Ю. Любимовым, началась его настоящая театральная деятельность. Вспоминая их первую встречу, режиссер признавался, что согласился уделить Высоцкому пять минут, чтобы прослушать его песню. Тот взял аккорд и… пел полтора часа – Любимов не прерывал. Он не только принял его в труппу, но и ввел в течение года в ведущие спектакли репертуара. Окрыленный признанием, Высоцкий поверил в собственные возможности. Впоследствии он сыграл в этом театре свои лучшие роли – Галилея в пьесе Б. Брехта «Жизнь Галилея», каторжника Хлопушу в «Пугачеве», Лопахина в «Вишневом саде», Свидригайлова в «Преступлении и наказании» и Гамлета. На шекспировском фестивале в Белграде, где принимали участие более ста театров, в том числе и английские, Высоцкий за исполнение роли Гамлета был удостоен первого приза, а во время гастролей в Париже критики называли его «лучшим создателем этого образа».

Театр на Таганке сформировал Высоцкого-актера по своему образу и подобию. Ю. Любимов собирал в труппу ярких актеров, способных к синтетическому искусству и самостоятельному творчеству, обладающих индивидуальностью. Именно за эти качества он и ценил Высоцкого. Несмотря на всю сложность их отношений, связанную с непростительными проступками актера – запоями, прогулами или появлением на сцене в нетрезвом состоянии, – режиссер много раз прощал его, оставаясь учителем, другом и заступником.

Песни Высоцкого стали органической частью многих театральных постановок. Вскоре они зазвучали и в сольных концертах актера. Он принес на эстраду нетрадиционную авторскую песню, в которой все было слито воедино – текст, музыка, манера исполнения и, не в последнюю очередь, раскрепощенность личности. Вне этого напора, вне его голоса, вне энергии чувства эти песни представить невозможно. Он пел везде – в знакомых и незнакомых квартирах, на кораблях, на летном поле, на стройках, на гигантских стадионах, в студенческих общежитиях, в автобусах. Нетрадиционность песен, разоблачительная и непримиримая позиция исполнителя вызывали много нападок на Высоцкого со стороны официальных кругов. Представители творческой интеллигенции, в их числе композиторы В. Соловьев-Седой и Д. Кабалевский, клеймили в прессе его «пошлятину», называя произведения поэта «незамысловатыми виршами», «рифмоплетством», исполняемым «под монотонное треньканье на двух гитарных струнах». Высоцкий неимоверно страдал от такой оценки своего адского труда, жил и творил на нервах. Не зря его первый сборник стихов так и назывался «Нерв».

Только в 1987 г., во время путешествия по Америке, он заслужил звание поэта от нобелевского лауреата Иосифа Бродского. «Сколько же лет ты ждал этого? – вспоминала Влади. – Ты всегда считался автором-исполнителем – в лучшем случае бардом, менестрелем. Но о твоей причастности к поэзии просто не было речи. Официальные поэты – Евтушенко и Вознесенский – с удовольствием общаются с тобой, но снисходительно улыбаются, когда ты приносишь им свои стихи: «Не стоит рифмовать “кричу – торчу”». Много раз они забирали с собой твои стихи, обещали их напечатать, но так ничего и не сделали».

В конце 60-х гг. Высоцкий снялся в фильме «Вертикаль» и выпустил первую пластинку со своими песнями. После этого, несмотря на активное сопротивление руководства «Мосфильма» и чиновников, его стали много снимать («Я родом из детства», «Короткие встречи», «Служили два товарища», «Опасные гастроли» и др.).

В этот период Владимир вел разгульный и бесконтрольный образ жизни, что доставляло немало огорчений его жене Людмиле, дети видели его очень редко. Высоцкий увлекся партнершей по фильму «Вертикаль» JL Лужиной, жил с актрисой Театра на Таганке, от которой у него родилась внебрачная дочь. Еще больше обострилась личная жизнь актера в связи с его увлечением французской кинозвездой Мариной Влади. Двенадцать лет, которые они проживут вместе, станут годами отчаянной борьбы: для Высоцкого – за признание и творческую свободу, для Влади – за его жизнь и здоровье. Долгое время актер был, как ангелом, храним этой сильной и талантливой женщиной. Но даже любовь к ней была не вечной. Когда Марина уезжала к детям во Францию или на съемки, Высоцкий снова срывался в запои, потом пристрастился к наркотикам. В его жизни появились другие женщины. Одной из них стала художник-модельер Оксана Афанасьева, будущая жена актера Л. Ярмольника, которой не было и двадцати лет. Не оформляя развода с Влади, актер собирался обвенчаться с этой девушкой…

Часто, живя раздельно – она во Франции, а он в Москве, – супруги перезванивались и, не в силах остановиться, часами говорили по телефону. Однако астрономических сумм за переговоры платить не приходилось: телефонистки, узнавая их голоса, соединяли влюбленных бесплатно… А когда Марина приезжала в Советский Союз, по одному и тому же сценарию разыгрывалась драма: она запиралась с ним дома и пыталась оторвать его от бутылки: «Два дня криков, стонов, мольбы, угроз, два дня топтания на месте, потери равновесия, скачков, падений, спазмов, рвоты, безумной головной боли. Я вылила всю выпивку, но если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть. Постепенно ты успокаиваешься, ты урывками спишь, я стерегу тебя и бужу, когда тебе снятся кошмарные сны».

Потом начиналась следующая фаза, которую Высоцкий сам называл моральным похмельем: «Ты уже не страдаешь физически, но вернулось сознание, ты подводишь итоги. Они часто ужасны. Отмененные спектакли, ссоры с Любимовым, выброшенные деньги, потерянная или раздаренная одежда, ссадины и синяки, ножевые раны, товарищи, пострадавшие в многочисленных дорожных авариях, мои прерванные съемки, моя тревога и все обидное, что ты наговорил мне, – а ты будешь помнить свои слова, даже если я никогда больше не заикнусь об этом. И тут мне надо тебя успокоить и, подавив в себе гнев, простить. Потому что тебе стыдно и, пока я не обниму тебя и не укачаю, как ребенка, ты безутешен».

Всего два раза в жизни у нее не хватило на это сил. Первый раз – в самом начале совместной жизни, когда в бреду он называл ее чужим именем. Второй – когда он вышвырнул ее в коридор и заперся в ванной, чтобы допить бутылку: «Задыхаясь от ярости, я хлопнула дверью и послала его к черту. В обоих случаях, естественно, он провел полгода в адских мучениях. И я тоже».

Последние годы жизни Высоцкого состоят из череды взлетов и падений, очередных курсов лечения и периодов просветления, озаренных гибнущим талантом. И без того расшатанное здоровье актера подрывала развязанная против него откровенная травля: его концерты отменялись по надуманным причинам, стихи не печатались, не выпускались пластинки с уже записанными песнями. При огромной популярности в народе Высоцкий как будто и не существовал. Не лучше обстояли дела и в кино. Был снят с проката уже готовый фильм «Интервенция» с его участием, затем его не утвердили на главную роль в картине «Еще раз про любовь», запрещали сниматься в фильме «Хозяин тайги».

В этот период Владимир все чаще попадает в Институт скорой помощи им. Склифосовского. Его чудом спасают, но даже самые близкие люди мало верят в то, что он сможет справиться с болезнью, хотя и подают руку помощи.

Понимая, что времени осталось мало, Высоцкий не щадит себя: дает многочисленные концерты по всей стране, а с 1973 г. и за рубежом – он побывал во Франции, Германии, Канаде, США, где записал три диска своих песен. Его принимали везде, даже там, где не понимали языка, подчиняясь только невероятной энергетике исполнителя. Он покорил даже снобов Голливуда: говорили, что на вечер «пришла Влади с супругом, а ушел Высоцкий с женой». Он дает огромное количество концертов – только в 1978 г. их было 150! На сцене актер появляется в роли Лопахина в «Вишневом саде», играя блистательно.

Немало интересных работ удается сделать ему и в кино. Кинематографисты, ухитряющиеся обходить запреты чиновников «на Высоцкого», снимают его в фильмах «Единственная», «Как царь Петр арапа женил», «Бегство мистера Мак-Кинли», «Маленькие трагедии» и наконец в телесериале «Место встречи изменить нельзя». Силы Высоцкого были уже на исходе. Он сам понимал это и потому убеждал режиссера С. Говорухина: «Пойми, мне так мало осталось! Я не могу год жизни тратить на эту роль». Но когда фильм вышел на экраны, все поняли, что в замечательном актерском ансамбле, игравшем в нем, Высоцкий был фигурой первой величины.

Ролью Жеглова закончился путь В. Высоцкого в кино. Ни медицина, ни народные целители, ни экстрасенсы не могли уже помочь ему в борьбе за жизнь. Он, по собственному признанию, «устал бороться с притяжением земли». Вечером 24 июля 1980 г. он сказал Нине Максимовне: «Мама, я сегодня умру». Это случилось ночью, его привередливые кони примчались к последнему приюту…

В Москве в те дни проходила Олимпиада, и город был закрыт. Сообщение о смерти Высоцкого напечатали только две газеты – «Советская культура» и «Вечерняя Москва». Тем не менее проводить его в последний путь пришли тысячи людей. Марина Влади, пораженная стечением народа, вспоминала впоследствии, что такого количества прощающихся она не видела даже на похоронах президентов. Говорили, что умер народный артист Владимир Высоцкий. Он и вправду был народным, без всяких официальных званий.

Многие не могли простить Марине Влади того, что после его смерти она вышла замуж снова. Ее мужем стал Леон Шварценберг, врач-онколог, лечивший когда-то А. Тарковского, который в доме Влади провел последние месяцы своей жизни. Леон никогда не упрекал жену в том, что портрет ее русского мужа висел в их доме, что вечерами она включала его пластинки и перечитывала его письма.

Марина всю жизнь была опорой для родных людей. Высоцкого она пыталась спасти от алкоголя, и некоторое время ей это удавалось. А ее последнего мужа обвиняли в том, что он применяет эвтаназию – вводит смертельную дозу лекарства безнадежным больным, и она не побоялась выступить по радио с опровержением этого чудовищного обвинения. Пользуясь своей известностью, Влади борется за права бездомных и эмигрантов. Сейчас она снимается редко, предпочитая писать книги о животных и общаться с детьми и внуками.

Марина Влади часто любит повторять: «Жизнь прекрасна и грустна». Так чего же больше? Наверное, грусти.

ВАЛЕНТИН ГАФТ И ОЛЬГА ОСТРОУМОВА

Эти ведущие актеры популярных московских театров нашли свое семейное счастье «за гранью среднего возраста». После нескольких неудачных браков и трагической утраты близких они считают свой союз щедрым подарком судьбы.

В последнее время Остроумова с грустью вспоминает те периоды в своей жизни, когда она была уверена, что исполнение евангельских заповедей является не обязательным. Она считала, что «ценно то, что дорого стоит материально, ценно наслаждение, один ведь раз живем. Но прожив ту отвратительную пору своей жизни, ты понимаешь, что это была потеря времени, лет, сил на какую-то мышиную возню… А потом происходит что-то, что невероятно больно… Вдруг понимаешь, что мир держится на очень простых вещах: на сострадании, на доброте, на ответственности по отношению к любимым людям.

Сегодняшняя жизнь обогащена не только твоим личностным опытом, но и тем, что уходит поверхностное восприятие жизни, ты начинаешь дорожить каждым мгновением, потому что понимаешь, что время твоего пребывания на земле потекло в гору. На взлете не замечаешь времени, окружения природы, потому что летишь внутрь себя. Гораздо интереснее лететь от себя, наблюдая и пестуя каждую малость вокруг. Открываешь, казалось бы, такие простые вещи, как восход солнышка, почки на деревьях, подснежники… Может быть, то, что я говорю, покажется кому-то сентиментальным, но поверьте, человек, сохранивший в себе чувственность и способность удивляться, быть искренним к сорока, навсегда остается молодым, а то и ребенком, и это замечательно».

Пережив два развода, эта отважная, по определению окружающих, женщина нашла в себе силы пуститься в новое семейное плавание. Произошло это случайно. Ольга уже смирилась с тем, что будет одна, никого не искала: «Когда мы встретились с Валей, даже не были знакомы, хотя до этого вместе снимались в “Гараже”. Но тогда подойти к нему боялась и вообще всех боялась – там собрались такие мэтры: Саввина, Гафт, Невинный, Мягков. А потом, много лет спустя, какая-то организация пригласила меня выступить в кафе на 8 Марта. Спросила: а кто там будет? “Гафт”. Подумала: если Гафт согласился, значит, нормально. А Гафту позвонили и сказали, что Остроумова там будет. И он почему-то согласился».

Оказалось, что это кафе расположено в Сокольниках, где прошли его детство и юность. Была весна, и Гафт предложил: «А может, мы с вами как-нибудь погуляем? Тут так хорошо. Я вам все покажу». Начались встречи, и вдруг он исчез на четыре месяца: «Что же это? Надо же как-то объясниться: не могу или не хочу. Я, естественно, тоже не звонила. Но было чувство, что это не конец. Лишь окончился первый акт. И дали антракт. Вскоре раздается звонок: “В общем, я не могу без вас”. Мне как-то сразу легко стало: “Давайте, – говорю, – начнем второй акт. Интересно, сколько он продлится и каким будет третий”?»…

Вопрос, конечно, не праздный, ибо Валентин Иосифович – человек сложный и неординарный. Главный режиссер «Современника» Галина Волчек говорит о нем: «В театре одни Гафта любят безоговорочно, другие – с оговорками. Валя может правду сказать в глаза. Он – из тех, кого называют совестью коллектива».

Валентин Иосифович Гафт родился 2 сентября 1935 г. в Москве в семье адвоката. Его детство прошло на улице Матросская тишина в окружении самых разных по духу учреждений: напротив – психиатрическая лечебница, чуть правей – тюрьма, левей – студенческое общежитие МГУ и рынок: «весь мир в миниатюре».

В юности он занимался в драматическом кружке и после окончания школы поступил в Школу-студию МХАТ, где учился вместе с будущими звездами кино и театра Олегом Табаковым, Евгением Урбанским, Майей Менглет и другими. На вопрос, как он стал актером, Гафт отвечает: «Да как все. Молодой человек, на мой взгляд, обладает некой только ему присущей интуицией, энергией. Благодаря им он смело идет вперед, ничего не боясь. Потому что мало еще чего знает. И эта иррациональная энергия неуемна, всесокрушающа. Выбор будущей профессии, как правило, бывает неосознанным… Что-то попросту притягивает именно к этому виду деятельности.

Но рано или поздно, когда молодой человек встречается с первыми трудностями, эта энергия проверяется на крепость. Масса препон на пути любого, идущего вперед, способна сломать его, остановить, повернуть обратно. Этот процесс неудач может быть настолько длительным, что в результате сокрушает честолюбивый порыв. И вот тут главное – поверить в правильность своего выбора, в истинность первого импульса». Своими учителями он считает замечательных театральных актеров старшего поколения Василия Топоркова, Павла Массальского, Василия Маркова и, конечно же, Олега Ефремова: «Ефремов – мой учитель номер один и главный пример! Он был учителем на моем курсе и в тот момент стоял на пороге создания театра “Современник”».

С 1957 г. актер работал в разных московских театрах, но, не находя общего языка с режиссерами, нигде долго не задерживался. В это время он женился на красавице-балерине Инне Изоргиной. В этом браке родилась дочь Ольга. Девочка с детства, как и мать, занималась балетом: окончила Московскую государственную академию хореографии, десять лет танцевала в труппе Кремлевского балета. Потом решила стать драматической актрисой и поступила в ГИТИС. Гафт был очень привязан к дочери и, несмотря на то что в начале 1980-х гг. развелся с ее матерью, всегда заботился об Ольге и принимал живейшее участие в ее судьбе.

Но жизнь дочери оборвалась трагически. Дело в том, что Инна Сергеевна, никогда не отличавшаяся ангельским характером, с годами все больше донимала дочь истериками и скандалами. Не выдержав таких отношений, осенью 2002 г. 29-летняя Ольга покончила с собой. Валентин Иосифович узнал об этом поздно вечером после спектакля…

Потрясенный гибелью дочери, он изо всех сил стремился сохранить самообладание, мужественно пережить несчастье и по вполне понятным причинам отказался комментировать случившееся. А когда спустя некоторое время прочитал, как одна из бульварных газет в подробностях расписала личную жизнь его и дочери, то просто испытал шок: «Все, что там написано, чушь собачья, просто хамство… Не желтая журналистика, а даже черная…

Меня в столичных журналистах поражает их наглость. В центральной прессе публиковалось несколько интервью, которые я вообще не давал. В ряде публикаций попросту извращали мои слова, писали совсем не то, что я говорил, искажали факты, жутко описывали меня в бытовых ситуациях, придумывали всякие скандальные истории. Потом, правда, давали опровержения. А книжки с обоймой эпиграмм якобы Гафта! Ну как с этим бороться? Вот в Питере недавно сам лично на вокзале приобрел брошюру со “своими” эпиграммами. Там матерщина сплошная. Люди вполне могут подумать, что такая я вот гадина. И проглотят это безобразие».

В 1969 г. Олег Ефремов сделал Гафту предложение перейти в «Современник», и актер его принял. Правда, уже через год Ефремов ушел во МХАТ, стал тянуть за собой и Валентина, и тот вновь согласился – написал заявление об уходе. Однако Галина Волчек сумела уговорить его остаться. И актер до сих пор благодарен ей за это.

В кино Валентин дебютировал еще на третьем курсе института, сыграв эпизодическую роль в фильме Михаила Ромма «Убийство на улице Данте». Активно снимать в кино его стали со второй половины 60-х гг. Среди заметных картин с участием Гафта – кинофильмы «Москва, любовь моя!», «Кентавры», сказка «Черная курица, или Подземные жители», телефильмы «Таня», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Семнадцать мгновений весны».

В 1979 г. Валентин встретился на съемочной площадке с режиссером Эльдаром Рязановым, и в результате их творческого сотрудничества раскрылись новые грани актерского таланта, свидетельством чему стали роли Сидорина в сатирической комедии «Гараж», полковника Покровского в драме «О бедном гусаре замолвите слово». Позже Рязанов вспоминал: «Работая над “Гаражом”, я обнаружил в Гафте нежную, легкоранимую душу, что вроде бы не вязалось с его едкими, беспощадными эпиграммами и образами злодеев, которых он немало сыграл на сцене и на экране. Оказалось, что Гафт – добрый, душевный, открытый человек. При этом невероятно застенчивый. Но у него взрывной характер. И при встрече с подлостью, грубостью, хамством он преображается и готов убить, причем не только в переносном смысле, бестактного человека, посягнувшего на чистоту и святость искусства».

У Рязанова Гафт снимался также в фильмах «Забытая мелодия для флейты», «Небеса обетованные» и «Старые клячи». Стоит отметить также сыгранные актером интересные отрицательные роли – Сатанеева в фантастическом телефильме «Чародеи» (по мотивам повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу»), рецидивиста Дедушкина по кличке Батон в детективе «Гонки по вертикали», снятом по роману братьев Вайнеров, вора Артура в фильме Юрия Кары «Воры в законе». У того же Кары Гафт сыграл Воланда в экранизации булгаковского «Мастера и Маргариты», но фильм так до сих пор и не вышел в прокат.

Как-то один из критиков сказал о Валентине: «Я редко встречал человека, более недовольного тем, что он делает». И действительно – большинство своих ролей он не считает удачными: «Может быть, я сам виноват – надо было играть лучше, а не вышло. Я вообще в кино не очень умею сниматься. “На всю оставшуюся жизнь” и “Таня” – вот две работы приличные. У Рязанова иногда у меня что-то получалось».

При этом Гафт не лукавит. Он считает, что в последнее время критики очень часто грешат превосходными степенями: «Только и слышишь: гений, суперзвезда, золотой голос, серебряный и так далее. Лучше я буду вот таким, наоборот. Я актер слабый. Я знаю и видел гениев. Это штучный товар. Их единицы. Но иногда, когда играешь сотый спектакль, вдруг начинает что-то получаться. Тогда это праздник и для тебя, и для тех, кто это видел. Театр – как футбол. Иногда играешь по-чемпионски, иногда проигрываешь аутсайдеру.

Спектакль – это как цветы: вечером они были прекрасны, а наутро уже никто не докажет, как они были красивы. Но зато в театре есть возможность повторения. Кино – это раз и навсегда зафиксированная секунда, и ничего нельзя изменить… А может быть, у меня живот в этот момент болел? Вот я смотрю на себя и вспоминаю: здесь у меня была температура, а здесь я сидел 10 часов, дожидался, и только на 11-й час меня, усталого и разбитого, позвали в кадр… Но этого никто не должен знать».

Из последних киноработ актера стоит отметить драму П. Тодоровского «Анкор, еще анкор!» и поставленную в 1997 г. В. Машковым новогоднюю комедию «Сирота казанская», в которой Гафт снялся вместе с Львом Дуровым и Олегом Табаковым. В 1995 г., отметив свое 60-летие, Валентин Иосифович развелся со своей второй женой – виолончелисткой Аллой, а буквально через несколько месяцев случайно встретил Ольгу… На вопрос, есть ли у него какая-нибудь отдушина в жизни, актер ответил журналистам: «У меня есть чудесная жена Ольга Михайловна Остроумова». Он считает ее подарком судьбы и говорит, что ему наконец-то повезло с семьей.

Ольга Остроумова родилась 21 сентября 1947 г. в городке Бугуруслан Оренбургской области. Ее детство прошло в маленьком домике, недалеко от церкви, священником которой был ее дедушка, человек умный, уважительный и отзывчивый. Отец Ольги, Михаил Алексеевич, был школьным учителем физики. Его отличали тактичность и терпение, невероятная аккуратность и добросовестность. Мать, Наталия Ивановна, была хранителем семейных традиций, среди которых важное место занимали любовь и бережное отношение друг к другу.

Через некоторое время семья переехала в Куйбышев, где девочка пошла в первый класс. В школе она не участвовала в художественной самодеятельности: «Никаких сценок, монтажей, концертов. Потому все мои друзья, родители и даже учителя ну просто шокированы были моим решением уехать в Москву и поступать в ГИТИС». Но Ольга решила твердо, а почему – и сама не могла себе объяснить.

Приехав в столицу, она с трудом нашла здание института. Перед тремя турами вступительных испытаний абитуриенты должны были пройти предварительный отбор. Остроумова вышла перед комиссией и пролепетала свою «программу» в стиле «калинарного Хазанова». Затем, поняв уже, что потерпела полное фиаско, опрометью выскочила из зала, забилась куда-то под лестницу и разревелась: «Я вообще никогда не умела плакать, в том смысле, что, во-первых, обычно сдерживаю себя, а во-вторых, плакать нарочно меня никто не в силах заставить.

Сама не заметила, как обступили меня девчонки, ребята, студенты-первокурсники. Все успокаивают, подбадривают. И вдруг среди этого шума я слышу голос: “Кончай реветь! Иди на первый тур. Они же тебя наверняка не запомнили!” А что, думаю, может, и в самом деле не запомнили». На экзамене она читала Пушкина и победила.