Сны Антарктиды

Уже ближе к вечеру раздался сочный бас профессора Леонида Павловича:

– Скорее сюда – я обнаружил его!

Мы устремились к утёсу, на котором стоял наш коллега. Он держал в руках нечто жёлтое, внушительных размеров. Это был парашют, на котором сюда был заброшен немецкий путешественник-одиночка… Тело так и не нашлось, с какой бы тщательностью мы ни пытались его обнаружить.

– Но ведь за немцем должен был прилететь самолёт – судя по всему, его личный, с лётчиком Генрихом. Он и мог забрать тело, – высказался профессор.

– Это не совсем правдоподобная версия, – вступил в разговор капитан. – А вам не пришло в голову, отчего этот Ганс, или как там его, изначально не запланировал попасть на остров с приятелем на том же самолёте, а зачем-то был сброшен на парашюте? Мне кажется, он знал больше нас. Он же планировал улететь отсюда с Генрихом, но только после какой-то важной миссии…

– А что за ледяной дворец, про который писал этот немец? – недоумённо спросила Стелла.

Конечно, никто не смог ей ответить, ибо мы и сами терялись в догадках.

Наконец мы собрались на ужин, не переставая нахваливать предусмотрительность немецкого коллеги, так щедро о нас позаботившегося. Возможно, эти наши шутки кого-то и покоробят, но никто не поймёт человека, оказавшегося вдали от родины и привычной среды, к тому же попавшего в условия, полные опасностей, на необитаемый остров, откуда пропадают люди, пока он не окажется в аналогичном положении.

Юмор стал нашим внешним спасением, никто не хотел показывать весь тот ужас, что творился у каждого внутри. Держались мы на удивление стойко, включая нашу единственную женщину.

После ужина мы тщательно изучили все вещи в рюкзаке, обнаружив небольшой радиоприёмник, который чудесным образом включился. Мы принялись его настраивать, но ничего, кроме свиста и помех, поймать не сумели. По-другому и быть не могло – удалённость острова от материков была нам известна. Все нужные для нас вещи мы распределили между собой, развесив их сушиться. Для этого снова развели потухший костёр, решив заночевать на этой удобной площадке, чтобы утром отправиться покорять снежную вершину.

Почти всю ночь я не смог сомкнуть глаз: сказалось и перевозбуждение от событий прошедшего дня, меня не покидала тревога перед разгадкой тайны, которая находилась совсем близко. Я чувствовал её дыхание, как ощущает боец дыхание смерти перед роковым сражением. Эти сигналы тревоги словно шли от горной серебристой вершины, и казалось, что её молчаливый чёрный силуэт на фоне синего ясного неба с чёткими алмазинками Южного Креста замышлял свой коварный план, пока мы дремали или просто отдыхали вблизи костра. Крепко заснуть в этих суровых условиях не удавалось никому, в основном ворочались в своих спальных мешках или то и дело вставали, чтобы погреть руки у огня. Я пытался вычислить реальные перспективы нашего путешествия со всеми возможными трудностями и сюрпризами, но то, с чем нам предстояло столкнуться, мне бы не приснилось даже в самом фантастическом, запутанном ночном кошмаре. Но не буду забегать вперёд, а расскажу о событиях следующего, уже третьего, дня на острове в хронологическом порядке.

– Нам повезло, – начал утро с мажорной ноты профессор, – ночь была ясная, днём следует ожидать солнца, посему подъём должен увенчаться успехом.

– А я читал о переменчивости погоды в здешних краях, – понизил градус нашего оптимизма капитан. – Давайте лучше помолимся перед непростой дорогой, – предложил он.

Никто и не сопротивлялся.

Мы сложили в который раз нехитрые наши пожитки и отправились наверх, к сверкающему пику, который с утра выглядел не столь зловеще, скорее даже весьма приветливо и миролюбиво. Каждый надеялся на то, что сегодня нас наконец-то найдут спасатели, а пока мы просто обязаны раздобыть ценные для науки сведения о загадочном острове.

Припорошённые снежком ледяные отвесные скалы оказались неприступными для альпинистов-дилетантов – мы не раз отправлялись в обратное путешествие на пятой точке. Благо ещё недалеко отошли от нашей поляны, да и высота была небольшая. Единственное альпинистское оборудование, оставленное нам немецким путешественником в наследство, было у Юрика, но посылать его одного на вершину мы не рискнули, помня слова капитана держаться вместе. Любопытство превращало нас в бесстрашных путешественников, а желание заглянуть на другую часть острова делало нас порой безрассудными и рискованными исследователями. Трудности не сломили нас, а только закаляли и шлифовали терпение, которое должно было нам ещё пригодиться.

Мы принялись продвигаться не вверх, а вдоль гряды, ища не столь скользкие и отвесные участки. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили по склону горы удобные ледяные уступы, походившие на гигантскую, заботливо приготовленную для нас лестницу. Мы перебирались с уступа на уступ, подавали руку друг другу, подсаживали нашу девушку, ибо ступени были непривычно крупные, но теперь мы знали, что цели достигнем сегодня же.

– А не кажется ли вам, друзья, – начал капитан, задыхаясь от тяжёлого подъёма, – что эти ступени не игра ветра и воды, что они сооружены руками человека?

– Тут, похоже, везде след этого самого человека, только кто он – вот в чём вопрос, – серьёзно ответил профессор.

В это время, словно бы отвечая на его возглас, небо затянулось хмурыми, тёмно-серыми тучами. Они двигались чересчур быстро со стороны юга, заполоняя ясное небо, что было самым неприятным для нас и означало только одно: пришла снежная буря из Антарктиды.

Действительно, ветер вскоре завыл, застонал, а из туч повалил густой, липкий и мокрый снег. Пришлось нахлобучивать на головы всё, что было можно: капюшоны, воротники, платки и шапки. Ветер сбивал с ног, делая продвижение к заветной вершине невозможным. И мы решили устроить небольшой привал, чтобы перекусить, хотя в подобных условиях ни о каком костре и горячей пище с чаем речи не шло – наспех, не присаживаясь, перехватили немецких консервов и холодной жареной рыбки всухомятку.

Через час буря замедлила свои порывы, вой ветра умолк, и мы восстановили наше продвижение ввысь. Снег продолжал валить, но уже более ласково, почти как у нас в России сказочный лёгкий снежок в новогоднюю ночь…

«А мы ещё недовольны своим замечательным климатом», – пронеслось у меня в голове невольное сравнение наших погодных условий с местными.

До верхушки горы оставалось совсем немного, мы сильно вымотались за день и стояли теперь вблизи её снежной шапки довольные и счастливые – оставалось только сделать осторожный переход на другую сторону острова, сфотографировать окрестности с высоты и потихоньку спускаться вниз на удобное плато, чтобы там ожидать спасателей…

Вид открывался потрясающий: далеко под нами простирался небольшой кусочек земли, именуемый островом Буве. Его обитатели-пингвины, что копошились в прибрежной зоне, казались крошечными муравьями, над всем этим великолепием кружили полчища чёрных морских птиц, а до горизонта простирался красавец Атлантический океан, который казался отсюда не таким свирепым. Удары волн о берег виделись отсюда лёгким курортным прибоем. Сквозь свинец антарктических туч пробивалось еле заметное солнышко.

Островерхая вершина, на которую мы взобрались, была необычно, неестественно прозрачна, потому что соткана она была вся изо льда – раньше я такого эффекта не замечал ни у какой другой горы, хотя бывал довольно часто на Кавказе и в Альпах. Поражённые сделанным открытием, мы стояли теперь на небольшой, тоже целиком ледяной площадке перед ледяной горой, боясь оступиться, и заворожённо смотрели, как появившееся солнце причудливо играет с хрусталиками льда, словно с настоящими бриллиантами.

Наш умудрённый годами и опытом путешествий профессор вдруг нагнулся и зачем-то чиркнул зажигалкой о ледяную поверхность…

– Коллеги, минуточку внимания! – торжественно начал он. – Мы с вами не только покорили доселе безымянный пик – с этой минуты предлагаю именовать его пиком России, – но и совершили важнейшее открытие! То, на чём мы стоим и из чего сделана эта вершина, не лёд, господа, – только что сам убедился, он не тает от огня, – а некий абсолютно новый природный материал!

Мы тотчас принялись изучать склон горы, забыв единодушно согласиться с Леонидом Павловичем насчёт столь удачного имени для прозрачного пика.

Очень скоро мы и сами убедились, что из-под снега виднелся вовсе не лёд, а очень похожий на него нетающий, сверхпрочный, напоминающий хрусталь материал.

– А может быть, он не природный, а искусственного происхождения? – высказался прозорливый Юрик.

– Здесь всё возможно, – с улыбкой ответил ему капитан, закуривая трубку.

После перекура он вновь взял в руки свой внушительный бинокль, но тотчас опустил его.

– Господа, довожу до вашего сведения, что, несмотря на ясную погоду, я не вижу вчерашнего спасательного судна!

Мы стали по очереди выхватывать бинокль и вглядываться в горизонт океана. Силуэт корабля растаял, что означало только одно: поиски прекращены и спасательная экспедиция завершилась.