Холодный ветер, строптивая вода

Отец в ответ ускорил заключение брака. Не дожидаясь, когда пройдет траур по Изольде, объявили о свадьбе, стали готовиться к празднику.

Няня все глаза выплакала, умоляя меня поесть, ее трясло при одной мысли, что она потеряет и вторую свою воспитанницу. А я не хотела только одного: чтобы отец одержал победу. Ради этого даже умереть было не зазорно.

Вечером накануне бракосочетания ко мне в комнату принесли свадебное платье, усеянное маленькими блестящими кристаллами, благодаря которым наряд переливался в лунном свете. Это была копия платья сестры. Его надели на манекен, и оно стояло, белея в углу, как призрак Изольды. Призрак мертвой невесты.

Той ночью мне не спалось. Король Франкии прибыл к нам днем во дворец, мрачный и неприятный. Про меня он лишь спросил, похожа ли я на сестру. Отец заверил, что похожа. Мы с Изольдой в самом деле были довольно схожими. Этого королю оказалось достаточно. Он даже не заговорил со мной, пока я стояла перед ним под черной вуалью.

Мне было страшно слушать сухой, трескучий голос будущего мужа, раздраженные брюзгливые нотки. Этот тон напоминал тон голоса моего отца. Я поспешила подписать все бумаги, которые мне подсовывали под руку: прочитать их сквозь черную ткань не было возможности. Меня так трясло под вуалью, что, когда мы с няней шли обратно в комнату, она несколько раз останавливала меня и утешала. Но спасения не было…

Все эти переживания не давали сомкнуть глаз, я крутилась на кровати, не в силах найти удобное положение. Внезапно дверь спальни отворилась, маленький дрожащий свет свечи скользнул по шелковым обоям, расписанным розами, вспыхнул желтыми переливами на свадебном платье. Я притихла, не зная, кто это, но, услышав мягкие шаги, подняла голову: няня.

– Не спишь, пташка?

Я стянула с себя проклятую вуаль, в которой приходилось даже спать, села и помотала головой. Няня выглядела уставшей, измученной, постаревшей. Она присела на край постели и нежно взяла меня за руки.

– На что бы ты пошла, Эллен, чтобы избежать свадьбы? – вдруг спросила она.

– На все что угодно! – горячо ответила я. Потом мой взгляд упал на свадебное платье за ее спиной, и я тоскливо понурила голову. – Но только к чему этот вопрос, няня? Ведь ничего нельзя сделать… И завтра все будет кончено…

– А если бы… тебе пришлось навсегда покинуть этот мир? Больше никогда никого не видеть из родных?

– Это похоже на то, что случится завтра, только гораздо лучше: я освобожусь от необходимости замужества. Поэтому я так хотела умереть, няня!

Она смотрела на меня своими карими добрыми глазами, по щекам у нее текли слезы.

– Эллен, ты всегда была моей любимицей. Я восхищаюсь силой твоего характера, тем, как ты не смиряешься перед трудностями. Я уверена, что ты справишься со всем, что встретишь в другом мире…

– Ты дашь мне яд? – осенило меня. – О, няня, дай же скорее! Не хочу больше мучиться. Хочу уснуть рядом с Изольдой, и чтобы весь этот ужас остался позади. Хочу покоя. Где же он?

Я нетерпеливо схватила ее за руки, ее тонкая и нежная кожа была такой родной, знакомой, что на мгновение я ощутила всю глубину любви к ней. Няня заплакала еще горше, но тихо улыбнулась и покачала головой.

– Нет, милая. Не яд. Другой мир – это не аллегория смерти. Я говорю о другом мире. По-настоящему другом.

– О чем ты? – нахмурилась я.

– Оденься во что-нибудь скромное. Я покажу тебе кое-что.

Я наскоро нашла в гардеробной комнате платье для работы в саду: простое, льняное. Работать в цветнике с сестрой и няней мне нравилось, это было еще одно место, куда можно было сбежать в поисках спокойствия. Накинув плащ, я пошла вслед за няней по дворцу. Двигались мы молча, чтобы нас никто не услышал. Няня перед выходом из комнаты зажгла свечу из красного воска, необычную для меня.

К моему удивлению, мы вышли из нашего семейного крыла и отправились в центральный дворец.

Надо объяснить, что, поскольку страной управляло пять семей, центральный дворец служил сокровищницей, имел многочисленные залы для приемов и совещаний. А наши пять семейств жили в пятиугольном здании вокруг центрального дворца, и каждый такой угол был крылом для одной семьи. Это огромное массивное строение с большими прилегающими садами и лесами было моим миром в течение пятнадцати лет. Но я редко появлялась в центральном дворце. Теперь же меня и няню охрана вдруг пропустила без труда: свеча няни при приближении к охранникам вдруг вспыхивала синим светом, и они засыпали. Тут-то я и вспомнила все разговоры о том, что моя няня – ведьма.

– Ничего не бойся, Эллен, – вдруг заговорила она, когда мы усыпили охрану у сокровищницы и няня забрала ключ у стражника. – Будь храброй, будь смелой, будь самой собой. Тот мир очень отличается от нашего, но там все лучше, чем здесь.

Я молчала, все еще не понимая, о чем она толкует.

– Ты ведьма? – только и спросила я, пока она отпирала сокровищницу.

– Нет, милая. Будь я ведьмой, спасла бы тебя давно и увезла бы в безопасное место. Но мне удалось связаться с Верховным Жрецом. Он прислал мне эту свечу и совет, как отправить тебя в более безопасное место.

– Верховный Жрец? – удивленно переспросила я, вытаращив глаза.

Это все равно как если бы ваша подруга сказала, что состоит в переписке с Папой Римским. И даже в мире Терры это было реальнее, потому что Папу Римского хотя бы можно увидеть по телевизору. Я же слышала о Жреце лишь несколько раз: Альбион находился очень далеко от королевств, которые прислушивались к Великому Жрецу и взаимодействовали с ним. Поэтому, наверное, лучше сравнить упоминание Верховного Жреца с неожиданным заявлением вашей подруги о том, что она состоит в переписке с вождем племени аборигенов в Амазонии.

– Как это – «связаться с ним»? – не отставала я от няни.

Все это казалось мне теперь столь чудесным, что я поверила в возможность своего спасения, и радость теплым светом начала озарять мою измученную страхом и страданиями душу.

– Как только твой отец затеял это безумие с браком, я обратилась за помощью к Жрецу через одного из его служителей, который приходится мне дальним родственником. Не знаю, почему Верховный Жрец внял моей мольбе. Возможно, потому, что предпоследней женой короля Франкии была его дальняя родственница. Но он прислал ответ. И теперь я постараюсь провести ритуал, чтобы отправить тебя в другой мир. Возможно, ничего не выйдет, но это единственный шанс.

– А что случилось с предпоследней женой Карла, родственницей Жреца? – спросила я.

– Она умерла, – коротко ответила няня.

Мы шли по сокровищнице Альбиона, в тусклом свете свечи было мало что видно. Только поблескивали кое-где драгоценные камни, золотое покрытие или шитье. Мы уходили вглубь коридора с многочисленными комнатами, заполненными добром.

– Так что же это за другой мир? – спросила я.

– Терра. Я очень мало о нем знаю. Только то, что, в отличие от нашего мира, там развиты технологии, а здесь – магия. Но ты вскоре сможешь узнать все сама.

Мы прошли в самую глубь сокровищницы и приблизились к закрытой решетке. Няня подобрала ключ и открыла ее, с трудом отодвинув заскрипевшую дверь.

– Жрец написал, что здесь хранится одно из зеркал, с помощью которых можно пройти в другой мир. Будем надеяться, что твой отец не выяснит, как именно ты сбежала.

– А ты пойдешь со мной? – спросила я, схватив ее за руку.

Няня покачала головой.

– Нет, птичка. Я должна буду довести ритуал до конца и дать тебе возможность уйти. За меня не беспокойся. Главное, Эллен, сражайся за свою свободу и право жить так, как хочешь. Всегда.

Она крепко обняла меня и поцеловала. Я заплакала. Было страшно, но страшнее было в пятнадцать лет стать женой старика. Мы пошли дальше, вглубь комнаты, и остановились перед черным зеркалом. Оно странно поблескивало неровной поверхностью, местами отполированной, местами немного побитой и шероховатой.

– Обсидиан, или коготь демонов. Он может связывать миры между собой, в его блестящих гранях сокрыты огромные тайны.

Я чуть коснулась прохладной поверхности зеркала.

– Ты готова, Эллен? – спросила няня.

Я посмотрела на свое тусклое отражение в свете свечи. Какая Эллен ждет меня по ту сторону? Есть ли у меня там возможности, которых нет здесь? Буду ли я там счастлива?

– Да, – решительно ответила я.

Няня достала письмо Жреца, кинжал, проколола мне палец, дотронулась им до поверхности обсидиана.

– Услышьте меня, силы междумирья! Увидьте эту девочку, которая хочет совершить переход! Примите ее в свое пространство и сопроводите до безопасного места. Дайте ей наилучшее разрешение ее тревог и печалей.

И она приложила к зеркалу всю мою ладонь. Я вдруг почувствовала, как поверхность под рукой зашевелилась, стала покалывать и пощипывать кожу, словно узнавала или исследовала меня, и внезапно моя кисть погрузилась в поверхность зеркала. Я испуганно оглянулась на няню, но та лишь ободряюще кивнула. Кинжалом она полоснула по своей ладони и стала читать заклинание. А зеркало втягивало меня все сильнее. Ощущения были странные, как будто я погрузила руку в густую прохладную жидкость. Невольно опершись другой рукой о поверхность обсидиана, я почувствовала, как и ее начинает засасывать, а потом поверхность оказалась у меня прямо перед лицом. И тогда я глубоко вдохнула, закрыла глаза и смело шагнула в зеркало. За небольшим отрезком живого обсидиана было пусто и темно, но можно было дышать. Я обернулась: няню было еще смутно видно. Она махнула мне рукой, чтобы я шла вперед. И я пошла.