Видящая призраков

– У тебя есть Дарси.

– Что? – Я что-то упустила нить разговора.

– У тебя есть твой друг, Дарси. Ведь это из-за него ты не хочешь пойти со мной? Это из-за него ты игнорируешь мое предложение уже два с половиной года? Потому что ты хочешь остаться здесь, с Дарси. Зачем тебе убивать себя, если… – Он презрительно приподнял уголок рта и изобразил руками кавычки. – …если любовь всей твоей жизни торчит тут, в Юте.

Я уставилась на Реми, который теперь исполнял своеобразную версию песни As long as you love me[2 - Название этой песни Backstreet Boys переводится как «Пока ты любишь меня».], сопровождая ее выразительным танцем, которого явно не было у Backstreet Boys. Насколько мне было известно. С другой стороны, песни Backstreet Boys из репертуара Реми ему особенно хорошо шли, потому что он со своими светлыми волосами, подстриженными под горшок, выглядел как младший брат Ника Картера, солиста группы. Ну, если счесть его светлые волосы блондинистыми, по крайней мере. Ведь Реми, как и все духи, был прозрачным и потому проживал свою жизнь, если можно так выразиться, скорее бесцветным, разве что с некоторым оттенком синего. Так что сделать какие-то выводы о цвете его кожи или волос было почти невозможно.

Я принялась кусать заусенец. Получается, единственная причина, по которой я отвергаю настойчивые предложения Реми доставить меня в ту школу для одаренных детей в Германии (а Реми доставал меня этим по меньшей мере два раза в неделю) – это моя крепкая дружба с Дарси. С моим милым Дарси, обладателем самых огромных в мире ушей и кожаной байкерской куртки, которую он не снимал даже при сорока градусах в тени. У меня на глазах горстка камушков цвета красного апельсина сорвалась вниз и покатилась в бездну по склону.

Может, и мне стоит последовать за ними. Так будет лучше для всех. Никаких больше призраков. Никакой разрушенной семьи. Я провела по лбу тыльной стороной ладони. Но и Дарси тогда не будет. И Реми.

– Севен, – сказал голос у меня за спиной, – опять сюда ходишь?

И никакого Джареда. Я забыла про Джареда.

– Именно, – ответила я, не оборачиваясь. – Ты же знаешь, мне нравится наблюдать закаты в парке.

Рейнджер откашлялся.

– И это, безусловно, единственная причина. Для каждого твоего появления.

Мы помолчали. Только Реми напевал, пусть и шепотом, Love in the Air[3 - Love in the Air («Любовь витает в воздухе») – песня Джона Пола Янга.]. Почему он шептал, мне было непонятно. Другие ведь все равно не могут его видеть или слышать. Нет, это эксклюзивное право принадлежало мне.

– Могу я предложить тебе еще порцию какао, прежде чем мы закроемся для посетителей?

– Спасибо, Джаред. Очень мило с твоей стороны.

Словно исполняя отрепетированный танец, я, как и каждый раз, повернулась к нему, когда он это произнес. Я уже сбилась со счету, сколько раз наши вечера этим летом проходили именно так. В любом случае огромное, бесчисленное количество раз.

Джаред, который до этого рассматривал носки своих ботинок, поднял взгляд. Уголки рта поднялись, и я увидела его типичную улыбку.

– Когда солнце клонится к закату, оно оказывается у тебя за спиной, и твоя кожа блестит, ты в курсе? Выглядит странно. Но при этом круто.

Въевшийся в мою кожу техасский загар был единственным моим качеством, которое могло вызвать у кого-нибудь зависть. Оно досталось мне от отца, а его наследие я ненавидела и предпочитала игнорировать. Я развязала темно-синий пуловер на молнии, который был повязан вокруг моей талии, и накинула его на плечи.

– Скоро осень.

– Несомненно.

Кивнув, Джаред протянул мне ладонь. Я медленно подошла к нему и взяла его под руку. Этим летом Джаред стал моим настоящим другом. Кроме того, он вырос без одного из родителей и в свои девятнадцать, всего на три года старше меня, так что он хорошо меня понимал. Значит, официально: я, похоже, приобрела двух самых необычных друзей. Молодого рейнджера, который два раза в неделю предлагал мне какао, чтобы я не прыгнула с обрыва, и призрака, примерно того же возраста, которого не видит никто, кроме меня. Может, такое в Книгу рекордов Гиннесса заносят?

По пути к хижине рейнджера Джаред вел со мной до отвращения обыденный разговор. Это я в нем очень ценила. Он никогда не обсуждал мое стояние у обрыва. Не упрекал меня. Только однажды посоветовал групповую психотерапию. Вы хоть когда-нибудь слышали о настолько хорошем друге?

Реми болтался рядом с нами, издавая через равные промежутки времени радостные звуки. Я знала, что он еще с нашего первого визита сюда обожал этого симпатичного рейнджера. А еще он вел себя так, будто надеялся, что я сойдусь с Джаредом. Потому что мой лучший друг-призрак не выносил Дарси.

Но даже если бы Джаред интересовал меня в этом смысле, я и представить не могла, что этот красивый юноша с темно-русыми короткими волосами, похожий одновременно на серфера и солдата, может оказаться еще не занят.

Словно по команде, Реми зашептал мне на ухо:

– Спроси его! Спроси его наконец, есть у него девушка или нет. Я уже больше не могу мучиться!

Я незаметно покосилась на Реми и заметила, что он изображает, будто грызет ногти. Подняв брови, я одарила его взглядом, у которого не могло быть другого толкования. Уж точно нет!

Два часа спустя я вошла в сад тетушки Карен. Реми решил еще на некоторое время задержаться в парке. Другими словами, пошпионить за Джаредом. Но против возможности немножко отдохнуть от призрака мне было нечего возразить. Как обычно, я запихнула свою сумку под небольшой столик в прихожей и тут же нажала на кнопку автоответчика, на котором меня, как и каждый день, ждало старое сообщение. На мой адрес, по крайней мере. Тетя Карен наверняка получает больше.

– Дорогая, – произнес мамин голос сразу же после того, как автоответчик пропел свою монотонную мелодию. – Это я. – Ну конечно. А кто еще? – Когда будешь там, Севен, пожалуйста, поспеши. У меня есть только один звонок. – Короткое молчание. – Слушай, я понимаю, ты меня избегаешь после всего, что я… Но я должна была это сделать. Может, когда-нибудь ты это поймешь. Когда станешь старше и у тебя самой будут дети. – На мгновение она прервалась и всхлипнула. Я расправила плечи и произнесла последнее предложение вместе с ней. – Однажды ты поймешь. И, я надеюсь, простишь меня за то, как я с тобой поступила. Ты тоже любила Нову, я понимаю. Тетя Карен хорошо о тебе позаботится. Никогда не забывай, что я тебя люблю и каждый день думаю о тебе. – Затем послышался шорох, словно трубка выпала у нее из руки.

Кажется, на другом конце линии произошла короткая потасовка. Потом воцарилась тишина. Ее прервал автоматический голос, который услужливо спросил меня, хочу ли я сохранить или стереть сообщение. Как будто я не повторяла одну и ту же последовательность действий месяц за месяцем. Как обычно, я выбрала «сохранить», а потом пошла и сделала себе глазунью из двух яиц. Поджаренную с обеих сторон.

Пока белок пузырился на сковородке, я, как обычно, думала о маме. То, как у меня сдавливало легкие, свидетельствовало, что сегодня один из тех дней, когда я ощущаю больше злости, чем тоски. Такое нечасто случалось этим летом. И все же я находила большое утешение в том, что вообще была в состоянии испытывать в ее отношении какие-то чувства. Открывая холодильник, чтобы достать кетчуп, я ощутила, как дрожат руки. Выудив из его недр бутылку, я закрыла дверцу. На меня смотрели улыбающиеся лица – мое и Новы. Магнитик, уже слегка выцветший, изображал нас на фоне замерзшего Ниагарского водопада. Я мягко провела рукой по личику Новы. Так много случилось в тот день.

Глава 2

Тетушка Карен вернулась домой в полдесятого, а Дарси к тому времени уже сообщил мне, что сегодня ему встречаться некогда, потому что надо заниматься. Так что Карен застала меня валяющейся на диване в моем халате с Бэтменом. Снова в обществе Реми, который висел над креслом, не заметный, разумеется, никому, кроме меня.

– Скажи-ка, с каких пор у нас на веранде стоит робот из одноразовых стаканчиков для кофе?

Я устало приоткрыла глаза, глядя на нее.

– Новый арт-проект, дорогуша? Правда, твоя креативность не знает границ. Я больше никогда не буду мусор выбрасывать, стану все отдавать тебе лично в руки.

Мысль об этом заставила меня улыбнуться.

– Но только чистый мусор, если можно.

Как и в любой рабочий день, Карен сначала освободилась от своего делового костюма и надела диванную униформу, как она ее называла. Униформа состояла из выцветшей футболки, потертых разноцветных пижамных штанов и халата. Так что вскоре Карен предстала передо мной в своей диванной униформе с Симпсонами. Мои же штаны сегодня демонстрировали любовь к «Диснею». Я погладила шероховатую ткань и изображение Ариэль с ее друзьями-рыбами, наслаждаясь покоем перед тем, как Карен неизбежно примется меня расспрашивать.

– Ах, посмотри на этих тупиц. – Тетя Карен кивнула в сторону телевизора, где я как раз переключила канал во время рекламной паузы и случайно попала на выступление американского президента. – Дела в стране шли бы лучше, если бы политикой рулил Джокер.

Несомненно. Я поднесла ко рту большой и указательный пальцы, изображая, будто рисую на своем лице широкую улыбку.

Завязав свои светлые волосы в высокий пучок, тетя плюхнулась на кресло, так что Реми испуганно ахнул, спустился на землю к ее ногам и обиженно надул губы, хотя для подобной гримасы у него были недостаточно женственные черты.

– Вечер пятницы, а ты сидишь на диване, – отметила Карен.

Задумавшись о Реми, я потерла переносицу указательным пальцем.

– Как и ты, так ведь?

– Но мне не семнадцать и я в дееспособном возрасте.

– Шестнадцать с половиной, – автоматически поправила я.

– Шестнадцать, семнадцать! – Тетя Карен отмахнулась, причем с таким жестом, который она использовала, когда торговалась о стоимости участка земли в риелторской конторе. – В твоем возрасте я бы уже соорудила себе соответствующее удостоверение личности и побывала во всех клубах города.

– И действительно, ты отличный пример. Иногда я думаю, что преступные замашки у всех в этой семье от рождения. – Я запустила руку в ведерко с попкорном и выудила парочку последних, болтавшихся на дне зернышек. Серьезный разговор на эту тему всегда заставлял тетю Карен замолчать, так что я могла насладиться несколькими минутами покоя, глядя на экран, где шли «Танцы со звездами».

– Мне тоже ее не хватает, – через некоторое время пробормотала Карен.