Попаданка

Теперь коснулась двери босой ступней. Так же, как и рука, та с легкостью прошла через почерневшее дерево и целехонькой вернулась.

Да ладно? Я что, как привидение, способна проходить сквозь двери? Интересно, а на стены и заборы это распространяется? Если так, то удобно: ключи в принципе не нужны.

Внезапно откуда-то пришло понимание, что я действительно могу пройти, причем без какого-либо вреда. Пару мгновений подумав, набрала полную грудь воздуха и, инстинктивно зажмурившись, решительно шагнула в запертую черную дверь.

Из предосторожности пройдя больше, чем требуется, замерла. Ничего не происходило.

Почувствовав легкое дуновение прохладного ветерка, моментально распахнула глаза. Я стояла в полутемной комнате, а прямо предо мной красовалось открытое настежь окно.

Стремительно обернулась. Дверь на месте и по-прежнему закрыта.

Заметив торчащий в замке ключ, провернула его и потянула дверное полотно на себя. После полумрака комнаты тусклый свет в коридоре заставил сощуриться. Поморщившись, закрыла дверь и отошла.

Разум механически и безучастно отмечал малейшие детали: пушистый ковер на полу, приличные обои. Это помещение было гораздо уютнее и больше тех, что я уже видела, да и мебель здесь словно из какой-то другой, более обеспеченной жизни.

«Я могу ходить сквозь двери! Я могу ходить сквозь двери!» – меж тем все стучала и стучала в висках одна и та же мысль. Почему-то эта способность поразила меня куда больше, чем огонь на руках и выброс струй пламени над морем.

Взгляд скользнул по солидному четырехстворчатому шкафу, переместился на довольно широкую кровать и замер на большом мониторе. Расположившись в центре стола, тот явственно вещал о своей дороговизне.

Неторопливо сев в шикарное рабочее кресло, повернулась вместе с ним к столу. И заметила белеющий возле клавиатуры лист с написанными от руки строчками.

Буквы оказались знакомыми и с легкостью складывались в слова. Похоже, шансы на скорую адаптацию в этом мире стремительно растут.

Вчитавшись в текст, я окаменела. У меня в руках была предсмертная записка. Теперь я знала, что случилось с моей предшественницей. И нет, ее не доводили до самоубийства. Она банально сломалась.

Эта восемнадцатилетняя глупышка винила себя в том, что очень хотела брата, а в итоге мама умерла в родах; в том, что отец, желая, чтобы она вновь начала рисовать, поехал за красками и погиб в аварии. Господи, эта девочка прыгнула со скалы потому, что не хотела причинить вред брату!

– А ведь в итоге ты его фактически предала, – едва слышно произнесла я.

В памяти всплыли картинки из моей собственной жизни.

Мне шестнадцать, после случившегося инсульта маму разбил паралич, мы живем на жалкое пособие по инвалидности в крохотной убогой квартирке в Подмосковье. Ни родных, ни друзей, я одна, стиснув зубы, ухаживаю за не узнающей меня мамой, работаю где придется. Но все же с отличием заканчиваю школу и, день и ночь работая как проклятая, поступаю в лучший московский вуз на бюджет. Выбираю юридический.

Хорошим юристам отлично платят, поэтому я постаралась стать одной из лучших. Конечно, ни за какие деньги моего самого близкого человека нельзя было вылечить, но обеспечить ей должный уход – вполне.

Мама тихо ушла два года назад в одной из лучших московских клиник. До последнего я держала ее за руку. Меня она так и не узнала.

– Нельзя ломаться. Нельзя бросать родных, когда они беззащитны и в тебе нуждаются. Это предательство, – выдохнула хрипло. Эмоции зашкаливали.

Внезапно почувствовала, как уже знакомый жар начал разгораться в венах.

– Только этого сейчас не хватало! – простонала, вскочив с кресла. Внимание привлекло открытое окно. Если огонь появится, сигану на улицу и там постараюсь потушить.

И тут в голове раздался приятный женский голос: «Концентрация сил достигла критического значения. Начинаю стабилизацию источника». Кольцо на мизинце стало обжигающе холодным и эмоции как-то разом схлынули.

Недоуменно хлопая ресницами, прислушалась к ощущениям. С изумлением поняла, что в душе тишь да гладь.

– Вот какая, оказывается, защита, – пробормотала, разглядывая кольцо, подаренное Константином.

Выходит, этот артефакт защищает меня от себя самой. Интересно, а зачем оно Россу-то? Неужели и у взрослого опытного мужчины бывают спонтанные всплески? Как-то слабо в это верится. Видимо, у колечка есть еще и другие функции.

Покачав головой, подошла к шкафу, распахнула наугад две створки. Полки оказались битком забиты одеждой, причем многое даже в упаковках.

Покопавшись в вещах, выбрала неношенное белье и голубое платье-рубашку и закрыла шкаф. А теперь – в ванную комнату: помыться и в конце концов посмотреть на свое отражение.

Закрыв за собой дверь на задвижку, довольно быстро разобралась с сантехникой. Вода стремительно побежала в пожелтевшую от времени ванну, а я подошла к полке с флакончиками. Намеренно избегая зеркала, выбрала пену с ароматом лаванды, вылила колпачок с сиреневой жидкостью в воду, взболтала ее ладонью. В воздухе тотчас появился приятный запах.

Поставив на бортик флакон с шампунем, скинула балахон, избавилась от нижнего белья. Выключив краны, опустилась в пенную воду и вытянулась во весь рост.

Ну что, плакать-то будем или как?

Горячая вода приятно расслабляла тело, на душе стоял полный штиль. Похоже, колечко постаралось. Эх, не судьба, значит, поплакать.

Махнув рукой на это бесперспективное занятие, окунулась в пену по самые уши, вспоминала то, что случилось перед тем, как я потеряла сознание в своем мире.

А ничего особого и не случилось. Просто ощутила резкую нестерпимую боль где-то в груди, осела на пол прямо возле приставов и… все. Похоже, я реально умерла.

Не знаю почему, но я была твердо уверена, что разум или душа моей предшественницы не переселились в мое тело. Отчетливо помню, как страстно хотела жить, она же стремилась из жизни уйти. И, надеюсь, обрела долгожданный покой.

Но вот кому и зачем понадобилось меня «воскрешать»? Кто-то там, наверху, решил понаблюдать, как я в чужом мире и в чужом теле приспосабливаться буду? Или что?

Так и не придумав внятного объяснения, с головой погрузилась в пену. Вынырнув, стерла с лица пушистые ароматные хлопья, затем тщательно вымыла волосы, закрыла глаза и полностью расслабилась. Горячая вода убаюкивала.

Хорошо-то как.

Из сладкой полудремы выдернул настойчивый стук, и я с изумлением обнаружила, что вода практически ледяная.

– Госпожа, с вами все в порядке? – раздался из-за двери обеспокоенный голос няни.

– Все хорошо. Не тревожьтесь, – ответила громко.

– К вам пришла опекунша с нотариусом. Дожидаются на кухне.

Одна-а-ако. Интересно, с чем пожаловали с утра пораньше? И главное – что мне с ними делать? Ладно, разберусь. Опыт-то, надеюсь, никуда не делся.

Глянув на кожу, покрывшуюся от холода мурашками, я выбралась из ванны, взяла полотенце.

– Скоро выйду, – сообщила невозмутимо.

– Так и передам, – откликнулась женщина. Прислушавшись к тишине в коридоре, я в который раз поразилась ее умению настолько бесшумно передвигаться.

Покачала головой и, не торопясь, принялась тщательно вытирать длинные волосы.

Ну да, я не спешила. И делала это намеренно. Из опыта знаю: чем дольше люди ждут, тем больше нервничают. А когда нервничают, говорят даже то, что не планируют. Я же сейчас хочу получить как можно больше информации.

Усмехнувшись, оделась. Откинула слегка влажные пряди за спину, набрала в грудь воздуха и решительно подошла к зеркалу.

Ну привет, новая я.