Гардемарины, вперед!

За спиной кто-то засопел, Белов оглянулся и увидел второго мужчину. Даже в полутьме прихожей было видно, что он неимоверно конопат. Желтый, в цвет веснушек шарф украшал его жилистую шею. Он хмуро и настороженно рассматривал Александра, словно ожидая, что тот бросится к выходу и его надо будет удержать, не пускать.

Если бы Белов не был так уверен в благосклонности к нему судьбы, то вряд ли пошел бы сразу, не наведя никаких справок, по рекомендательному письму попутчика своего графа Комарова. Но ему казалось, что удача гонит его вперед, и каждый час, каждую минуту необходимо использовать с толком. «Кто эти люди? – думал Александр озадаченно. – Ни манерами, ни одеждой они не похожи на лакеев хорошего дома. И почему они видят во мне злоумышленника? Может быть, я ошибся домом?»

– Я к их сиятельству графу Путятину, – произнес он твердо.

– Пошли.

Александра провели по широкой лестнице на второй этаж и оставили одного в маленькой комнате. Через минуту туда вошел средних лет мужчина в распахнутом мятом камзоле. Лицо у него было тоже помятое, глаза красные, как после попойки, когда-то завитые у висков локоны развились и торчали, как мужицкие лохмы.

– Говори, – сказал граф. – Кто таков? Что надо?

«Неужели это Путятин? – пронеслось в мыслях Александра. Больно молод и лохмат. – Он вспомнил строки отцовской книги: „Человек строгий до крайности, но правдолюбив и честен“. Не похож он на Путятина…» Но раздумывать было некогда, и Александр склонился в глубоком поклоне.

– Ваше сиятельство, я пришел к вам движимый надеждой найти в вашем лице… – Неожиданно для себя Александр запнулся и принялся шарить по карманам, ища рекомендательное письмо. Граф терпеливо ждал. Наконец письмо отыскалось и было прочитано самым внимательным образом.

– Здесь не указано ваше имя.

– Граф Комаров рассеян.

– Какую неоценимую услугу вы ему оказали?

– Помог найти коляску. Она увязла в грязи.

– И только-то?

– Все дело в содержимом груза этой коляски.

– Вы его знаете?

– Кого?

– Не кого, а содержимое… тьфу черт… Что вы так странно говорите – «содержимое груза». Надо говорить просто – груз. – Граф еще больше взлохматил шевелюру и продолжал: – О каких интересных событиях вы должны мне сообщить?

– Именно о том, что граф чуть не потерял коляску.

– Юноша, в ваших интересах говорить только правду. – Путятин не расспрашивал, а допрашивал резко и нетерпеливо.

«Этот человек не граф Путятин, – подумал Александр, – но почему-то хочет, чтобы его принимали за хозяина дома. Ну что ж…»

– Ваше сиятельство, почему вы сомневаетесь в моей правдивости? Граф Комаров сам говорил мне о ценности груза. Он ехал в Лондон с подарками для английских министров.

– А вы кто такой?

– Случайный попутчик вашего племянника.

– Это я понял. Имя.

Александр представился.

– Давно из Москвы?

– Позавчера.

– Еще письма при себе имеете?

– Помилуйте, ваше сиятельство, какие письма и к кому?

– Это надобно проверить, – сказал мнимый Путятин и громко крикнул: – Треплев!

На зов явился конопатый и, ни слова не говоря, поставил Белова у стенки и стал выворачивать карманы.

«Ну и влип, – думал Александр, покорно давая конопатому ощупывать себя. – Может, это шайка грабителей захватила дом графа?»

Треплев кончил обыск и выложил на стол кошелек, носовой платок и отцовскую книгу с адресами, с которой Александр никогда не расставался.

Лохматый «граф» взял книгу, небрежно ее полистал, но скоро заинтересовался и даже стал делать пометы на листах.

– Кто дал тебе эти списки? Ты их графу Путятину вез? – спросил наконец он, переходя на «ты».

– Это не списки, – ответил Александр с отчаянием, чувствуя, что дело принимает совсем нежелательный оборот. – Эту книгу составил отец, радея о моей карьере.

– Чей отец?

– Мой. Чей же еще?

– Надо опросить по всем правилам, – продолжал мужчина. Было видно, что он не верит ни одному слову Александра. – Не люблю я допросы снимать. Да и не мое это дело. Треплев, зови следователя с писцом.

– Я арестован? – спросил Александр тихо.

– Да, – бросил лохматый и вышел из комнаты.

Следователь, допрашивавший затем Александра, был человек немолодой, опытный и скоро понял, что юноша правдив в своих ответах, но работа есть работа, и он монотонным голосом продолжал задавать необходимые вопросы.

– Зачем оставил Москву и прибыл в Петербург?

– Москву оставил на летний отпуск и прибыл в дом однополчанина отца моего – Лукьяна Петровича Друбарева.

– Что-что? – переспросил писец, поднимая голову. – Фамилию писать с «Т» или с «Д»?

Писец был бледный, курносый, с реденькой бородкой и напоминал молодого монаха. Лицо его выражало полную готовность все ухватить и записать, но рука не поспевала за ответами Белова, и он время от времени переспрашивал, притворяясь глуховатым. Следователя это злило, он повышал голос и угрожающе хмурился.

– Имел ли ты знакомство в Москве с генерал-майором Лопухиным?

– Помилуйте… Откуда? Я простой курсант.

– Так и писать – «помилуйте»? – опять вклинился писарь.

– Пиши – «не имел»! – рявкнул следователь и, уже обращаясь к Александру, спокойно произнес: – А ты не лебези, а отвечай по чину. С бывшим офицером гвардии Михайлой Аргамаковым знаком ли?