Записки филиппинки. Роман

Насчет борща и плова я не соврала. Тут я ас! В других кулинарных изысках, каюсь, не сильна! Мой родной муж всегда нахваливал только эти мои шедевры. Но, как оказалось, одни борщи с пловами приедаются. Потянуло его на бутерброды с авокадо!

Мой бой-френд Кошарик, унаследовавший теплое место мужа, тоже балдеет от моей кулинарии. Пока.

Так что моим работодателям я высветила лучшие мои стороны.

Звонит телефон.

– Але?

О! Это моя подруга и однокурсница, живущая в Германии уже двадцать лет. Мэрилин фон Брунненштрассе. В прошлом, скажу вам по большому секрету, Машка Дик. Тезка моя. А нынче известная в своем городке Кляйнштатт писательница.

– Ну как твои дела, Маруся? Все в позе «зю» сидишь? Роман уже начала?

– Какой роман, Мэрилин! У меня долг за квартиру! И все очень серьезно. Уже и решение суда есть о взыскании этого долга.

И я рассказываю Машке о своих квартирных проблемах и о возможной работе прислугой.

– Так это же здорово! Я тебе уже завидую! Это же гениально! Служанка в богатом доме! Сколько материала ты накопаешь к новым рассказам! А может быть, и на роман замахнешься!

– Ты думаешь?

– Представь, ты богатая писательница… – в ажиотаже начала развивать тему подруга.

– Чего? Богатая? Ну, это ты погорячилась…

– Молчи! Ты богатая писательница, и тебе интересно самой наблюдать за богатыми. Может, у тебя случится любовный роман с хозяином дома? Или ты его соблазнишь назло своей стервозной хозяйке, которая будет тебя унижать! Топтать твое самолюбие. Это же такой опыт! – эмоционально внушала мне Мэрилин по телефону.

И если бы, не дай Бог, нас кто-то подслушивал, вот бы удивился! Совсем бабы спятили!

– Ты не должна сидеть в позе «зю», как основная масса писателей, – не унималась подруга.

– С чего ты взяла, что все пишут в позе «зю»? Донцова работает лежа. Гоголь писал стоя. А я вот пишу подпрыгивая!

– Я не о том! Писатель должен менять не только позы, но и род занятий. Как Менделеев, который в паузах между ремонтом чемоданов совершал химические подвиги!..

Машка права. И этот принцип Менделеева она уяснила твердо. Свою литературную деятельность она чередует с «пуцалками». Работает инкогнито в городском кафе «Синий попугай». Администраторшей.

Напялит рыжий парик, загримирует косметикой лицо до неузнаваемости – и вперед, на работу! Подглядывает за гостями кафе, за коллегами и особенно за своим шефом Герхардом. Изучает психологию человеческого общения на практике. Машку даже зарплата не очень интересует! После работы в кафе она летит на своем велосипеде домой, с багажом жизненных тем, сюжетов и впечатлений. И сразу же бросается за компьютер.

Машка такое накопала в своем кафе о своем шефе! И уже целую повесть настрочила. О жизни голубых. Ее шедевр так и называется: «Мой синий шеф».

Короче. Прислушаться к советам маститой подруги было разумно. Да и самой мне хотелось сменить обстановку и развеяться! И я решилась. Тут же написала письмо в Геленджик. Почти веря в успех. «Всем требованиям соответствую. Работаю быстро, качественно. Буду незаметной и тактичной».

Ответ пришел сразу: «Ваше письмо нас заинтересовало. Вышлите, пожалуйста, несколько фотографий».

Ничего себе! Сработало! У меня кольнуло в области души. Шутки шутками, но я точно могу стать филиппинкой! Уж очень четко я представила эту картинку! Неужто москвичам придется отведать моего борщеца? Подсознание противилось этому. Но разум кричал: «Надо!»

Я упросила Кошарика изобразить из себя фотохудожника. Он нехотя оторвался от телевизора, плова и бутылки пива.

Я приготовилась к фотосессии. Фотографии надо сделать хитрые. Красотка им не нужна, однозначно! Девяносто процентов женщин не потерпят у себя в доме смазливую соперницу. Правда, и уродину тоже не захотят. Кому охота портить интерьер? Нужна была золотая середина.

Я вырядилась в платье мышиного цвета, которое как-то с дури купила в «Хумане», сети магазинов секонд-хенд. Платье балахонистое, для беременных, скрывающее мои женственные округлости, соблазнило меня своей ценой. Всего одиннадцать гривень! В канун завоза новой коллекции! «Да пусть полежит, – думала я, – мало ли, пригодится в жизни!»

Вот и пригодилось.

Свои роскошные длинные волосы цвета «золотой радуги», как любит выражаться Кошарик, я спрятала под скромным пучком, напялив на себя шляпку цвета «испуганная мышь».

Тут я должна похвастаться. У меня особенные волосы. Они волшебные. И меняют свою окраску в зависимости от оттенков моего настроения. А поскольку оттенки моего настроения всегда яркие, но с разным окрасом эмоций: радость, восторг, игривость, счастье, кураж, экстаз, – то и мои волосы постоянно меняются. Их цвет всегда разный. Медово-гречишный, медно-шоколадный, малиново-клубничный, пунцово-яблочный, мармеладно-апельсиновый, золотисто-огненный. Чем выше градус настроения, тем ярче цвет волос!

Челку я зализала пенкой с блеском. Другой не нашла в нашей квартире.

На нос нацепила очки с прозрачными окулярами, которые выудила из кучи разных очков в серванте. В глаза запустила кротость и серьезность. И сразу прибавила себе возраст. Этакая училка, бесполое существо. Такие раньше часто встречались в советских школах!

Мой Кошарик обалдел. Но ничего не сказал, как настоящий мужчина. Он привык к моим выбрыкам.

А я начала принимать антиэротические позы. На фоне картины Кустодиева «Купчиха за чаем», висящей на стене моей шикарной кухни. Лицо купчихи, смакующей чай из блюдца, было совсем не кустодиевским. И очень подозрительно напоминало мое собственное. Вернее, это оно и было. Хотя пышные формы, декольте были точно купчихины. А из-под косынки-чалмы буйно выбивались мои роскошные золотисто-огненные локоны. Настроение у меня тогда было кокетливо-куражное!

Картина эта – подарок мне на день рождения! Моя подруга Валька Бомбейкина постаралась! Из хулиганских побуждений. А может быть, из любви ко мне!

Кошарик диву давался, чего я себя так уродую! Но я решила не посвящать его в свои планы. Я придумаю другое объяснение своего маскарада. Подруга – домработница? Нет, только не это. Надо щадить самолюбие Кошарика. Иначе тоже на бутерброды с авокадо потянет!

Фотографии получились такие, как надо! Типа, барышня скромна до обморока.

«Из всех кандидаток мы остановились на вас, – пришел тут же ответ. – Когда вы готовы приступить к работе?» – «Хоть завтра», – написала я, понимая, что ситуация перестает быть легкомысленной.

Тут же раздался звонок. Это была Адель Евгеньевна, моя хозяйка. Моя? Хозяйка? Нда!.. Дожилась.

Нет. Лучше сказать иначе. Это была Адель Евгеньевна, хозяйка дома, который предстояло мне вылизывать.

Один хрен, как ни крути! Хоть с боку, хоть в профиль!

У нее был строгий голос. Адель Евгеньевна спросила меня о семейном положении. Я честно призналась, что в разводе. И явно соврала, сказав, что к гражданам мужского пола совершенно равнодушна. Это чтобы притупить бдительность работодателя, на всякий случай.

Адель Евгеньевна задала мне кучу вопросов, вполне приемлемых для данной ситуации. Я же, как истинная филиппинка, уже входящая в эту романтическую роль, вопросов не задавала.

– Я сама очень люблю вести хозяйство, а вы мне будете в этом помогать, – вслушивалась я в приторно-слащавый голос будущей хозяйки.

И вдруг я четко представила себе ее образ. Маленькая злючка, спортивная, какая-то вся в темных одеждах. Белокурые волосы. Серые прозрачные глаза, жесткие, холодные, со слезой. И почему-то в руках кожаная плетка. Меня передернуло. Картинка вышла четкой, очень живой.

Напоследок хозяйка еще раз напомнила, какой она желает видеть помощницу в своем доме. Это должна быть особа тихая, спокойная, неприметная, не обремененная личными проблемами. «Филиппинка», – чуть было не ляпнула я, понимая, что все перечисленные определения ко мне никакого отношения не имеют.

Мы быстро договорились с ней.

Я заполнила две сумки страшненькой рабочей одеждой, найденной на задворках гардероба, под стать серому «беременному» платью из «Хуманы», обняла Кошарика, приунывшего из-за расставания, дочь Ленку, которая не скрывала своей радости, и улетела в неизведанное.

Ужгородский вонючий поезд, заполненный вуйками-гастарбайтерами, домчал меня за ночь из Киева в Москву.

Светка-соседка была крайне удивлена, когда, найдя меня по мобильному в районе пограничного хутора Михайловский, узнала, что я уже еду в Москву – выполнять решение Дарницкого суда.