Грани обмана

Кажется, здесь снимают исторический фильм.

На берегу лужи, в которой я бултыхалась – небольшой, размером с цирковую арену, может чуть меньше – собралась группа детей в забавных одинаковых платьицах с аккуратными передничками. У самых младших из-под подола виднелись белоснежные носочки. Лифы застегнуты под горло, а выше – кружевные воротнички, торчащие колом. Ни сантиметра неприкрытого тела, кроме ладоней и лиц. А еще зонтики в руках сопровождавших этот детский сад двух дам. Огромные кружевные полотнища на палках. Как им не тяжело, бедным?

Я огляделась в поисках камер и съемочной группы, но вокруг был лишь ухоженный парк с ровными дорожками и рядами деревьев, как по линеечке. Невдалеке виднелся забор, полускрытый цветущими кустами. Похоже, частная территория.

Делать нечего, не сидеть же в воде. Надеюсь, меня не арестуют за посягательство на чужую водную собственность. Я подплыла к живописной стайке юных барышень и выбралась из озерца. Дети захихикали, отворачиваясь, и украдкой тыча пальцами в мою сторону.

– Ансунэ! – поморщилась одна из взрослых актрис, помогая мне подняться. Девочки снова зашептались, но быстро стихли под укоризненным взглядом воспитательницы.

Пальцами, правда, продолжали на меня украдкой показывать. И было отчего.

На мне все еще красовался мой шикарный купальник для выступлений. Кокетливая юбочка, скорее напоминавшая пышную оборку, топорщилась во все стороны. Окружившие же меня особы в возрасте от пяти до пятидесяти все, как одна, щеголяли в длинных, в пол платьях.

И тут я, красивая такая.

Боюсь представить, что обо мне подумали.

– Кас! – шикнула еще раз на мелочь женщина, со вздохом стянула с себя плотную накидку и обернула вокруг моих плеч.

Вовремя. Меня как раз начало познабливать, не столько от холода (жара стояла по-настоящему летняя, градусов тридцать, не меньше!), сколько от нервов. Вымолвить вслух ничего не получалось. Зубы клацали так, что я боялась прикусить язык. Молча пошла, куда повели. Дама, занимавшаяся мной, придерживала сквозь ткань мой локоть, то ли чтобы я не споткнулась, то ли чтобы не сбежала.

У меня зарождались страшные подозрения, что ни о какой скрытой съемке не идет и речи. Вокруг разговаривали на незнакомом языке – а уж я-то, побывавшая с гастролями в половине стран мира, могла определить на слух с дюжину наречий и их диалектов. То, что я сейчас слышала, звучало совершенно непонятно и непривычно. Больше всего меня поразила царящая вокруг тишина. Не было никаких звуков кроме детских голосов, птичьего щебета и шороха мелкого щебня под ногами. Я будто частично оглохла.

Зато поняла, что точно не сплю и не в коме. Камешки под ногами впивались в босые ступни, заставляя нечленораздельно шипеть от боли. Все происходящее – реальнее некуда!

К счастью, идти было недалеко.

Мы свернули на очередную аллею, и перед нами возникло белоснежное здание, похожее на усадьбу начала позапрошлого века. Из приоткрытой парадной двери выбежала девушка в униформе, отличавшейся цветом и качеством в худшую сторону. Темно-серая ткань, черный передник и черная же кружевная наколка на тугой пучок рыжеватых волос. Все явно много раз стираное. Но неизменно – почти в пол!

Наверное, служанка.

Сдав меня с рук на руки прислуге, дама развернулась к детям и повелительно, негромко что-то произнесла.

Девочки моментально разбились на пары, но за ручки не взялись. Держали расстояние в полшага. Такой вот стройной колонной и посеменили обратно в парк. Юные гвардейцы, охраняющие мавзолей, не иначе. Только они не топали, как на параде, а мелко переступали, почти как гейши.

Мы со служанкой уставились друг на друга в одинаковой панике. Она понятия не имела, что со мной делать, я судорожно соображала, как узнать, где я вообще.

Зубы мои продолжали стучать.

Наконец до нее дошло, что я насквозь мокрая и промерзшая. Она всплеснула руками, ухватила меня за укрывавшую до колена ткань плаща и куда-то потащила. Не в дом, а вокруг него.

Я последовала за ней, а что делать?

Как оказалось, направлялись мы к черному ходу. Наконец-то я услышала новые звуки, кроме собственного дыхания и наших шагов. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее звенела посуда, стучал по доске нож и похрустывали нарезаемые овощи. Двери стояли распахнутыми, из них тянуло раскалённым воздухом – даже по сравнению с жарким летним днем внутри была настоящая душегубка.

Вместо того чтобы идти на кухню, меня провели в небольшую подсобку, абсолютно пустую, с гладким бетонным полом. Лишь у стены стояло несколько больших металлических тазов, а рядом с ними две колченогие, рассохшиеся табуретки. Похоже на помывочную или комнату для стирки. Над головой натянуты веревки, параллельно друг другу, штук пять. Наверное, для сушки белья в дождливую погоду. Сейчас они все пустовали.

А еще в углу обнаружилась большая, покрытая налетом и ржавчиной металлическая раковина с длинным краном и ручной помпой, как в деревне, чем очень меня порадовала. Раз тут есть зачатки водопровода, то и все остальное появится. Дело времени.

Девушка, сопровождавшая меня, жестами показала ждать тут, и убежала куда-то.

Я осталась в одиночестве. Обошла небольшую комнату по периметру, трогая шершавую поверхность местами облупившейся штукатурки.

Точно ведь не глюк. А значит, я попала. Куда, в какие времена, и что здесь за нравы, мне еще предстоит выяснить. Как и вопрос, смогу ли я вернуться домой. Не хотелось бы застрять в этом непонятном мире навсегда. Пожалуй, стоит попробовать потом снова нырнуть в то озерцо и поискать на дне. Вдруг там где-то портал обратно? Как-то же я сюда попала…

Нерешительно стянула чужой короткий плащ, удивительно плотный для такого теплого денька, повесила на крючок у косяка. Помедлив, прикрыла дверь, снабженную защелкой, и обнаружила на обратной ее стороне зеркало. Без рамы, просто отражающая мою неземную красу полоса стекла размером с раскрытую книгу.

Автоматически подняв руки, проверила шевелюру. Блондинистый парик держался намертво. Отличная фирма, молодцы китайцы. Даже не растрепался после всех передряг, кудри все еще лежали безупречно и почти просохли.

Всемогущая синтетика.

Зато мои собственные волосы, стянутые сеточкой, неприятно хлюпали.

Снимать парик прямо сейчас я не решилась. Непонятно, куда меня занесло, и что они подумают о человеке, зачем-то изменяющем свою внешность.

Сама не знаю, с чего во мне проснулась подобная осторожность. Интуиция вопила благим матом и не очень благим тоже, подсказывая, что ни о каких съемках и костюмированных вечеринках, как, впрочем, и о розыгрышах, речи не идет. Я действительно попала то ли в другой мир, то ли в прошлое, и лучше мне не отсвечивать, если не хочу оказаться на костре. Кто их тут знает, как они к пришельцам относятся.

Пока что меня не обижали, хотелось бы в таком же духе и продолжать.

Жаль, что я в свое время мало читала про попаданок. Предпочитала всегда литературу по специальности или чему-то смежному, вроде химии и физики. «Фокусник должен быть немножко мошенником, немножко алхимиком и отличным актером», – говорил мой преподаватель по иллюзии, Евгений Палыч. Вот, настала пора применить мое самое развитое качество – умение притворяться и сливаться с окружающей средой.

Главное, чтобы меня не заподозрили в том, что я не местная. А потому я решила молчать. Совсем. Пусть думают, что я немая, раз я все равно с ними объясниться не могу. Лучше посчитают дурочкой, туповатой, не понимающей простейших вещей, чем сдадут на опыты в какие-нибудь секретные структуры.

Глава 2

С трудом волоча ведра, от которых поднимался теплый парок, в помывочную ввалилась служанка и развила бурную деятельность. Водрузила на полку целую стопку тканей самых разных фактур, отложила в сторону светло-серый отрез полотна. Целая простыня – скорее всего, вместо полотенца.

Затем поставила один из тазов в середине комнаты. Понятно, мне в нем мыться придется – вместо душевой.

Достала с полки черпак, накачала в него ледяной воды из-под крана, добавила в ведро – в общем, провела тот набор действий, который всегда совершала моя бабушка, когда у нее в доме отключали горячую воду. Несмотря на все настояния отца, она так и не согласилась поставить бойлер и мучилась подобным образом на даче каждое лето.

И я, пока была маленькая – вместе с ней.

Тогда мне казалось это забавным приключением, а сейчас все эти приготовления лишь еще раз напомнили, что я больше не дома.

Девушка обернулась на меня, ее глаза забавно вытаращились. Она протараторила что-то, старательно отворачиваясь, и протянула длинную белую сорочку. Это что, после мытья надеть? Я благодарно улыбнулась, стянула купальник, положила его на одну из полок, рядом пристроила предложенную одежду, и забралась в тазик.

Девица снова взглянула на меня, ахнула, отчего-то заалела еще пуще, будто голых женщин никогда не видела, сунула мне в руки черпак и выбежала, захлопнув за собой дверь.

Кажется, мы друг друга не поняли, задумчиво констатировала я. Мне казалось, она хочет помочь мне помыться…

Я вылезла из тазика, на всякий случай закрыла дверь на щеколду, стянула почти сухой парик, ополоснула его и разложила на полке – пусть проветрится как следует, а то тиной попахивает. С чувством, насколько позволял черпак и быстро остывающая вода, ополоснулась, особое внимание уделив настоящим волосам. Шампуня я не нашла, а резко пахнущим рыбой бруском мыла пользоваться не рискнула. Для тела еще куда ни шло, а родную шевелюру убивать чем-то вроде просроченного хозяйственного – дурочек нет.

Список того, что мне нужно выяснить, рос с каждой минутой.

Как я здесь буду выживать? Я же не знаю элементарных вещей!

Как выглядит шампунь?