Лишняя. С изъяном

– Опять ты к этой ведьме, – пробурчала она. – Не доведет она тебя до добра. Может, ты и бледная такая, потому что она из тебя силы тянет? Ты бы поостереглась.

Я пересела к ней поближе и приобняла за худенькие плечи.

– Ты моя самая лучшая подруга, и никакие травницы твое место не займут. Мне просто нужны знания, Хилли. Считай ее просто еще одной монашкой-наставницей.

– Ты с ней проводишь почти все время, что мы не на уроках. Я тебя вообще не вижу больше. – Девочка все еще дулась.

Я вздохнула. Она была права. Но Брай отказывалась брать с собой Хилли, объясняя это тем, что присматривать за двумя детьми сразу не сможет. Да и сама подруга не горела желанием посещать ведьму на регулярной основе.

– Давай так: я сегодня сбегаю к травнице, а потом всю следующую неделю к ней не пойду. Договорились?

Все растения, цветки или свежие побеги которых нам были нужны, уже либо отцветали, либо вымахали, как кусты, и в отвары уже не годились. Так что в лес в ближайшее время мы если и пойдем, то за ягодами или корнями. Это может недельку подождать. А подруг не бросают.

Хилли закивала, ощутимо повеселев. Я обняла ее еще раз и поспешила к домику травницы, пока не подошло время вечерней молитвы и трапезы.

Обезболивающее мы приготовили быстро.

Я попросила Брай помочь мне, не вдаваясь в подробности. Соврала, что болят суставы – не могу нормально спать. Она нашла самый сильнодействующий рецепт, в порошке, но строго предупредила о побочном эффекте: при передозировке я рисковала не проснуться вообще.

Учту.

• Глава 4 •

Дозу я рассчитывала долго: недоберу – не подействует, сыпану многовато – опять просплю до обеда. Главное – не слишком много. Не проснуться совсем мне не хотелось. Наконец опытным путем я нашла идеальное соотношение, при котором ощущения тела притуплялись, а мозг оставался активен.

Теперь можно и оперировать.

Проводить надрезы на самой себе оказалось неожиданно удобно. Боль ушла, осталось только ощущение легкой заморозки, как в стоматологии. Вроде все чувствуешь: и как плоть поддается, и как волокна мышечные раздвигаются, а в голове – спокойствие и какая-то пустота. Но пустота правильная, холодная. А где-то в глубине голос нашего завкафедрой командует:

– Ниже, ниже подрезай. Тут тоненько – порвешь и не заметишь. Теперь натяни, чтоб видно было, где следующий делать. Разгибай руку, разгибай.

Почему мое подсознание выбрало именно строгого, но очень умного бородача для руководства операцией – понятия не имею. Было сюрреалистично, но временами даже весело.

Сильно подозреваю, что среди трав для порошка затесались мухоморы.

Ничего этого в методичках не было даже близко. На самом деле, все, что в них содержалось, – теория. Принцип построения заклинания, несколько примеров, среди них то самое, убойное обезболивание, и магический сканер, почти МРТ. Все остальное я придумала сама, буквально на коленке: просто представляла, что должно произойти, вливала силу и называла как-нибудь. Вроде «стежок» или «разрез». Я практически уверена, что приличные маги-целители лечат как-то по-другому, и мое желание попасть в академию увеличивалось с каждым днем.

Как я поняла из местных газет, академия одна на всю столицу, и обучают там всему, просто на разных факультетах. На отделения бытовой магии и искусства даже принимают женщин! Из тона статьи можно было догадаться, что молоденькие аристократки отправлялись в академию из трех соображений: это модно, это повышает престиж семьи и там можно найти мужа. Причем последнее перевешивало все прочие.

Следующие две недели прошли как всегда. Я потихоньку разрабатывала руку и ногу. Решила начать выздоровление все же с ноги. Раз я не могу ходить в лес из-за обещания, данного единственной подруге, проведу неделю с пользой. Несколько дней я лежала практически все время, только спускалась поесть и на занятия, хромая пуще прежнего. Бинты было сделать не из чего, как и гипс, а болели надрезанные мышцы знатно. Наконец я дождалась, пока заживет прооперированная нога, и начала гулять с пользой в компании Хилли по территории пансиона, а затем и с Брай – в лесу.

Все это время я ела как не в себя, стараясь при этом еще и не нарушать этикет и приличия. На кухне меня и так ждал десерт, подруга приносила под передником регулярно прямо в комнату то сдобу, то фрукты-овощи. Хилли радовалась добавке как сущий ребенок, кем она, собственно, и была. Что такое шестнадцать лет? Мы вместе уминали перекус, а потом читали что-нибудь интересное, но не очень полезное, вроде «Модного Вестника». Девушку очень интересовала одежда, она неплохо шила, и я уже начала прикидывать, во сколько нам обойдется открыть ателье в столице. С меня – идеи-инновации, с Хилли – адаптация под местные вкусы и проработка деталей. Шить вместе можем поначалу, потом еще работниц наймем.

Будущее рисовалось не таким уж и мрачным. Главное, чтобы меня все же из пансиона выпустили, а не постригли насильно. Но если что, всегда сбежать можно. Железная дорога рядом, я проверила. На перегоне поезд всегда притормаживает – залезть зайцем вполне реально.

На очередное занятие танцами я попала уже полностью излечившись. Прошлое пропустила, потому что даже у стенки стоять было больно, не то что с Хилли танцевать. Сказалась больной, покашляла – сестра Деми хоть и строга, но справедлива, разрешила не заражать окружающих.

Все было как в первый раз. Ноги ступали сами, наконец-то я не заваливалась на сторону и не заплеталась в конечностях. Подхватив оторопевшую Хилли, я кружила ее в вальсе с профессионализмом умудренного годами опыта танцовщика.

Увлекшись, я не сразу поняла, что музыка стихла. Скрипачки и пианистка из старших девочек с полным обалдением на лицах следили за нашим полетом по паркету.

Редкие, четко выверенные хлопки нарушили мою эйфорию. Сестра Деми аплодировала, внимательно глядя на мои движения и одобрительно кивая. Девицы сгрудились в стороне и горячо перешептывались.

Мы с Хилли отступили друг от друга и переглянулись, не особо понимая, что теперь делать. Меня кольнуло предчувствие больших неприятностей.

Зря я вылезла, ой, зря. Только осознала я это поздновато: когда матушка Ригна, срочно вызванная в бальный зал, обвела меня взглядом, особое внимание уделяя свободно висящей вдоль тела руке, и расплылась в довольной улыбке.

– Это настоящее чудо. – Настоятельница набожно сложила руки на груди, глядя, как я осторожно приседаю в приветственном реверансе. Нога слушалась прекрасно, но я подсознательно продолжала ее беречь, не доверяя полностью собственному телу. Мне еще тренироваться и тренироваться до полного выздоровления. – Я просто обязана отписать твоим родителям! Такое редкостное событие! Воистину, Всевышний благословил наш пансион!

При чем тут целый пансион, я не совсем поняла, но настоятельнице виднее.

Ухватив за локоть, женщина оттащила меня в сторонку и понизила голос.

– Просто невероятно! Как тебе удалось? Я должна немедленно написать об этом его величеству! – Матушка Ригна мелко закивала сама себе в подтверждение. – Такая радостная новость!

– Нет-нет! – поспешно вскинулась я.

Только этого мне не хватало! Я еще не до конца вылечилась, и магия только развивается, да и вообще – во дворец мне не хотелось категорически. В памяти еще были свежи сцены с участием второй принцессы, где я никто и звать меня никак и место мое где-нибудь вне поля зрения красотки, дабы не оскорбить ее тонкий вкус моей скособоченностью.

Спасибо, я лучше нормально окончу пансион, а после восемнадцати подумаю, кем мне стать, когда вырасту.

– Не надо писать отцу, пожалуйста! Я… я хочу ему сделать сюрприз! – выпалила я.

В ту минуту ничего лучше мне в голову не пришло, но, как ни странно, детский довод подействовал. Настоятельница, помедлив томительную секунду, согласно кивнула.

– Только не тяни с сюрпризом, дитя мое. – Она наклонилась ближе и еще понизила голос, до почти неразличимого шепота: – В столице тебя могут ждать приятные перемены, поэтому советую не затягивать с радостной новостью.

Так. Это какие еще приятные перемены?

Вместо того, чтобы накинуться на настоятельницу с вопросами, я только молча кивнула. Писать я в ближайшее время никому не собиралась. Больная я им не нужна, видите ли, а как выздоровела – так сразу перемены и сюрпризы? Обойдусь, спасибо.

* * *

По ночам стало холодать. Сентябрь вытеснял лето медленно, но уверенно, и начал с темного времени суток. Перепады температуры получались внушительные, до двадцати градусов, то есть по ночам было всего лишь пять-шесть выше нуля.

Хилли повадилась приходить ко мне с ночевкой. Все-таки два одеяла грели куда лучше одного, да и наши тела, прижатые друг к другу, тоже работали дополнительным отоплением.

Днем же мы виделись только на занятиях: я снова пропадала в лесу с Брай. Подошла пора собирать корни и грибы. Последние не только для отваров: травница весьма уважала грибные супы, да и вообще неплохая белковая прибавка к рациону. Я с ней в этом вопросе была полностью солидарна, к тому же упражнения, наклоны и приседания помогали тренировать ногу, а тяжелая корзинка и манипуляции с ножом – руку.

Зато к вечеру все тело гудело так, что не разогнуться.

Постоянные тренировки и использование резерва сделали свое дело. Я, уже почти не задумываясь, ощущала степень наполненности и яркости шара в груди и ювелирно отмеряла порции магии для заклинаний. Сейчас резерв был практически полон. Операции я закончила еще на прошлой неделе и, как заметила мать-настоятельница (чтоб ей повылазило!), выглядела уже почти нормально. Теперь главное – продолжать занятия и отвыкнуть от привычки волочить ногу и прижимать руку под грудью. Со здоровыми конечностями это выглядело вдвойне странно.

Хилли прижалась к моему боку теснее, подсознательно ища тепла.

Одеяло, выданное пансионом, только теоретически называлось шерстяным: в нем было столько дыр и заплаток, что скорее его следовало назвать кружевным. И грело оно соответствующе. О дополнительных вещах воспитанницы могли лишь мечтать, будь то одежда или предметы обихода, так что все годы обучения приходилось терпеть, мерзнуть и закаляться.

Ну, хоть платья меняли в соответствии с ростом. Но то, скорее, из соображений приличия: выше щиколотки юбки не положены как леди, так и (тем более!) монашкам. Обувь выдавали неохотно и размера на два больше, чем нужно. На вырост. Так что за эти десять лет у меня сменилось всего три пары. Нынешняя уже ощутимо поджимала пальцы – надеюсь, в ближайшее время выдадут новую. Хорошо хоть, зимы в Рионе не холодные и короткие. Даже снег бывает редко, а так – около двух-трех градусов днем, а по ночам подмораживает до инея. Так что одной парой вполне можно обходиться круглый год, только носки потеплее.