Кровь Рафаэля. Круг Тварей. Круг Ведьм

Вместо книги на его руках лежал пласт серой пыли.

Моль источила страницы, крошки трухи тяжело рухнули под ноги, рассыпался в прах кожаный переплет.

– Термигон был прав, – прошептал художник, сдувая с пальцев хрупкую пыль и заметая остатки пергамента в камин. – Миром правит не страх, а тайна. Бесценный манускрипт истлел в моих руках, несмотря на то, что двести лет пролежал нетронутым в земле. Ни пытки, ни боль, ни страдания толкают колесо истории вперед, а закрытые для человека загадки прошлого. Если на каждого надеть сандалии Гермеса и вручить трезубец Зевса, мир сгорит, исчезнет, как чудесная страна богов. Жизнь утекла между пальцев, как сгнившие строки из манускрипта. Ну, же гори, гори! Пусть никто больше не сотворит ни единого монстра. Гомункулы? Демоны? Невидимые вездесущие твари? Земля и с человеком намучилась. К чему уроды, если миром правит красота?

Пламя жадно вспыхнуло. Воздух наполнился летучим нектаром. За дверью, не удержавшись, расчихался Марко Мазини.

«Не ушел, гад, притаился, шпион проклятый», – заскрипел зубами художник, накидывая плащ, чтобы улизнуть через задний ход.

Весна?

Отвратительна.

Солнце?

Омерзительно.

– Привет, Алессандрио!

Он вздрогнул. Густое контральто окатило душу радостным чувством. Сзади его грудь обвили уверенные руки, в шею впился коварный поцелуй

– Паола?

– Посмотри-ка на ту парочку в арке. Какой красавчик достался девчонке! Все мы, женщины, падки на случайные ласки в подворотне.

– Паола… замолчи…

– Ты изменился, поправился, глаза горят. Бежим ко мне! Муж уехал на виноградники, до утра не вернется. Угощу бутылочкой из секретных припасов – не устоишь.

Она улыбалась. Глаза мерцали. Губы тянулись к губам. Пальцы сплелись.

– Что вы со мной вытворяете, божественные шлюхи? – шептал Алессандрио, сходя с ума от блуждающих по телу губ.

Где-то в арке глубоко и восторженно застонала Виттория.

Тело Паолы, утяжелив руки Алессандрио, погрузилось в едва просохшую под весенним солнцем клумбу с прошлогодней календулой.

– Алессандрио, только ты… Только мы с тобой!

9. Пьем за Содому!

Ранняя весна свела Сиену с ума.

Пьяцца дель Кампо утонула в ночных огнях.

Шутовские танцы, головокружительные сальто, кувырканье по траве, топот хороводов и каролей, то с букетами розмарина, то с факелами, а также блеяние козлиных, ослиных и лошадиных масок разрешались отныне с утра и до утра.

Скупердяи – градоначальники, экономящие масло даже на факелах для стражи, вдруг подобрели, выкатив бочку олифы на главную площадь, и больше не чинили препятствий не только шумным полуночным рондо, но и озорному слишком высокому закалыванию подолов веселящихся дам.

Беспрерывный шутовской карнавал продолжался третий месяц. Буйное веселье обжигало пятки, дикие чувства переполняли сердца, требуя подвигов и любовных утех.

Рогатые мужья, узнав о супружеской измене, рычали, хватаясь за топоры.

Но, выскочив на улицу и погрузившись в густой замес хмеля и молодых вин, очутившись в круговороте файеров и масок, ревнивцы мгновенно остывали и, выдернув из хоровода какую-нибудь танцовщицу с сумасшедшим блеском в глазах, удалялись с ней к «Источнику Радости» освежиться среди прохладных струй.

Излюбленным местом шумных возлияний стала базилика Святого Доминика, где в капелле хранилась мумифицированная голова Катерины Сиенской[5 - Екатери?на Сие?нская (устар. Катарина Сьенская, итал. Caterina da Siena; урождённая Катерина ди Бенинкаса, итал. Caterina Benincasa; Caterina di Giacomo di Benincasa; 25 марта 1347, Сиена – 29 апреля 1380, Рим) – терциарка доминиканского ордена, итальянская религиозная деятельница и писательница позднего Средневековья, оставившая множество писем и мистическое сочинение «Диалоги о Провидении Божьем»Причислена к лику святых Католической церковью, является одной из самых почитаемых святых женщин в католицизме, признана одной из четырёх женщин-Учителей Церкви. Екатерина Сиенская упразднила слова апостола Павла, запретившего женщинам говорить в церквиМощи святой пострадали от средневековой привычки к разделению (за это, в частности, ответственен Раймонд Капуанский), и часть останков была перенесена на родину святой в Сиену, где её голова и палец хранятся в базилике Сан-Доменико. С доставкой её головы из Рима, места её смерти, на родину – в Сиену, связана легенда – будто бы сиенцы, убеждённые в том, что хотя бы часть её мощей необходимо доставить на родину, похитили голову усопшей святой. Они положили её в сумку, и будучи остановленными с целью досмотра римскими стражниками, взмолились святой о помощи (ведь разумеется, она тоже хотела домой). Когда стражники открыли сумку, та оказалась наполненной лепестками роз, а по приезде в Сиену там опять оказалась голова. Катерина Чибо.].

Тело усопшей Катерины похоронили в римской базилике Санта-Марии, но несколько сиенских смельчаков похитили голову славной землячки и вернули на родину.

Папа негодовал, но наказывать доблестных похитителей за осквернение останков не стал, сочтя желание земляков посмертным распоряжением неуспокоенной души.

«Сиена – город греха, не только по названию, – сказал он. – Дети природы, древние кельты, заложили здесь первые камни. Без варварских традиций не закалилась бы душа Святой Катерины. Пусть будет, как есть. Аминь».

Незадолго до кончины мученица успела сотворить множество чудес, в том числе вернула изгнанным папам «римский рай». Поэтому все, к чему она прикасалась, считалось святым и незыблемым. А ее город ни разу не попрекнули в несоблюдении приличий. Сиена всегда считалась свободной республикой, неподвластной империи.

И весенние карнавалы не утихали.

– Катерина умерла, заморив себя постами и власяницами, так пусть же после смерти насладится праздником! – кричали заводилы, вышибая пробки из бочонков и подставляя кружки под пенные струи.

– И пусть ее останки надышатся ароматом отменных шипучих вин! Сиенских знаменитых вин!

– А еще ароматом свечей, жареных желудей, горячими плюшками с изюмом!

– И раками под чесночным маринадом!

– Пусть Святая Катерина наслушается вдоволь новых песен!

– И куплетов озорника Содомы!

– Пусть два великих земляка обнимутся на том свете!

– Пьем! Пьем! Пьем!

– За Святую Катерину, вернувшую папам Рим!

– За величайшего Содому, за великого Рафаэлло! За всех художников на земле!

– За любовь!

– За вечный праздник!

– Виват! Виват! Виват!

– Слава соотечественникам!

– Гей, Гей, веселись! Пей, с огнями закружись!

Днем возле мрачной базилики царила тишина, и каждый камень благоговел от неясной смуты. Но по ночам здесь было особенно шумно и многолюдно. Во все века молодежь обожала пляски на костях.