Цвета Боли
Мусорные баки с оглушительным, металлическим ВРРРАААММ! сорвались с места. Не просто упали. Они полетели. Как снаряды, выпушенные из невидимой катапульты. Один врезался в капот передней полицейской машины с таким грохотом, что стекла соседних окон задрожали. Другой перевернулся, выплеснув на асфальт водопад гниющего органического месива, создав скользкую, вонючую преграду. Переулок был заблокирован сплошной заварухой из железа и отбросов.
– На крышу! Там пожарная лестница! – пронзительно, почти визгом, крикнул Ключ, уже карабкаясь по ржавой, шаткой конструкции, которая казалась частью этого вечно разлагающегося здания.
Они взбежали наверх, как демоны, взбирающиеся в свой ад. Лео, изможденный, с пульсирующей болью во всем теле, отставал. Каждая перекладина была для него испытанием. Руки дрожали от усталости, пальцы скользили по холодной, шершавой краске. На полпути он сорвался. Не полностью – он повис на самой нижней перекладине, отчаянно цепляясь ослабевшими пальцами. Ноги болтались над черной пропастью переулка, где внизу уже копошились синие тени с фонариками. Он видел, как от него самого вниз стекает ярко-алая, паническая полоса его собственного ужаса.
И тут Искра, уже стоявшая на крыше, резко, почти не глядя, махнула рукой в его сторону. Лео почувствовал нечто невероятное: его тело на мгновение стало невесомым. Закон гравитации был не отменен, а усыплен. Его способность – Локальная Гравитация. Лео буквально «всплыл» на несколько сантиметров, этого хватило, чтобы он смог подтянуться и ухватиться за следующую перекладину. В следующее мгновение она уже наклонилась, ее пальцы в перчатке с железной хваткой впились в его куртку, и с силой, неожиданной для ее хрупкого телосложения, она втащила его на прохладную, гравийную плоскость крыши.
– Беги, кретин! – прошипела она ему в ухо, и в ее зеленых, как осколки бутылки, глазах плескалась смесь раздражения, превосходства и чего-то похожего на азарт.
И они понеслись. Их мир сузился до плоскости крыш, до прыжков через темные провалы, где внизу зияла смерть в виде асфальта и мусорных контейнеров. Они были тенями в каменных джунглях. Бульдог бежал, как танк, его шаги отдавались глухим гулом по рубероиду. Ключ порхал, как тень, его силуэт извивался между вентиляционными трубами.
На одном из прыжков, между двумя зданиями, зияла особенно широкая черная пасть. Лео замер на краю, сердце уходя в пятки. Искра, уже стоя на той стороне, обернулась, увидела его застывшую фигуру. Она не стала ждать. Резкий, отмашистый жест рукой – и Лео снова почувствовал, как земля отпускает его. Он не прыгнул – его перебросило через пролет, его тело описало дугу с нечеловеческой, птичьей легкостью. Он приземлился на другой стороне, подкатившись, но уже на своих ногах.
Впереди зияла черная, квадратная пасть – вентиляционная шахта старого недостроя, похожая на вход в подземное царство. Без слов, по одному, они спрыгнули в нее. Сначала Ключ, потом Бульдог, за ним Искра, подтолкнувшая Лео перед собой. Холод, тьма и запах старого бетона поглотили их. Сверху, словно из другого мира, еще доносился отдаленный вой сирен. Но они уже были в безопасности. В своем элементе.
(Композиция для фона: Portishead – Glory BOX)
Лео плелся сзади, его плечи были сгорблены под тяжестью не столько усталости, сколько гнетущего осознания – он был лишним. Пятым колесом в этой отлаженной, пусть и кривой, телеге. Он оглянулся в черную дыру вентиляционной шахты, откуда они пришли, словно надеясь увидеть там призрак своей прежней жизни. Увидел лишь угрюмую тьму и почувствовал, как по стенам тянется тускло-серая полоса его собственной тоски. Глубоко, почти бесшумно вздохнув, он поплелся дальше, его кроссовок теперь лишь поскрипывал, смирившись с участью.
Через несколько метров тусклый свет пробился сквозь решетку в стене. Но это была не просто решетка. Кто-то встроил в нее настоящую, хоть и кустарно сработанную, дверь из грубого металла, с самодельной ручкой и крошечным окошком с бронированным стеклом. Ключ ткнул в замочную скважину, и та издала тот же довольный писк, что и на крыше. Дверь отъехала в сторону с тихим скрежетом.
Их логово оказалось не просто дырой в стене. Это была заброшенная серверная старого проекта «Новый Век», от которого остались лишь ржавые стойки, опутанные гирляндами проводки, и призрачная память о гигабайтах данных. Воздух пах озоном, пылью и… домашней лапшой быстрого приготовления.
(Композиция для фона: Koda – Staying (JacM Remix))
Помещение было разбито на зоны. В центре, на потертом до дыр диване цвета выцветшей крови, лежали горой подушки. Напротив на ящике из-под серверов стоял допотопный телевизор с выпуклым экраном, его корпус был испещрен царапинами и пятнами. Рядом – импровизированная кухня: одна раковина, электроплитка и гора банок с тушенкой. Но главное, что поразило Лео – стены. Они были исписаны граффити, схемами, картами района и светились мягким светом от встроенных в потолок светодиодных лент, питаемых от пиратского подключения к городской сети. Это был гибрид трущобы и технологического хаба.
– Ну что, – хрипло проговорил Лео, окидывая взглядом это царство анархии, – так вы, взрослые, и живете? Напоминает мне филиал рая для тараканов. Тесно, но со своим Wi-Fi.
Ключ, сдергивая наконец-то балаклаву, бросил на него взгляд, полный нескрываемого раздражения. Его лицо оказалось худым, с острым подбородком и вечно подрагивающей бровью.
– А тебе-то тут чего надо? Кто тебя нанял грустить в нашем уютном болоте? Проваливай, пока цел.
– Проваливаться – это моя вторая профессия, после профессии «грузчик чужих трагедий», – парировал Лео, чувствуя, как привычная маска шута снова прилипает к лицу, спасая от боли. – Но сегодня у меня выходной. Решил посмотреть, как живут люди, у которых есть хоть какое-то будущее. Оказалось, не сильно лучше.
– Иди к своей мамаше, поплачься, – бросил Ключ, поворачиваясь к нему спиной и начиная вытряхивать из рюкзака добычу. Среди блестящего хлама лежало то самое колье – массивное, с угольно-черным алмазом, поглощавшим свет.
Тишина повисла густая и тягучая, как смог над Аллеей Слез. Лео стоял, сжав кулаки, глядя в спину Ключу.
– Уже некуда идти, – выдавил он так тихо, что слова едва долетели до остальных. – Мама… ее там больше нет.
В серверной стало тихо. Слышно было лишь гудение проводов и тяжелое дыхание. Искра, снимая свою балаклаву, вздохнула. Ее лицо было молодым, с острыми скулами и упрямым подбородком. А те самые кислотно-розовые пряди были вклеены в ее собственные, темные волосы, создавая дерзкий, бунтарский образ.
– Хватит, Ключ, – ее голос прозвучал негромко, но с непререкаемой авторитетностью. – Он помог. И сейчас он здесь. Бульдог?
Тот, сдирая с головы балаклаву, открыл широкое, упрямое лицо с приплюснутым носом.
– База – не приют. Но раз уж тут… Ладно. Я Бульдог. Мускулы и таран.
– Ключ, – буркнул тот, не оборачиваясь. – Электроника, замки, все что пищит и мигает.
– Искра, – девушка ткнула большим пальцем в свою грудь. – Тактика и гравитация. И да, – она посмотрела прямо на Лео, – можешь оставаться. Пока не станешь обузой. Понял?
Лео лишь кивнул, чувствуя странную смесь облегчения и новой, давящей ответственности. Его взгляд скользнул по логову. Он видел не просто хлам. Он видел шрамы. На диване – выцветшее пятно усталости. На плите – желтоватый налет голода. А на стенах, поверх граффити, пульсировали свежие, яркие следы адреналина от сегодняшней погони и старые, затянувшиеся шрамы гнева на этот несправедливый мир.
Напряжение медленно рассеялось, сменившись ритуалами обустройства на ночь. Бульдог, с грохотом отодвинув одну из серверных стоек, обнаружил за ней потертый боксерский мешок и принялся методично обрабатывать его, заполняя логово приглушенными ударами и ровным, тяжелым дыханием. Ключ устроился в углу перед панелью с мигающими индикаторами, его пальцы затанцевали по клавиатуре, а в глазах отражались потоки данных – он уже уходил в свою цифровую вселенную.Лео стоял посреди этого хаотичного, но налаженного быта, все еще чувствуя себя посторонним. Его нервы оголены, каждая клетка помнит свист пуль и холодную дрожь страха. И он не мог отвести взгляд от Искры. Та, скинув разгрузку, отнесла добычу – в том числе и роковое колье – в импровизированную сейф-ячейку, сооруженную из корпуса старого сервера.
Она двигалась легко и уверенно, словно гравитация была ее союзником, а не врагом. И Лео, словно на невидимом поводке, пошел за ней, остановившись в паре шагов.
– Ну что, тень? – спросила она, не оборачиваясь, защелкивая замок. – Решил, что я самый интересный экспонат в этом музее упадка?
– Ты просто более… шумный экспонат, – нашёлся Лео, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Или менее молчаливый, чем твои угрюмые компаньоны. Бульдог мычит, Ключ шипит, а ты… пока просто смотришь.
Искра повернулась к нему, прислонившись к холодному металлу. Ее взгляд был пристальным, изучающим.
– Ладно, шут. Отложи в сторону свой цирк. Ответь по-честному. Зачем ты рванул за нами? Мог бы просто смыться. Спас свою шкуру. Это же твой главный принцип, да?
Лео глубоко вздохнул. Маска шута сползла, обнажив усталость.
– Ну, знаешь… Бежать одному – скучно. А тут такой аттракцион невиданной щедрости: погони, прыжки, возможность быть застреленным. Разве это не стоит риска? – он попытался ухмыльнуться, но получилось криво. Искра не моргнула, ожидая продолжения. Ее молчание было упреком. Лео сдался, опустив плечи. – Ладно. По-честному… Я просто не смог. Смотреть, как его прикончат. Даже не знаю почему. Наверное, потому что в вашем безумии есть какая-то… своя правда. Которая мне отчаянно нужна.
Он сказал это тихо, глядя куда-то мимо нее, на схему метро, испещренную пометками. Признание повисло между ними, тяжелое и неудобное.
Искра смотрела на него еще несколько секунд, а потом ее лицо смягчилось едва заметной улыбкой.
– Что ж, «почему» – это роскошь, которую мы не всегда можем себе позволить. Главное – «что» и «как». А ты сделал правильно. – Она резко выпрямилась, подошла к заваленному ящику с припасами и достала оттуда четыре банки темного, пенистого пива. – А значит, это нужно отметить.
Одну банку она швырнула Бульдогу, тот поймал ее одной рукой, не прерывая ритма ударов. Вторую, с неохотным ворчанием, принял Ключ. Третью она оставила себе. Четвертую протянула Лео.
Ключ фыркнул:
– Эй, Искра, ты чего? Мал еще.
Искра, уже открывая свою банку, метнула на него острый взгляд.
– Он сегодня кровь проливал, а не молоко. Думаю, заслужил.
Но когда Лео потянулся за банкой, она резко одернула ее, поставив на ящик.
– Хотя… стой. Он прав. Ты и так сегодня словил дозу адреналина, с которой не каждый взрослый справится. Нечего тебе с этим зельем экспериментировать.
Лео насупился, в его глазах мелькнула обида, а затем знакомый огонек бравады.
– Блин, Искра, тебе самой-то шестнадцать, на вид! А хлещет это варево, будто всю жизнь в доке проработала!
Искра громко рассмеялась, и этот звук был похож на треск разрывающейся электрической дуги – резкий, но заряженный энергией.
– Детка, в наших краях возраст меряется не годами, а шрамами и принятыми решениями. Так что заткнись и наслаждайся зрелищем.
Она щелкнула кольцом своей банки, и шипение вскрытия стало сигналом к началу неформального перемирия. Лео, смирившись, плюхнулся на подушку у дивана. Бульдог, закончив упражнения, присоединился к ним, его массивная фигура отбрасывала тень на стену.
Начался разговор. Сначала осторожный, обрывками. О том, как Ключ взломал городскую сеть освещения, чтобы устроить новогоднее шоу на Площади Единства,
вратив ее на ночь в дискотеку. О том, как Бульдог в одиночку устроил завал в тоннеле метро, чтобы остановить поезд с рейдерами.
– А ты? – вдруг спросил Лео у Искры. – Что было твоей… точкой отсчета?
Искра отпила из банки, задумавшись.
– Академия кибернетики. Я была там звездой. Пока не поняла, что все их «прогрессивные технологии» – это просто новый способ клеймить и контролировать. Однажды я взломала их главный сервер и вывела на все экраны цитаты из запрещенного «Манифеста Свободного Разума». Меня вышвырнули в ту же ночь. А через неделю я встретила этих болванов, – она кивнула на Бульдога и Ключа. – Мы поняли, что наше безумие совпадает.
– Это не безумие, – хмуро проворчал Ключ, не отрываясь от монитора. – Это эффективность.
– А я… – тихо начал Лео, и все взглялы обратились к нему. – Я просто бежал. От всего. От системы, которая пытается сделать тебя винтиком. От людей, которые называют тебя браком, если ты не вписываешься в их норму. Моя мама… она пыталась бороться за меня. Ее «перевоспитали» на одном из их заводов. Вернулась… другой. Пустой. А потом ее не стало.
Он не смотрел ни на кого, рассказывая это потолку, испещренному проводами. В логове снова воцарилась тишина, но на этот раз не враждебная, а полная понимания. У каждого здесь был свой шрам, своя пустота.
Потом Ключ, не поворачиваясь, дотянулся до старого проигрывателя, стоявшего на одной из полок. Он был похож на древнего металлического жука. Парень опустил иглу, и из динамиков, вмонтированных в стены, полилось нечто – не чистый цифровой звук, а теплое, живое, потрескивающее аналоговое безумие. Это был блюз-рок, гитара плакала и стонала, рассказывая о разбитых дорогах, потерянной любви и надежде, которую не могут убить.
(Композиция для фона: The Blue Stones – "Rolling With the Punches")
The Blue Stones
Музыка заполнила пространство, вписалась в самые углы, в самые трещины.
Бульдог мотнул головой в такт, его массивная стопа отбивала ритм. Искра, поставив пустую банку, закрыла глаза, позволив музыке окутать себя.
– Ну что, привидение, – крикнула она Лео над гитарным проигрышем. – Будешь сидеть и дальше, или твои кости хоть немного умеют двигаться?
Лео покраснел и покачал головой.
– Я… не умею.
– Здесь никто не умеет! – рассмеялась она. – Здесь просто живут!
И что-то в ней, в этой музыке, в общем настроении, сломало его сопротивление. Он поднялся, и сначала его движения были скованными, неловкими. Но ритм был неумолим, а Искра, танцующая перед ним с закрытыми глазами, словно отдавалась на волю звуков полностью, была так заразительна. Он забыл о стеснении, забыл о погоне, о боли, о тоске. Он просто был. Здесь и сейчас. Под потрескивающий блюз в подпольном логове, среди тех, кого он еще несколько часов назад считал врагами.
В какой-то момент, когда песня перешла в медленный, тягучий джем, их взгляды встретились. Искра открыла глаза, и в них не было ни насмешки, ни снисхождения. Была лишь тихая, понимающая улыбка. Она была так близко, что он видел мелкие веснушки у переносицы и отсвет гитарных нот в ее зрачках. Она не сделала ни шага навстречу, не дотронулась до него, но в воздухе повисло невысказанное «спасибо» и какое-то новое, незнакомое чувство – не вспышка, а тлеющий уголек, который только ждал своего часа.
А потом музыка стихла, сменившись тихим шипением иглы. И усталость, которую Лео отгонял все это время, набросилась на него всей своей свинцовой тяжестью. Она пришла не волной, а как внезапный обрыв скалы. Ноги подкосились, веки стали тяжелыми, как бронестекло.
– Я… кажется, я отрубаюсь, – пробормотал он, едва стоя на ногах.
Бульдог молча указал ему на свободный угол дивана, заваленный подушками. Лео не помнил, как дошел до него. Он рухнул на грубую ткань, пахшую пылью и дымом, и мир пропал – без снов, без мыслей, в объятиях глубочайшего, заслуженного забытья.
Глава 2. Старые друзья
Что-то мягкое и тяжелое шлепнулось Лео на голову, выдергивая его из бездонного колодца сна. Он вздрогнул, пытаясь отдышаться, сердце колотилось где-то в горле. Прошлой ночью оно упало в пятки, теперь решило подняться обратно с перепугу.
– Надел и не ной, – раздался сверху голос Искры.
Он стянул с лица ткань. Это была не его рвань, пропитанная уличной грязью и страхом. Это была поношенная, но чистая темно-серая толстовка с капюшоном и прочные штаны из плотной ткани. На коленях – аккуратные заплаты, не для стиля, а от настоящей носки. Одежда пахла чужим стиральным порошком и дымом, но это был запах чьего-то быта, а не выживания.
– Обноски Бульдога, – как бы между прочим, бросила Искра, уже возясь у своей стойки с оружием. – Он вырос. А ты, я смотрю, еще нет. Лео молча кивнул, сгреб вещи и пошел переодеваться за ближайшую серверную стойку, давясь комом благодарности в горле. Новая, чужая одежда сидела на нем чуть великовато, но была невероятно удобной. В ней он чувствовал себя менее уязвимым.
– Ну что, – выдохнул он, возвращаясь к остальным. – Какие планы на следующий аттракцион? Или будем тут сидеть, пока крысы не сожрут ваши запасы тушенки? Искра повернулась, защелкивая последнюю застежку на разгрузке. Ее взгляд был сосредоточен и серьезен.
– Планы – навестить одного болтуна. Ему нужно кое-что показать, а нам – услышать, что он нащебетала. Собираемся.
Она подошла к сейф-ячейке, щелкнула замком и извлекла оттуда колье. Угольно-черный алмаз словно впитал в себя весь скудный свет логова, не отражая ничего. Она небрежно сунула его в нагрудный карман разгрузки, и Лео почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот камень был их пропуском и, возможно, смертным приговором.
Выход на улицу оказался через аварийный люк в полу, замаскированный под ржавую решетку. Они вынырнули в узком, заваленном мусором переулке где-то на уровне Аллеи Слез. Воздух здесь был густым и ядовитым. Неоновые вывески дешевых баров и стриптиз-клубов мерцали, отражаясь в лужах машинного масла и неопознанных жидкостей. Гигантские голограммы рекламировали синтетическую еду и импланты, их свет пробивался сквозь вечный смог, создавая ощущение, что ты находишься на дне грязного аквариума, в который сверху льют кислоту. Где-то высоко, на уровне эстакад, с ревом проносились скоростные спокойеры «элиты», а здесь, внизу, копошились те, кого система перемолола и выплюнула.
Их целью был бар «Гнездо», прилепившийся к опоре магистрали. К нему вела утоптанная тропа среди развалин. У входа, куря самокрутку, стоял здоровяк с шеей, похожей на бетонную сваю. Его кожаный жилет едва сходился на груди.
– Эй, Искра! – хрипло крикнул он, выпуская струю дыма. – Привела пацана на выставку? Или это твой молочный брат? Выглядит как мокрая цыпленка.
Лео, чувствуя, как закипает, шагнул вперед.
– А ты выглядишь как клоун, который переел анаболиков. Пропусти нас, цирк уже начался.
Охранник удивленно поднял бровь, затем громко рассмеялся и отступил в сторону, пропуская их внутрь.
Бар «Гнездо» был похож на пивную бочку, в которую засунули свалку и включили тусклый красный свет. Воздух был плотным от смеси табачного дыма, пота, жареного син-мяса и озона от дешевых имплантов. Барная стойка, сделанная из старого крыла аэромобиля, была исцарапана до металла. По стенам пищали и мигали голограммы порно-актрис, их изображения постоянно «сбоили», создавая сюрреалистичный кошмар. Клиентура соответствовала месту: воры, барыги, кибер-бандиты с дешевыми хромыми конечностями и пустыми глазами.
Они устроились в углу за липким столиком. Искра заказала всем по стакану мутной, плохо пахнущей жидкости, которую здесь называли пивом. Лео лишь пригубил – напиток обжег горло и оставил во рту привкус химии и отчаяния.
От него пахло влажной землей, озоном и дешевым синти-алкоголем. Его бугристая, землистая кожа на левой щеке и шее была прошита грубыми титановыми нитями, будто его когда-то разорвали и собрали обратно. Дешевый кибер-глаз жужжал, а его зрачок, грубая красная точка, беспорядочно метался по барной сумрачной гуще.
Монстр колебался секунду, тяжело дыша. Его взгляд перебежал на каменное лицо Искры и на явно готового к бою Бульдога.
– Эй, цыпленок, – его голос был похож на скрип ржавых шестеренок по гравию. Он уперся руками в их столик, отчего стаканы подпрыгнули, а липкая поверхность затрещала. – Ты пахнешь страхом и чужими обносками. Дай-ка я проверю, не стырил ли ты чего в карманах, пока пробирался сюда. А то у меня тут, – он постучал костяшками пальцев по виску, рядом с жужжащим глазом, – сканер дешевый, но вонючку твою он видит за версту.
Лео почувствовал, как желудок сжался в холодный комок. Но отступать было некуда – в этой кабинке за его спиной была лишь стена, исписанная похабными граффити. Искра откинулась на спинку стула, ее лицо было каменным, но в уголках глаз таился холодный, оценивающий интерес. «Покажи, на что способен без моей помощи», – словно говорил ее взгляд. Бульдог издал низкое предупреждающее рычание, но Искра едва заметно тронула его локоть, останавливая.
Лео медленно выдохнул. Его взгляд скользнул по Монстру, ища слабое место. Броня из мышц, кибер-протез предплечья с затупленными «бульдозерными» накладками… И этот глаз. Он не просто вращался. Он реагировал. Слишком резко. Каждый мигающий неон, каждое движение голограммы заставляли красный зрачок дергаться в ту сторону, а веко – нервно подрагивать. Дешевая модель. Перегруженный сенсор. Недоработка, а не улучшение.
– У меня в карманах только дыры и хорошие манеры, – сказал Лео, голос звучал чуть хриплее, чем он хотел. – А у тебя в глазу – явный глюк. Он за тобой не успевает.
Монстр нахмурился, его здоровый глаз сузился.
– Что?
– Говорю, твой фонарик мечется. Смотри, – Лео неспеша взял со стола нож для син-мяса (тупой и липкий) и поднял его, чтобы тусклый красный свет от вывески бара упал на лезвие. Он поймал отражение и, как медленным зеркальцем, направил его в кибер-глаз Монстра. Эффект был мгновенным. Кибер-глаз завизжал тонко, как перегруженный моторчик. Красный зрачок судорожно сжался в точку, затем расширился, пытаясь настроиться на яркий блик. Голова Монстра непроизвольно дернулась назад. Он заморгал здоровым глазом, сбитый с толку.
– Эй, перестань… – пробурчал он, но его внимание было полностью захвачено раздражителем. Глаз был запрограммирован отслеживать угрозы и движение, а яркая, хаотично дрожащая точка света оказалась для его примитивной логики неразрешимой задачей.
Лео увидел шанс. Он не стал отводить нож. Вместо этого он начал медленно, почти гипнотически, двигать блик: вправо, влево, по кругу. Кибер-глаз Монстра послушно следовал за ним, дергаясь и фокусируясь. Тело великана начало непроизвольно крениться следом, нарушая равновесие.
– Видишь? – тихо, почти по-дружески, сказал Лео. – Он тебя не слушается. Он слушается любой мигалки. Прямо как ты. В баре на секунду воцарилась тишина на их углу. Даже ближайшие пьяницы притихли, наблюдая за странным зрелищем: здоровенный бандит, словно котенок, следил за солнечным зайчиком от ножа.
И тут Лео совершил рискованный шаг. Резким движением он направил отражение прямо в здоровый глаз Монстра.Тот инстинктивно зажмурился, на мгновение ослепленный. В этот миг Лео вскочил, отшвырнул стул и, используя замешательство противника, не силой, а напором, уперся ему в грудь и толкнул. Монстр, и так потерявший баланс, отшатнулся, тяжело задел спиной другой столик и с глухим стуком, больше от неожиданности, чем от боли, плюхнулся в липкую лужу на полу.
В баре повисла ошеломленная тишина, которую тут же прорвал хриплый, одобрительный смешок от бармена. Кто-то засвистел.Грунтовый Монстр, фыркая от ярости и унижения, с трудом поднялся. Его кибер-глаз безумно вращался, пытаясь снова найти Лео. Но теперь в его взгляде, помимо злобы, читалось замешательство и даже тень уважения. Его переиграли не кулаком, а смекалкой.
– Ты… червяк… – просипел он, но уже без прежней уверенности.
– А ты – гора с плохим навигатором, – парировал Лео, стоя в готовой стойке, хотя сердце колотилось как бешеное. – Будешь подниматься – я тебе в другой глаз посвечу. Уйдешь – и твой глюк, и ты останетесь в целости.
Именно в этот момент к их столику, бесшумно рассекая дымную завесу, подошел долговязый тип в безупречно чистом плащебыло бесперспективно. Он что-то невнятно буркнул, плюнул на пол и, пошатываясь, поплелся прочь, к своему углу, потирая затылок. Искра медленно выпила остатки своего «пива» и поставила стакан на стол со щелчком. – Не ожидала, – сказала она просто, и в ее голосе прозвучала та самая, скуповатая на похвалу, но абсолютно искренняя нота одобрения. – Думала, придется выносить его через окно. Бульдог, возвращайся, – кивнула она в сторону своего напарника, который уже незаметно для всех успел обойти Монстра с тыла.Лео опустился на стул, вдруг ощутив, как дрожат колени. Он только что не победил в драке. Он выиграл стычку, используя голову. И в этом мире, как он начинал понимать, это ценилось куда выше грубой силы.
Лео почувствовал, как по спине пробежал холодок. Снова это. Его проклятие, его даррезко контрастировавший с убожеством бара. Его лицо было бледным и непроницаемым, а пальцы, длинные и тонкие, нервно перебирали край одежды. В узких кругах его звали Шепот Моли. Говорили, он мог достать любую информацию, просочившись в любую щель, как это насекомое. – Искра, – его голос был тихим и шелестящим, его едва было слышно даже в затишье. – Показывайте. Они перешли в отдаленную кабинку, где гул музыки был чуть тише. Искра выложила колье на стол. Шепот Моли не стал его брать, лишь склонился над ним, его глаза сузились.