Социальная сеть мертвых

– Привет! Меня зовут Злата. Мне десять лет.

Она нашла его в весовой, где взвешивали багаж. Он сидел на корточках и воровато оглядывался.

– Как ты меня нашла? – спросил он. – Я вообще-то здесь прячусь от вокзальных портеров.

– А просто я проследила за тобой. Я знаю, ты пытаешься подработать носильщиком, но им это не нравится, – она села на корточки рядом с ним. Но меня ты не бойся.

– Я Номак! Мне тоже десять. Я тебя видел. Ты с папой на прошлой неделе из поезда выходила. Я тебя и раньше видел. Ты живешь в богатом доме напротив. У меня есть два пяточка. Пойдем, купим два пирожка с брынзой. Я тебя угощаю, – улыбнулся он и подал ей руку, как джентльмен.

Они сидели на парапете крыши вокзала, свесив ноги, ели пирожки с брынзой и мило болтали. Номак оказался очень общительным мальчиком и, уже через полчаса Злата знала всю его историю.

Номак родился Турции, хотя сам был сербом. Его мать продали, когда она была беременной, в рабство одному турецкому вельможе. Когда маму убили, мальчик сбежал. Он много скитался, пытаясь подработать, но везде был гоним из-за какого-то недуга, о котором он не хотел рассказывать. Решил остаться на сербском вокзале, хотя бы до наступления холодов. Что ему делать зимой – он не знал.

Она стала приходить к нему каждый день. Приносила еду, которую незаметно прятала под платье за обедом, и старенькую одежду из чулана. Номак не был образованным и плохо связывал слова, но он был настоящим другом. С ним было хорошо и не хотелось уходить. Они держали друг-друга за руки и старались как можно дольше не расставаться. Злата принесла азбуку и начала учить его читать. Это было самое счастливое время, которое закончилось в одно хмурое и печальное утро.

– Ты пришла! – чуть слышно прошептал он, сидя на брусчатке в весовой, обняв коленки – я так звал тебя.

– Мы были в Варшаве восемь дней с папой. Он там лечил одного генерала, – испуганно ответила она. – Что с тобой, Номачек? Ты весь трясешься, а губы такие синие.

– Мне холодно, – он дрожал и кутался в рваный пиджачок.

– У тебя, наверное, температура! Пойдем ко мне домой. Мой папа тебя вылечит. Номак, ты очень плохо выглядишь. У тебя, наверное, инфекция. Может даже тиф!

– Нет. Я не заболел, – еле улыбнулся мальчик.

– Ты весь холодный, – Злата положила ладонь ему на лоб. – Но почему? Здесь же тепло.

– Нет. Сейчас очень холодно. Сейчас зима.

– Нет, нет, нет, нет! Сейчас лето. Ты бредишь! – она обняла его и прижала к себе. – Но что с тобой?

– Все хорошо. Посиди со мной.

– Почему твои губы не шевелятся? – спросила она с удивлением. – Скажи еще что-нибудь.

– Кажется, я люблю тебя, – он попытался улыбнуться

– Не шевелятся губы, а я тебя слышу. Я тебя слышу, но не вижу, как ты разговариваешь.

– Все нормально. Это потому что я глухонемой. Я не умею разговаривать.

– Что? Но ты со мной разговариваешь. Как же я слышу тебя? Что происходит?

– Я умираю, – ответил он. – И ты тоже.

– Нет! Нет, нет! Никто не умирает! Номак, все хорошо! Вставай, мы пойдем к моему папе.

– У тебя нет папы. И тебя тоже нет. Я придумал тебя. У меня не было ни одного друга. Никто не хотел со мной дружить. Все гоняли меня как собаку. Я увидел одну девочку на перроне, она шла с взрослым мужчиной. Мне так захотелось иметь такого друга, как она. Красивую, чистую, грамотную. Из богатой важной семьи. Вот я и придумал тебя. И чтобы папа был врачом. У меня лишаи и гноит нога. Вот чтобы вылечил меня.

– Номак, нет! Посмотри на меня! Я – человек! Человек!

– Прости меня, – он закрыл глаза, – мне нужно поспать.

Злата вскочила, чтобы позвать на помощь. Рядом никого не оказалось. Она пробежала насквозь пустое здание вокзала, которое никогда не пустовало, и выбежала на привокзальную площадь. На скамейке под фонарем сидел господин в черном пальто и куда-то смотрел. Злата побежала к нему.

– Помогите, пожалуйста! Там мальчик умирает! – стала кричать она, еще не добежав до господина в пальто.

Но тот не отвечал. Сидел как кукла с остекленевшими глазами. Девочка взяла его за рукав пальто и начала трясти.

– Дяденька! Помогите!

Тот неподвижно сидел и не двигался. Злата осмотрелась. На другой скамейке сидела женщина с ребенком на руках. Девочка побежала к ним. Но те также не реагировали ни на что, уставившись в никуда.

«Я сейчас побегу за папой, – решила она, – и он обязательно поможет. Папа добрый». Она побежала через площадь по направлению к своему дому мимо прохожих, которые все как на подбор казались одинаковыми на лица и выглядели словно мертвые. Злата посмотрела на свой дом. Тот был серым, как и другие рядом. Она испуганно огляделась. Цвета вокруг блекли, и даже небо стало посерело. Девочка подбежала к двери и дернула ручку. Та не поддалась. Она начала барабанить в дверь, но не слышала ударов.

– Папа, папа, открывай быстрее! Там Номак умирает, – закричала она и тут же осеклась. Она не слышала ни одного слова, которое выкрикивала.

Она вновь огляделась. Мир вокруг плыл и сливался. Предметы медленно растворялись в друг друге. Дикая паника охватила девочку. Она плакала и не знала что делать. С миром явно творилось что-то очень плохое. Мир таял. Таял вместе с ней. С придуманной подружкой глухонемого мальчика.

– Нет! – неслышно сказала она и перестала рыдать. – Я ЧЕЛОВЕК! – Она огляделась.

И тут Злата заметила витрину обувного магазина. Она явно контрастировала со всем серым и угасающим миром. В витрине было четкое изображение, как на фотокарточке с четкими очертаниями и цветными образами. Девочка, не раздумывая, подбежала к ней и прижалась лицом к стеклу. Она не увидела обувного магазина сквозь стекло, но увидела весовую вокзала, где на брусчатке сидел Номак и обнимал свои коленки.

– Номак! Номак! – попыталась крикнуть она. Но мальчик никак не реагировал.

«Что же делать? Думай, Златка, думай, думай!» – уже про себя сказала девочка.

Она начала изо всех сил бить кулаками по стеклу, которое даже не колебалось. Руки уже были в серой крови, когда она увидела, как Номак полностью ослаб и перевалился на землю, выдыхая последнее.

«Нет, нет, нет!» – ей вновь захотелось разрыдаться, но она собрала всю свою детскую волю в кулак и посмотрела по сторонам. Рядом стояла зеленая урна для мусора, которая так же, как и изображение в витрине, имела четкие контуры и яркий цвет. Злата, что было сил, подняла ее, и, срывая голос, прокричала:

– Я НАСТОЯЩАЯ! – она швырнула урну в стекло витрины, которая не выдержала и с громким звоном разбилась.

***

Было тепло и не больно. Пахло малиновым чаем и чистой одеждой. Он открыл глаза. Потолок был красиво разрисован, а в центре висела роскошная хрустальная люстра.

– Номак, ты живой! – к своему удивлению, он услышал приятный мелодичный и знакомый голос. – Я спасла тебя, Номак!

Он попытался приподняться.

– Лежи, не вставай, – сказал грубый взрослый голос. – Тебе нужен покой и некоторые лекарства, которые ты сейчас выпьешь.

Номак повернул голову и увидел высокого бородатого мужчину с моноклем.

– Это мой папа! – сказала Злата, которая оказалась с другой стороны кровати.

– Злата говорила, что у тебя нет родных, – улыбнулся бородатый мужчина. – Хочешь остаться с нами. Будешь мне сыном, а Злате … Злате будешь пока братиком. Хочешь?