Эхо смерти

Ева зашла с другой стороны:

– Вы говорите, что Дафну в основном любили. Может, кто-то неправильно расценил ее доброту и захотел большего?

– Любовная интрижка? – Лейк удивленно подняла брови. – Исключено. Поверьте, в больнице сплетни распространяются со скоростью света. Мне бы сказали.

– Давайте вернемся к приему у Страццы. Не было ли там ссоры или, может, неловкой ситуации?

– Нет, вечер прошел прекрасно.

– А какая компания обслуживала банкет?

Лейк нахмурилась.

– Мм… думаю, «У Джако». В прошлом году я спрашивала у Дафны, чьими услугами она пользуется, потому что у той компании, которую мы приглашали раньше, поменялось руководство, и они стали хуже. Да, точно «У Джако», я узнала парочку официантов, мы тоже несколько раз к ним обращались.

Вернулась Пибоди. Ева уловила сигнал и завершила разговор.

– Спасибо за то, что уделили нам время, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Если еще что-нибудь вспомните, позвоните мне.

Лейк тоже встала.

– Пожалуйста, дайте знать, когда можно будет заняться похоронами Энтони. Дафне понадобится помощь. Хоть мы и не дружили, я была его начальником.

– Скоро должны приехать его родители, так что…

– Родители? – Лейк сдвинула брови. – Мне казалось, они вычеркнули его из своей жизни. Не хотят иметь с ним ничего общего.

– У меня возникло другое впечатление, когда я сообщила им о смерти Энтони. С чего вы взяли?

– Я… Мне сказал Энтони. Говорил, что отказался потакать их капризам, и они перестали с ним разговаривать.

Интересно, подумала Ева.

– А как насчет его бывшей жены?

– Я ее плохо знала. Она была очень замкнутой и, я бы сказала, нервной. Она… по словам Энтони, она пыталась очистить его счета, и у нее было слишком много любовников. Думаю, она сбежала в Европу. Конечно, у меня нет доказательств, – торопливо добавила Лейк. – Я не вмешиваюсь в личную жизнь персонала. Дело в том, что Энтони сам откровенничал о своем разводе, ему даже пришлось взять месячный отпуск, чтобы все уладить. Впрочем, вам это вряд ли интересно.

– Любая информация может пригодиться, спасибо еще раз.

Пибоди подождала, пока они с Евой не сядут в машину.

– Они вернулись домой в половине двенадцатого. Заперли все замки. До семи утра никто не входил и не выходил, а ровно в семь пришла Элис. Между прочим, она их обожает, я узнала. Работает у них почти тридцать лет, уже как член семьи. А вот Страцца ей не нравился. Не то чтобы она его хорошо знала, но он бывал здесь на приемах, как и многие другие. С прислугой болтать не любил. Не похожи они на подозреваемых.

– Я тоже не могу представить, как О’Коннор тайком выскальзывает из дома, проникает в дом Страццы, избивает его жену… Он явно ей симпатизировал, по-отечески. Вряд ли он убил Страццу, а потом обошел дом и собрал ценные вещи… Зато благодаря нашему разговору я отчетливее вижу всю картину. Давай-ка сперва заедем в больницу. Держу пари, наши два доктора поспешат за нами.

– Какую еще картину?

– Страцца был той еще сволочью, его уважали, но не любили. А еще, похоже, он очень много лгал. Утверждал, что родители от него отказались, чему я совершенно не верю. И тому, что его бывшая жена меняла любовников, тоже. С таким мужем, как Страцца? Он и одного не стал бы терпеть. Нам нужно поговорить с бывшей женой и родителями Страццы.

– Ненавижу, когда жертва оказывается мерзавцем.

– Да… Скорее всего, прием обслуживала компания «У Джако». Уточни и достань список всех, кто работал на банкете.

– Хорошо.

Пибоди достала коммуникатор, а Ева направилась в больницу. Две чашки кофе помогли не уснуть, но Ева подумывала об уколе чистого кофеина. В конце концов, они ведь едут в больницу, так? Хотя Ева терпеть не могла уколы, она согласилась бы уколоться ради хорошего заряда бодрости.

Еве пришлось показать жетон, чтобы пробиться к регистратуре приемного покоя, и после некоторого замешательства ей сообщили отделение и этаж, куда перевели Дафну Страцца. Ева поднялась туда и еще раз пустила в дело жетон.

– Мне нужно поговорить с доктором Ноблом, – сказала медсестра.

– Отлично, но мы пойдем к Дафне Страцца прямо сейчас, иначе я пробью себе дорогу жетоном и пистолетом и сама найду охранника у ее палаты.

– Вниз по коридору и направо. Палата номер пятьсот двадцать три.

– Поняла.

– Мне бы, наверное, не хватило наглости так сказать, – заметила Пибоди, когда они пошли к палате.

– Конечно, в таких-то девчачьих ботиночках!

– Они не девчачьи!

– Розовые, с мехом? Девчачьи и есть.

На стуле возле пятьсот двадцать третьей палаты сидел полицейский в форме и играл на портативном коммуникаторе. Услышав решительные шаги Евиных не девчачьих ботинок по кафелю, полицейский сунул коммуникатор в карман и встал.

– Здравствуйте, лейтенант. В палату никто не входил, кроме медицинского персонала. Медсестра проверяла самочувствие больной минут десять назад. Она проснулась.

– Хорошо. Оставайтесь пока здесь, офицер. Мы попросим, чтобы вас сменили.

Ева и Пибоди вошли в палату.

Дафна лежала в постели. Верхняя часть тела женщины была слегка приподнята, цвет кожи выглядел почти нормальным, а гематомы и отеки на лице стали менее заметны благодаря медицинскому вмешательству. Дафна смотрела в окно пустым взглядом до тех пор, пока Ева не попала в поле ее зрения.

– Я вас знаю, – произнесла Дафна и моргнула.

– Лейтенант Даллас. Я привезла вас в больницу.

– Да, и еще мужчина с голубыми глазами. Я запомнила его голубые глаза.

– Их трудно забыть. А это моя коллега, детектив Пибоди.

Дафна перевела взгляд.

– О, здравствуйте.

– Миссис Страцца, – окликнула ее Ева, вновь привлекая внимание к себе, – я вынуждена сообщить, что, к сожалению, сегодня рано утром вашего мужа убили.