Фото со вспышкой

На столе Моны стоял старый допотопный компьютер, а между столом и окном помещалась большая тумба с четырьмя ящиками – та самая картотека. Мона нажала на кнопку на панели системного блока и, пока компьютер загружался, потянула на себя тяжелый ящик, который был доверху наполнен карточками из плотной бумаги, на которых каллиграфическим почерком были выведены названия экспонатов и их характеристики. И каждую нужно было перепечатать…

Мона услышала звук открывающейся банки и с изумлением посмотрела на Шона:

– Вы пьете на рабочем месте?

Шон энергично замотал головой:

– Это вода.

– На этикетке написано, что пиво.

– Ух ты, продавщица, видно, ошиблась, я брал воду. Ну, не пропадать же добру, – сказал он после паузы и с плохо скрываемым удовольствием сделал глоток. Затем он вытащил из ящика стола книгу – томик рассказов Джойса – и погрузился в чтение. Мона же взяла несколько карточек наугад.

«Голова статуи, голова статуи, фигурка человека, свадебное украшение», – читала она названия. Что ж, так же скучно, как в любом другом захолустном краеведческом музее.

– Я схожу в зал, посмотрю на экспонаты.

– Ага, только не трогай там ничего.

Мона дошла до двери, но задержалась на пороге:

– Вы не могли бы провести мне небольшую экскурсию? Ну, чтобы получше познакомиться с музеем?

– Билет с экскурсией стоит двадцатку, – отмахнулся Шон, не отрываясь от книги. Мона молча вышла из кабинета.

Музейный зал оказался неожиданно большим, его освещали тусклые лампы с желтоватым светом, так что требовалось усилие, чтобы разобрать пояснительные таблички к экспонатам. Помимо витрин с разной интересной мелочевкой вроде наконечников стрел, украшений и амулетов, в центре зала стояла большая лодка, а в углу – большой каменный идол. Лицо идола сохранилось хорошо: нос с ноздрями, глаза, в которых неизвестный мастер сделал зрачок, так что казалось, что фигура следит за всем, что происходит в зале, слегка тронутый улыбкой рот. На лбу идола шла складка, а его каменная одежда была богато украшена резьбой: кружочки, спирали, линии. Затем внимание Моны привлекли деревянные кошки – семь штук сидели в ряд – мал мала меньше – и благосклонно взирали на нее глазами, в которых блестели граненые камни. Заинтересовала ее и куколка, табличка под которой лаконично гласила: «Жрец». Жрец, не более ладони в высоту, был облачен в грубую тканую мантию с узором. Но из-за глазок-бусинок и свалявшейся от времени длинной бороды он напоминал скорее одичавшего Санта-Клауса.

На втором этаже были гораздо более современные артефакты: пишущая машинка какого-то писателя из Иллюминау, восстановленный кусок комнаты довоенного времени – пестрые обои, керамические миски на обшарпанном столе, кресло-качалка, в которое посадили пару плюшевых игрушек. На стенах висели фотографии – открывшаяся в городе фабрика, студенты училища, какие-то меценаты, даже фото местной музыкальной группы, которой удалось однажды попасть на национальное радио. Остальное пространство занимали чучела животных, обитавших в городе и его окрестностях. Хотя Мона предпочитала природу в живом виде, навечно застывшие лисы, кабаны и куропатки не внушали неприязни. Мона полюбовалась ярким оперением исландского гоголя и спустилась вниз. В зале она задержалась у витрины с амулетами, которые выглядели точно так же, как узоры на идоле и на одежде жреца, и вспомнила, что уже видела подобные изображения сегодня.

– Шон, – сказала она, входя в кабинет, – кто эти странные люди в капюшонах? Я сейчас поняла, что символы у них на масках повторяют форму амулетов.

Шон оторвался от книги:

– Ты их видела?

– Людей в капюшонах? Их видел весь автобус.

– Интересно, – сказал он, вновь откидываясь на спинку кресла. – Это местные сектанты. Безобидные ребята, так что не обращай на них внимания. Они как бездомные собаки: обычно молчат в тряпочку – в прямом смысле – и занимаются своими делами. Не лезь к ним, и они к тебе не полезут. А если начнут показывать зубы, продемонстрируй, что ты их не боишься, и просто шугани. Можно и камнями покидать.

– Вы сейчас про сектантов или про собак?

– И про тех, и про других, по большому счету.

– Когда я искала в интернете информацию об Иллюминау, то не нашла упоминаний о какой-либо секте…

– Ну, значит, они не ведут блог, – развел руками Шон. – Не стоит о них беспокоиться. Разве что в ясную погоду старайся не ходить по Речной улице, иногда они всей шайкой ходят любоваться закатом.

3.

– У меня вопрос насчет картотеки, – сказала Мона. Директор сидел за столом с отсутствующим видом. Он перевел участливый взгляд на Мону, однако она все никак не могла отделаться от ощущения, что он смотрит куда-то за ее плечо.

– Что такое?

– Большинство карточек не содержит никаких полезных сведений. Там написано буквально: «Амулет. Пятнадцатый век» – и все. Может быть, для сайта стоит подготовить более полную информацию? Если Шон подскажет какие-нибудь интересные детали…

– Это вряд ли, – мягко возразил директор. – Он не захочет. Но вас я ни в чем не ограничиваю, тексты – на ваше усмотрение.

– Спасибо, – сказала Мона.

Вбив в файл пару десятков «солярных символов» и «керамических мисок с фольклорным узором», Мона решила заняться чем-нибудь поинтереснее. За несколько дней она неплохо наловчилась фотографировать экспонаты в неярком музейном свете и теперь решилась заняться чем-то более интересным. Почему бы не устроить фотосессию жрецу? Она раз за разом перерывала карточки в поисках нужной, но не находила.

– Что ты там шуршишь? – наконец недовольно спросил Шон.

– Не могу найти информацию по жрецу. Карточки лежат в алфавитном порядке, но буквы «Ж» я почему-то вообще не вижу…

– Ищи на «Р», Рори.

– Почему Рори? – спросила Мона, но совету последовала и с удивлением вытащила карточку, на которой было написано: «Рори. Жрец. 15-й век».

– Должны же его как-то звать, – пожал плечами Шон. – Не я это придумал.

– Откуда взялось это имя?

Шон развернулся к ней на кресле, подался вперед и ответил:

– Из глубины веков! – а затем вытащил из ящика стола открытую пачку чипсов и принялся громко ими хрустеть.

– Стоп-стоп, пятнадцатый век. Не поздновато ли для язычества? Понимаю, первый век до нашей эры…

– Для язычества никогда не поздно.

– Шон, пожалуйста, расскажи мне про жреца, я не могу просто так перепечатать строчку с карточки и не дать никаких пояснений.

– Обычно я говорю посетителям: «Здесь у нас миниатюрная кукла-жрец. Посмотрите, как он хорошо сохранился, особенно учитывая, что его выкопали из земли археологи». А если там есть дети, то добавляю: «Его зовут Рори. Глядите, какая у него потешная борода. Не забывайте каждый день умываться, а то у вас вырастет такая же». Если хочешь написать все это на сайте, я не возражаю.

Мона, качая головой, вышла в зал. От Шона не было никакого толка, он только сбил весь настрой. Она сделала глубокий вдох и приготовила фотоаппарат. К сожалению, витрина со жрецом (или с «Рори», как сказал бы Шон) находилась в самом углу, так что света на нее попадало еще меньше. Мона пыталась и так и этак, но фотографии получались слишком темными. Ей ничего не оставалось как убрать стекло и выставить на фотоаппарате вспышку. Щелк – и помещение залило нестерпимо ярким светом. Мона зажмурилась, не понимая, что это, но ничего не произошло. Она открыла глаза – неужели ей показалось? Или что-то со вспышкой? Она посмотрела на фотоаппарат, и тут в зал вбежал рассерженный Шон.