Ведьмин пес. Детство ЦерБера

Половина людей, что бродили между рядами с заинтересованным видом подходили к нам. Некоторые рассматривали мою сбрую, другие трогали гриву, смотрели в рот, когда я ржал от возмущения. Кое-кто даже пытался облапать и предлагали разное за такого красивого коня. Одни сулили внести в гильдию торговцев соответствующий взнос, чтобы купить торговке «вечное место», другие обещали дом на окраине. Только тележку с краской и кистями для ремонта никто не смог предложить.

Слух прошел и стали подтягиваться добрые молодцы. Тут торг пошел уже серьезный. Парни так хотели выехать завтра на этом коне, что готовы были предложить что угодно.

Ведьма выбрала 4-х претендентов на то, чтобы сдать меня в аренду. Не знаю по каким признакам она их отбирала, но дала каждому по куску ткани с вышитыми на ней знаками. Сказала, что придет завтра утром сюда же, и кто привезет то, что нужно, тому и кататься на чудесном скакуне. Каждому разрешила проехаться по рынку. Одного из них я скинул, так как тот сразу начал больно колотить меня и рвать губу. Осталось трое претендентов.

Подходил тот мужик, жена которого отворожила от загулов. Женщина послушно стояла и ждала, пока ее муженек договаривался о цене за аренду послушного и сильного коня. Наобещал ведьме всего с три короба и гордо пошел, не глядя на жену.

– Помоги, договорись с ней! Прошу тебя! Ты же можешь! На тебя одна надежда… – зашептала она торговке в ухо, испуганно оборачиваясь на удаляющегося мужа.

– Та ты же сама к ней ходила, напрямую? Отказалась от моих услуг.

– Она там чудовище завела. На цепи у нее сидит пес о двух головах – думала, что разорвет, если бы не цепь.

Я стал возмущаться, что ни на какой цепи я не сижу и вообще хотел помочь ей, даже отомстить за побои и обиды, но только ржал как ненормальный.

– Сми-и-и-р-р-но! – неожиданно громко и властно гаркнула торговка.

Мое тело отреагировало самым неожиданным образом. Голова поднялась, шея вытянулась, уши встали торчком, хвост тоже, а ноги выровнялись по струнке.

– Ох, и хорош жеребец! За что отдаешь такого? – удивленно присвистнул проходящий мимо молодчик с петухом под мышкой.

– В наем на день за телегу с краской, штукатуркой и инструментами для ремонта.

– На петуха меняю! – попытался торговаться парень.

– За петуха только потрогать.

– Да ну тебя…

Когда петушиный меняла ушел, ведьма в облике торговки продолжила беседу с обиженной. Та уже испуганно оглядывалась, ожидая, что истеричный муженек придет ее искать.

– Помоги, избавь меня от гада ползучего… Не могу с ним! Он дома целыми днями, везде меня с собой таскает. Врет постоянно, изворачивается, а то скандалит с утра и до обеда, а потом на ночь разочек. Храпит как зверь… Я не сплю не ем…

– А что-ж не ешь?

– Ему все не так… Говорит, я толстая, чавкаю, а в мою тарелку нас… В общем, ты поняла.

– Ты же с ним 10 лет жила? Чего ж только сейчас заметила?

– Да он всегда был таким, только дома ночевал пару раз в неделю. Ел молча и редко, а сейчас жрет как дойная корова…

– А ты чего хотела – мужик же?

– Он меня никуда не брал с собой, с друзьями не знакомил, только рассказывал, а сейчас они хату всю загадили, сожрали гусей, корову испужали, что доиться перестала… И меня таскает везде с собой по кабакам, да скачкам. Устала я! Помоги.

– Так что тебе надобно? Ты его любишь.

– Дай мне зелья, чтобы разлюбилось и забылось.

– Для кого?

– Для меня.

– А ему? Он же мается?

– Он меня по лицу ударил, вещи мои сжег в огороде – пусть мается, мучается.

– Говорила тебе: «кобелем родился, кобелем помрет». То есть, она говорила, бабка лесовуха.

– Да, да, права она, права, а я нет, только избавь. Я старосте жаловалась, а он говорит, что не лезет в семейные дела. Я же сама настаивала на брачном контракте и клятвах. Ох, дура я дура!

– Все, давай, иди, завтра на гонки приходи. Принесу кое-чего, скажу, что делать. Оплата как раньше.

– Двух курей. Да, двух – одну ей, другую мне за посредничество.

Я попытался возмутиться, но торговка набрала полную грудь воздуха и мне пришлось замолчать.

Подходили девы за притираниями от прыщиков, и чтобы груди росли. Еще два парня средства для смелости забрали и все приносили кто хлеба, кто сала, а кто яиц лукошко.

Время проходило незаметно. Захотелось есть и размяться. К тому же смотритель рынка стал ходить взад-вперед и постоянно посматривал в нашу сторону.

– Ну, пошли – скомандовала она наконец-то.

В тележке лежала еда, которая, как я считал раньше, у старухи появляется волшебным образом.

На выходе мы столкнулись нос к носу с той женщиной у которой забирали книги.

– Я не опоздала? – она сделал удивленные глаза.

– Опоздала вообще-то, но чего хотела-то?

– Мой сынок, средненький… не говорит, а пора уже…

– Радуйся, пока молчит.

– Да 5 лет ему уже.

– Пять? А че ж ты раньше не спохватилась? Теперь ужо вряд ли.

– Но ты же можешь? Людей знаешь? Правду говорят?

– А почему дрова за книги попросила, а не это?

– Не подумала…

– А что предложить можешь?

– Только дядькино наследство… А хочешь корову? Или козу?